Но Аззи не взял огнива. Он просто потер указательный палец правой руки о ладонь левой и направил палец на сухие ветки, собранные кучей. Из — под ногтя указательного пальца Аззи выскочила голубая молния и ударила прямо в хворост, сразу вспыхнувший ярким пламенем.

Раскрыв от изумления рот, сэр Оливер глядел на весело пляшущие багровые языки. Ветер, не справившись с огнем, добытым при помощи чуда, тотчас утих. Можно было подумать, что этот худощавый венецианец, стоявший у костра и глядевший на пламя, обладал такой сверхъестественной силой, что мог управлять погодой.

Сэр Оливер хотел что — то сказать — и не смог. Язык не повиновался ему.

— Простите, — вежливо сказал Аззи, повернувшись к лицом к онемевшему от изумления сэру Оливеру. — Я не хотел вас напугать. Это обычный фокус, которому я научился, странствуя по Востоку.

Только сейчас сэр Оливер заметил, что в глазах у того, кто выдает себя за Антонио Креспи, венецианского торговца тканями, горят зловещие красные огоньки, хотя, возможно, это были просто отблески пламени.

Аззи повернулся и пошел обратно к каретам.

Тем временем мать Иоанна пыталась поставить шатер. Эта любительница ночевок в лесу таскала с собою походный шатер всякий раз, как отправлялась на богомолье. Конструкция была весьма незамысловатой: на два бамбуковых колышка натягивалось выцветшее зеленое полотно. Мать Иоанна, конечно, справилась бы с таким пустяковым делом за несколько минут, если бы растяжки не перепутались в дороге. Мать Иоанна сражалась с упрямым узлом, пытаясь найти хотя бы один кончик, за который можно было ухватиться.

— Сам черт не распутает этот проклятый узел! — воскликнула она, потеряв терпение.

— Сам черт не распутает, говорите вы? — спросил Аззи, подходя ближе. В голосе его звучали иронические нотки. — Что ж, посмотрим. Разрешите мне попробовать?

Со скептической ухмылкой мать Иоанна вручила ему огромный ком спутанных веревок, отдаленно напоминавший козлиную голову.

Аззи повертел ком в руках, затем поднял указательный палец и тихонько подул на него. Его палец тотчас же стал канареечно — желтым, а ноготь на нем необычайно вытянулся, превратившись в острый изогнутый стальной коготь. Аззи пару раз ковырнул этим когтем тугой узел, над которым так долго билась мать Иоанна, и тотчас же по веревкам, словно ток по проводам, побежали зеленые искры. Там, где искры встречались друг с другом, на секунду вспыхивало белое пламя и раздавался сухой треск. Наконец искры пропали, и Аззи подбросил комок в воздух. Мать Иоанна попыталась поймать его, но в этот момент веревки распутались сами собою и упали на траву. Монахиня наклонилась и подняла с земли то, что еще минуту назад было гордиевым узлом.

— Как вы… — пролепетала она.

— Факирский трюк, которому меня научили на восточном базаре, — объяснил Аззи и широко улыбнулся, показав белые острые зубы.

Мать Иоанна посмотрела на него — и замерла, словно громом пораженная: в глазах у мнимого венецианца плясали красные огоньки.

Когда Аззи отвернулся и, насвистывая, пошел прочь, мать Иоанна облегченно вздохнула.

Поздним вечером все собрались у костра — все, кроме Аззи, отправившегося побродить по лесу перед сном. Оливер и мать Иоанна сели в стороне — представляем читателю догадаться, о чем, а вернее, о ком они собирались поговорить.

— Наш новый попутчик… — нерешительно начал сэр Оливер. — Что вы о нем думаете?

— Он меня сильно напужал, — призналась мать Иоанна, не заметив, что употребила простонародное словечко, которое часто слышала в детстве от своей старой няни.

— Да, — сказал Оливер. — Вам не кажется, что дело тут нечисто?

— Ну конечно! — с жаром воскликнула мать Иоанна, которой не терпелось поведать кому — нибудь о странном фокусе с узлом. — Между прочим, всего лишь час тому назад произошел один случай, заставивший меня серьезно задуматься…

— Я тоже могу кое — что рассказать вам! — подхватил сэр Оливер. — Совсем недавно я пытался развести костер, но у меня ничего не получалось. Так вот, этот синьор Антонио зажег огонь с первой попытки, но как!.. Указательным пальцем!

— Указательным пальцем… и чем еще? — спросила мать Иоанна таким тоном, что даже самому невнимательному собеседнику стало бы ясно: она также может кое — что рассказать об этом подозрительном типе.

— В том — то и дело, что ничем. Он просто направил указательный палец на кучу хвороста, и пламя вспыхнуло само собой. Он говорит, это старый факирский трюк, которому его научили на Востоке. Но я лично считаю, что здесь дело не обошлось без магии!

С минуту мать Иоанна молча смотрела на сэра Оливера, а затем рассказала про то, как Аззи распутал узел.

— Согласитесь, это уже выходит за всякие рамки, — сказал сэр Оливер.

— Да, конечно.

— И совсем это не обычные фокусы, которым можно научиться на восточном базаре.

— Несомненно, — кивнула мать Иоанна. — И есть еще одна весьма подозрительная деталь, которая поможет нам вывести его на чистую воду. Вы заметили, что в глазах у этого Антонио горят красные огоньки?

— Как я мог забыть об этом! — вскричал сэр Оливер. — Если я не ошибаюсь, красные огоньки в глазах служат одним из признаков, по которому определяют демона, скрывающегося среди людей?

— Да, — сказала мать Иоанна. — Я читала об этом в «Практическом руководстве по изгнанию демонов и прочей нечистой силы».

И в это самое мгновенье из кустов, обступивших поляну плотным кольцом, показался Аззи. Насвистывая какой — то незатейливый мотивчик, он вышел к костру, неся на плече только что убитого молодого оленя.

— Я буду рад, если благородные дамы и господа позволят мне угостить их сегодня ужином. Быть может, кто — либо из слуг позаботится о жарком из оленины? Я бы хотел пойти к ручью. После охоты на оленя полезно немного освежиться.

На следующее утро путешественники проснулись рано, еще до рассвета. Когда первые лучи солнца стали пробиваться сквозь густую листву, они уже уложили вещи, наскоро позавтракали и свернули лагерь. Этот день прошел столь же однообразно, как и предыдущий: извилистыми тропинками пробирались они через лес, поминутно оглядываясь по сторонам — не мелькнет ли за деревьями кожаная куртка разбойника, не послышится ли грозное рычание дикого зверя? Но все обошлось на удивление благополучно: никого страшнее комаров они не повстречали.

Когда день перевалил на вторую половину, сэр Оливер и мать Иоанна, словно сговорившись, начали ежеминутно привставать на стременах, надеясь приметить хоть малейший просвет меж деревьями. Оно и понятно: странный случайный попутчик, взявшийся провести их через лес одному ему знакомой дорогой, обещал, что к вечеру они доберутся до трактира.

И вот как раз в тот момент, когда благородный рыцарь и честная монахиня уже потеряли последнее терпенье и стали бросать на Аззи косые взгляды, красноречиво говорившие о том, какого мнения они оба придерживаются об этом бессовестном обманщике, за очередным поворотом их ждал сюрприз: на широкой поляне стоял каменный двухэтажный дом с примыкающими к нему пристройками — большим деревянным сараем, просторным хлевом и загоном для скота. Вывеска над дверью указывала на то, что это трактир.

Брат Франциск, бывший здесь за хозяина, встречал гостей у порога. Он радушно приветствовал уставших путников, мечтавших о горячей воде, чистой постели и ночлеге под крышей.

Аззи пропустил своих спутников вперед. Входя в трактир самым последним, он вручил брату Франциску увесистый мешочек с серебром:

— Вот вам вознаграждение за аренду помещения.

И, сам засмеявшись своему каламбуру, Аззи как — то странно поглядел на брата Франциска. Тот отшатнулся, словно увидел привидение.

— Прошу прощения, сударь, — пролепетал он, запинаясь. — Быть может, я обознался, но мне кажется, что я вас где — то видел.

— Вполне возможно. Мы могли случайно встретиться в Венеции, — ответил Аззи, обнажая в улыбке острые белые клыки.