— Доктор Бюфордан, — сказал Фошон. — Нельзя ли взглянуть на объект?

Бюфордан — невысокий мужчина с черной бородкой клинышком, одетый в длинный белый халат и белый колпак, привязанный к голове, — дал знак двум служителям и что-то негромко сказал. Те сверились со списком и выдвинули один из ящиков, совершенно вытащив его из шкафа. Затем они поднесли ящик к длинному столу и установили на нем; Бюфордан кивнул, и они отодвинули крышку. Бюфордан сам наклонился над ящиком и откинул серую прорезиненную ткань.

Под ней оказался труп мужчины — мелкого, с желтовато-коричневой кожей, закрытыми глазами, будто уснувшего. Бюфордан аккуратно повернул его голову, продемонстрировав огромную огнестрельную рану, теперь совершенно сухую, уничтожившую изрядную часть левой стороны головы, в том числе и ухо.

— Вам известно, кто это такой? — спросил Фошон у Хоба.

— Это человек, которого я знал под именем Генри Смит, — ответил Хоб. — И давно он мертв?

— Около двенадцати часов из-за единственного пулевого ранения, вероятно, из оружия сорок четвертого калибра с близкого расстояния.

— Где?

— На канале Сен-Мартен близ рю де Реколье. Недалеко от больницы Сен-Луи, но, конечно, его доставили сюда.

— А мистер Розен его видел?

— Он опознал его несколько ранее. Сожалею, что побеспокоил вас, Хоб, однако мне было необходимо, чтобы его опознал кто-нибудь еще.

Хоб отошел. Фошон дал знак, и Бюфордан накрыл тело, а служители закрыли крышку и отнесли ящик обратно на свое место в шкафу. Взяв Хоба под руку, Фошон вместе с ним вышел из морга.

Они не обменялись ни словом, пока не покинули Отель-Дью. Потом Хоб спросил:

— У вас есть какие-либо предположения о том, кто это сделал?

— Никаких, которые я мог бы высказать в данный момент. А у вас, Хоб?

— Полагаю, у Генри был помощник по имени Халил. Его допрашивали?

— Мы пытаемся найти Халила. По всей стране разосланы бюллетени с его приметами.

— Может, он вам что-нибудь расскажет, — предположил Хоб.

— Надеемся. Нам бы хотелось знать, как он потерял вот это. — Пошарив в кармане, Фошон извлек полиэтиленовый мешочек, из которого вынул нитку голубых керамических бус с серебряной застежкой.

— А что это? — поинтересовался Хоб.

— Четки. По-моему, так их называют по-английски. Многие арабы, равно как многие греки и турки, носят их при себе. Упомянутые бусины дают возможность занять руки в ожидании, когда наконец улыбнется фортуна.

— А где вы их нашли?

— В мертвой руке мсье Генри. На застежке выгравировано имя Халила. Возможно, он даст нам объяснение — если нам удастся его найти.

— С его стороны было довольно глупо рассчитывать, что он сумеет улизнуть с этим, — сказал Эмилио. — Но он справлялся довольно хорошо, пока занимался этим делом. И все же. Это лишь вопрос времени. Я прав, инспектор?

— Вы имеете в виду Генри? — уточнил Фошон.

— Конечно. Все сходится на нем. Особенно в свете последнего открытия мистера Дракониана.

— Какого же? — поинтересовался Фошон.

Они сидели в гостиной Макса в отеле «Синь». Сонный, помятый и недовольный Хоб находился там же. Макс в своем халате выглядел так, будто вообще не собирается покидать отель. Собрались все, кроме Авроры, прибытия которой ожидали с минуты на минуту.

— Я раскрутил ту карточку, которую вы мне показали, инспектор, — пояснил Хоб. — Ту, которую вы взяли с трупа Келли. Она из закусочной в Маре. Я отправился в ближайшую синагогу. Раввин сказал, что человек, соответствующий описанию Келли, заходил туда искать Генри. Я рассказал об этом детективу Вазари.

— А вам не пришло в голову рассказать об этом мне? — спросил Фошон.

— Как-то забыл. Я был малость ошарашен вереницей трупов, которую вы мне продемонстрировали.

— Всего два. Частный детектив в своей работе должен натыкаться на десятки, а то и сотни подобных фатальностей.

— Должно быть, вы имеете в виду какого-то другого детектива, — заметил Хоб.

— Никогда бы не подумал на Генри, — вставил Макс. — Такой чудесный малый. Да вдобавок религиозный.

— Двойной агент, — прокомментировал Эмилио. — Притворялся иудеем, но работал на арабов.

— Вам по-прежнему неизвестно, кто убил Генри, — уточнил Хоб.

— Давайте разбираться шаг за шагом, — произнес Эмилио. — Все это предположение. Однако смахивает на то, что Келли вышел на Генри, и Генри его убил. Затем Генри был убит своим компаньоном, этим Халилом.

— Почему? — поинтересовался Хоб.

— Да откуда мне знать, — развел руками Эмилио. — Может, Халил выяснил, что Генри на самом деле работает не на исламистов. Может, он выяснил, что тот — тайный агент адвентистов Седьмого дня.

— Ну, тут уж вы выходите за пределы всякой вероятности, — возразил Фошон. — Во всяком случае, смею надеяться.

— Возьмите Халила, — предложил Эмилио, — и все дело раскрутится само собой.

— Во всяком случае, можно будет пришить ему дело, — подхватил Хоб.

Обернувшись, Эмилио бросил на него испепеляющий взгляд.

— У вас есть на примете кто-то более подходящий?

— Нет у меня никого на примете, и вы все еще не нашли марафет.

— Должно быть, Халил перепрятал его еще куда-нибудь, — предположил Эмилио. — В его квартире нашли следы кокаина. Вы же сами мне сказали, инспектор. Когда ваша полиция найдет его, все сразу сойдется одно к одному.

— Дело, несомненно, возбудить можно, — пожал плечами Фошон. — Что же до того, что случилось на самом деле… — он снова пожал плечами.

— Ну, с меня достаточно, — бросил Эмилио. — Слушайте, мне надо выбираться отсюда. А еще необходимо вещи сложить.

— Вы возвращаетесь в Америку? — осведомился Фошон.

— В Нью-Йорк.

— А как насчет кокаина, который вы приехали выслеживать?

— Ну, сейчас он уже, наверное, разлетелся по паре сотен носов. След простыл. Где-то выиграешь, где-то проиграешь.

— Смахивает на то, что вы жутко торопитесь, — заметил Хоб.

— Я не намерен торчать остаток моей жизни в кафе и хлебать кофе, как вы. — Эмилио обернулся к Фошону. — Мне всего лишь надо кинуть в чемодан пару вещей, и я еду в аэропорт. Инспектор, был рад поработать в вашей компании. Если когда-нибудь будете в Штатах, загляните ко мне.

— Уж будьте покойны, — натянутым тоном ответил Фошон.

— До свидания, Макс, — изрек Эмилио. — Будь паинькой. Я снимаю тебя с крючка. — Эмилио помахал остающимся и вышел.

— Благодарение Господу, что этот человек ушел, — произнес Макс. — Никто не хочет перекусить? Я могу заказать, чтобы принесли сандвичи. Инспектор? Хоб?

И Хоб, и Фошон пожали плечами. Макс снял трубку и по-французски попросил, чтобы в номер прислали ленч на четверых. Потом с пристальным вниманием выслушал долгое, многословное объяснение и сказал:

— Вы можете прислать хотя бы кофе и круассаны? Великолепно, спасибо. — И положил трубку. — Тут какой-то праздник. Повар выходной. Но кофе прислать могут. Хоб, ты не мог бы зайти со мной в спальню? Инспектор, вы не против?

Фошон снова пожал плечами, выглядя совсем подавленным. Даже плечами он пожал как-то вяло.

— Хоб, — сказал Макс. — Дело обернулось не так, как мы надеялись. Но я по-прежнему должен тебе десять тысяч. Пока что заплатить не могу. Но могу дать тебе это. — Он извлек из письменного столика портмоне и вытащил оттуда четыре хрустящих стодолларовых купюры. — Остальное отдам, как только смогу. Лады?

— Разумеется, лады.

— Без обид?

— Да какие тут обиды!

— Макс, — окликнул из соседней комнаты Фошон. — Тут служащий отеля хочет с вами переговорить.

— Да скажите ему, пусть поставит поднос куда-нибудь.

— Он хочет переговорить с вами лично.

— Ну ладно, иду.

Макс вышел в гостиную, Хоб за ним. У двери дожидался высокий молодой человек в темном костюме.

— Доброе утро, — сказал он. — Я мсье Лено, помощник менеджера в «Синь».

— Если это касательно счета, — ответил Макс, — то я позабочусь о нем сегодня попозже.