Он проклял смерть; потом, исчерпав запас ругательств, попытался прикрыть мертвецу глаза, но веки никак не хотели смыкаться. Затем, немного запинаясь от смущения, Карлос пробормотал молитву. Он никогда не верил в бога, всегда считал это глупостью, но, возможно, Клаус был верующим? Вытерев вспотевшие руки о штаны, Карлос еще раз огляделся вокруг, а потом подошел к разбитой лампочке и с превеликой осторожностью выкрутил ее.

Внутри патрона, тщательно свернутые в трубочку, находились секреты, которые Карлос скопировал на кальку. Оригиналы он сжег много дней назад. Хотя эти люди искали везде, заглянуть за разбитую лампочку они все же не додумались.

Обнаружив под кроватью Клауса целую лампочку, Карлос снова спрятал документы в патрон и как можно плотнее вкрутил ее на место. Конечно, свет не зажигался, но спрятать документы больше было негде, а носить их при себе Карлос не осмеливался. Если немного повезет, еще несколько дней секреты будут в безопасности. Это его последняя надежда, на самый крайний случай.

Он снова вытер руки и с грустью взглянул на мертвеца. Австрийская полиция наверняка повесит на Карлоса еще и эту смерть. Русские ведь не случайно использовали именно такой нож. Теперь надо как можно быстрее добраться до Анны…

Но если они сумели найти Клауса, значит, им наверняка известно, где искать Анну. Клаус встречался с ней несколько раз. Его наверняка проследили. Значит, к Анне соваться нельзя. Ей придется выпутываться самой. А ему теперь же, немедленно, надо пробираться к ближайшей границе.

Карлос мысленно обозвал себя идиотом. Конечно, ничего подобного он не сделает. Что ждет Анну без него? Он не мог оставить эту кроткую женщину один на один со злокозненной судьбой. В мире полно других женщин, но эта успела стать частью его мечты, его жизни. Карлос не смог помочь Клаусу, и тот умер. Теперь надо попытаться спасти Анну.

Выходя из подвала, он знал, что подписывает свой смертный приговор. Однако старался не думать об этом. Нужно вывести Анну из гостиницы. Они выедут из Вены поодиночке и встретятся в Турции. Это в его силах, черт побери, он еще не мертв!

Разложив на коленях журнал мод, Анна в одиночестве сидела в гостиничном номере, рассеянно изучая светлое пятно на стене. Карлос ушел около трех часов назад, и его место в комнате уже давно занял страх. Страх, принявший форму маленького черноволосого человечка, ползал вокруг ее ног, демонстрируя свежие раны на теле и моля о христианском погребении. Страх нашептывал ей в уши слова о том, что бессмысленно противостоять миру, в котором безжалостно убивают самонадеянных гордецов.

Анна и сама это знала, не зря ведь она предупреждала Карлоса, но мужчины не умеют слушать. Она с самого начала знала, чем кончится его безумная затея, и решила оставаться такой, как всегда: пассивной, ни на что не согласной, ничем не интересующейся. Этой тактике, ставшей залогом личной безопасности, Анна училась долго и трудно и всегда умело придерживалась ее, невзирая на жестокость и страсть мужчин. Она хранила себя для себя самой.

Но вот страх заполз под дверь, чтобы занять место Карлоса, и тень смерти приласкала Анну ледяными пальцами, сорвала с нее этот защитный панцирь, словно одежду, которая выставляет напоказ именно то, что нужно прятать. Когда-то жизнь нанесла Анне рану, которая с течением времени худо-бедно зажила, но теперь смерть, великий хирург, снова вскрыла старый рубец. Сама того не желая, Анна дико, до безумия влюбилась в чужеземца, верившего в то, что его неугомонной живучести хватит для победного боя с миром, который только и делает, что безжалостно поглощает силы и мечты мужчин. Как и все хорошее, любовь пришла слишком поздно. Но даже сейчас, ожидая сообщения о гибели Карлоса, Анна не жалела о своей внезапной уязвимости. И обещала себе никогда о ней не жалеть.

А потом нежданно-негаданно в комнате возник Карлос — возник внезапно, словно чертик, выпрыгнувший из коробки, — с улыбкой осмотрелся по сторонам, быстро подошел к кровати и взял Анну за руку, вынуждая подняться.

— Слушай меня, Анна, это очень важно. Ты немедленно должна покинуть эту комнату. Уедешь в Стамбул, там будешь меня ждать.

— В Стамбул? Почему в Стамбул?

— Я там бывал, когда ходил в плавание. Хороший город.

— А что случилось?

— Пьянчужка Клаус мертв, больше ничего. Надо отправляться немедленно. Безопаснее порознь. А у меня еще есть дела.

Анна наконец поняла, что хочет сказать Карлос, и с яростной силой привлекла его к себе. Хотя бы секунду еще раз любить Карлоса телом в ожидании тех долгих вялых лет, когда она сможет любить его только памятью!.. Мускулистый торс прижался к груди женщины, твердый лоб ткнулся в щеку…

Карлос почти сразу с силой оттолкнул ее.

— Анна, хватит глупостей! Выходи отсюда.

Она медленно пошла к двери.

— У нас будет ферма в Австралии?

— Конечно.

— А где мы встретимся в Стамбуле?

— У «Америкэн Экспресс». Где это, я не знаю, но ты спроси. Жди меня перед конторой в полдень.

— В какой день?

— Каждый день.

Анна дошла до двери, открыла ее и выглянула в коридор. Карлос, бесшумно следовавший за женщиной, тронул ее за плечо. И в это мгновение она тоже услышала звук шагов на нижнем этаже.

— Поднимись на пару пролетов вверх, — шепнул Карлос. — Тебя они искать не станут. Через час спустишься и поедешь в Стамбул.

— Карлос, а почему бы нам…

Внезапно рассвирепев, он грубо подтолкнул ее к лестнице:

— Поднимайся! Если бы был другой выход, я бы здесь не остался! Встретимся в Стамбуле. Не забудь!

Анна кивнула в ответ и быстро пошла вверх по лестнице. Она взбежала на пять этажей вверх, до самого чердака, лишь бы только не слышать, что происходит внизу.

Сюзан Беллоуз остановилась перед винным магазинчиком, делая вид, что внимательно изучает товар в витрине. В пыльном стекле отражалось здание на другой стороне улицы, куда вошел похититель. Рядом с Сюзан внезапно возник мужчина в элегантной бежевой тройке и желтых ботинках. Он тоже притворился, что смотрит на витрину, но краешком глаза наблюдал за соседкой. Пару раз он кашлянул, готовясь заговорить. Потом негромко хмыкнул и сделал шаг в сторону Сюзан.

Сюзан понимала, что сама виновата. Торчит никак не меньше пятнадцати минут перед этой чертовой витриной. И у этого типа, само собой, появились определенные соображения! Интересно, неужели все женщины — секретные агенты сталкиваются с подобными сложностями?

Сюзан испугалась, что похититель засек ее, когда входил в подвал другого здания, за несколько улиц от того места, где она теперь находилась. Конечно, можно было на время оставить свой пост и попытаться найти полицейского. Но если Дэйн и его организация не собирались посвящать в это дело австрийскую полицию? Да и что сказать полицейскому? Что-нибудь мелодраматичное, на ломаном немецком, вроде: «Арестуйте этого человека, он шпион, которого ищут и Запад, и Восток…»? Да ей рассмеются в лицо!

Безусловно, никто не мешал заявить, что он украл у нее сумочку, однако хорошие мысли всегда приходят слишком поздно. К тому же Дэйн никогда не прибегал к помощи местных блюстителей закона. Может, это не принято? Но, черт возьми, откуда ей знать, что принято, а что нет?

Одно Сюзан знала наверняка: операция по выслеживанию проведена вполне профессионально. Когда похититель зашел в подвал, Сюзан сняла с себя легкое весеннее пальто, таким образом несколько изменив свой облик. Впрочем, похититель, через пять минут выскочивший на улицу, был бледен как смерть и слишком поглощен своими мыслями. Он вряд ли обратил бы на Сюзан внимание, даже если бы она пошла рядом с ним. Женщина без труда проследила его до этого здания, и теперь мышеловка захлопнулась. Похититель уже все равно что пойман. Ах, если бы только Дэйн не задержался!

Сюзан бросила взгляд на наручные часы. Блэйк позвонил ему больше получаса назад. Если, конечно, позвонил…