Один с раскрашенным лицом и носом-картошкой был Таинственный Клоун. Второй, в голубых джинсах и замшевой куртке, оказался Койотом.

— Пришло время совершить обряд посвящения, — сказал Клоун.

— Какое посвящение? Никто об этом не говорил.

— Секретность — это часть посвящения, — пояснил Койот.

— Что еще должно произойти?

— Мы убьем вас, — просто сказал Клоун.

— Что же мне теперь делать? — испуганно спросил Вишну.

— Умереть, — ответил Койот.

Вишну повернулся и хотел было бежать к лодке, но не успел сделать и двух шагов, как Братья Хитрецы схватили его. Вишну был крепок и силен, но, увы, куда ему тягаться с такими божествами, как Братья Хитрецы.

Койот крепко держал Вишну, пока Клоун отрывал ему руки. Вишну попытался защищаться ногами, тогда Койот оторвал ему ноги. Покончив с этим, они принялись отвинчивать голову, а затем занялись туловищем Вишну, где находились центральный процессор и запоминающее устройство.

Вишну не испытывал боли: в этом он не счел целесообразным подражать человеку. Но под угрозой были остальные его чувства в результате разрушительной деятельности Хитрецов.

Первым за последней зеленой вспышкой света погасло зрение, с резким отчаянным криком умер слух. Вместе с горькой слюной пропало чувство вкуса. Осязание ушло, почему-то напоследок напомнив о мягкой шелковистости меха и солнечном тепле. А затем исчезло все. Лишившись органов чувств, Вишну еще какие-то мгновения существовал в своих спроецированных воспоминаниях о себе и том, что чувствовал внутри. Потом и этого не стало. Исчезло все.

Когда он проснулся, то с удивлением понял, что у него небольшое и компактное тело. Рядом по обе его стороны сторожами стояли Хитрецы. Они же помогли ему встать на ноги.

— Чувствуете себя лучше? — справился Койот.

— Кажется, лучше, — неуверенно ответил Вишну. — Но что произошло?

— Узнаете потом, — ответил Клоун, — а теперь пойдемте. Вас ждут все остальные.

— Что за остальные?

— Галактианцы. Пойдемте, праздник уже начался.

И Вишну, в сопровождении новых друзей, в своем новом, незнакомом ему теле и облике сделал первые шаги навстречу неизведанному и негаданному и тем более никогда не виденному. Он шел по зеленому лугу, а издалека доносились звуки веселого пиршества.

Когда Дерринджер шел по низкой лощине тропических джунглей, где, казалось, очень и очень давно на него напал леопард, его вдруг окликнули:

— Дерринджер! Подождите!

«Не может быть! — подумал он. — Однако это она, Элея!»

Она догнала его, слегка запыхавшись.

— Я вернулась на стоянку кораблей, чтобы повидаться с вами. Куда вы идете?

— Назад, в бараки Спартанцев.

— Вы этого хотите? Будете снова Инспектором?

— Ну как сказать? Не очень хочу, но что мне остается? А что вы делаете здесь?

— Я вернулась, чтобы отдать вам ваш значок. — Она протянула его спартанский значок. Им он когда-то застегнул ее разорванную леопардом одежду. Это было в начале их знакомства.

— Напрасно беспокоитесь. Я хотел, чтобы он остался у вас.

— Но вы не сказали мне этого. Как я могла это знать? Кроме того, я не хочу хранить ваш значок.

Она наклонилась и приколола значок к его униформе. Он удержал ее руку. Элея посмотрела на Дерринджера, и он увидел волнение на ее лице. Однако он мог лишь гадать о его причинах.

— Элея… — произнес он.

— Да, вы что-то хотите мне сказать?

— Я не умею говорить.

— И все же говорите.

Что-то похожее на гримасу боли или смущения пробежало по его лицу, голос его звучал сдавленно:

— Хорошо, я скажу, хотя я полон смущения и боюсь, что умру от стыда, если вы будете смеяться надо мной. Я люблю вас, Элея. Я полюбил вас, как только впервые увидел. Ваш светлый облик помогал мне, когда, казалось, весь этот безумный мир пошел против меня. Я думал о вас, сражаясь в поединке на Арене. И в Зоне Смерти ваш облик поддерживал меня и вселял надежду. О, Элея, я знаю, вы служите Богине, я же Спартанец. Однако я перестану быть человеком, если сейчас же не признаюсь в том, что нежно люблю вас.

— О, Дерринджер, я тоже вас люблю! — воскликнула Элея и неожиданно очутилась в его объятиях. Они ухватились друг за друга, как за якорь спасения, эти два гордых человеческих существа, победивших свою гордыню и нашедших в себе мужество признаться в своих чувствах.

Дерринджер внезапно рассмеялся.

— Я знаю, что должен сейчас сделать! Я уйду в отставку, откажусь от звания Спартанца и должности Инспектора, ибо я готов вместе с вами служить вашей Богине! — восторженно воскликнул он.

— Вы этого не сделаете, Дерринджер, — остановила его Элея. — Я решила, что достаточно послужила миссис Вишну и всему, что за нею стоит.

— Элея, могу ли я надеяться, что вы согласитесь стать моей женой?

— Конечно же, можете, вы большой глупый недотепа!

Они снова целовались, и казалось, ничего, кроме этого, в мире больше не существовало.

Наконец, переведя дыхание, Элея спросила:

— Какой ты хочешь, чтобы была наша жизнь, дорогой? У тебя есть какие-нибудь планы?

— Да, еще бы! — живо откликнулся Дерринджер. — Ты этого не знаешь, но я стал очень богатым человеком.

Вынув бумажник, он показал ей вечный чек Вишну.

— Крупный куш, — тихо прошептала Элея. — Что же теперь?

— Сейчас я вызову для нас какой-нибудь вид транспорта. У тебя есть компьютер?

Элея отстегнула, а затем сняла с запястья свой персональный компьютер. Дерринджер, настроив его, переслал по факсу копию чека-распоряжения Вишну и тут же связался с частным Бюро персональных развлечений, исполняющего все мечты и капризы богатых людей.

— Прежде всего мне нужен космический корабль, — сделал заявку Дерринджер, — небольшой, очень хороший, любого типа. Пришлите его немедленно сюда, где я нахожусь. А затем мы решим, какие я еще сделаю заказы.

Компьютер гудел и щелкал.

— Проверка… проверка…

Вдруг его экран погас, а спустя несколько секунд снова зажегся. Замелькали строки: «Весьма сожалеем, сэр, но миссис Вишну, новая правительница Земли, сняла с себя ответственность за долги и обязательства мистера Вишну, ее бывшего супруга, исчезнувшего в неизвестном направлении. Мы очень сожалеем, что не можем выполнить ваш заказ».

— Не печалься, это не имеет никакого значения, — успокаивала Дерринджера Элея, когда он отдавал ей компьютер. — Мы прекрасно обойдемся и без этих денег.

Взявшись за руки, они зашагали к границе Зоны Развлечений и вскоре покинули ее, вернувшись в реальный мир своего времени и пространства. Это был предел мечтаний для них обоих.

В области, отдельной от обычного пространства-времени, хоть и расположенной под строго определенным углом к нему, царили на протяжении без малого вечности тишина и покой. Все в этой области пребывало в состоянии потенциальности. Здесь не было ни земли, ни воздуха, ни воды, ни атомов или кварков, ни электронов, ни фотонов, ни даже нейтрино, этих бесконечно малых странников космических пространств.

Здесь не было также ни света, ни тьмы, поскольку и фотоны, и антифотоны пребывали в том же состоянии потенциальности, столь близком к небытию, что разницу можно просто не принимать во внимание. Да и саму потенциальность в настоящее время нельзя было признать действительной, хотя она, вполне возможно, существовала вчера и вновь возродится завтра.

И вот сюда, в эту самую область, прилетел сигнал. И потенциальность прекратила свою долгую спячку, хоть и с известной неохотой, и — хлоп-хлоп! — преобразилась в реальность. Образовалась атмосфера, чтобы сигналу было где звучать. Появились фотоны, чтоб он мог стать видимым. И возникли разумные богоподобные существа, чтобы сигнал был услышан и понят.