У Артура крепла догадка, что события развиваются чересчур быстро и он не поспевает за ними. Но ведь ему и нужны были быстрые действия, чтобы защититься от последствий опрометчивых поступков на Земле, и он решил не выдвигать возражений.

Они спустились к сестре Хельге в приемную, и Листячок пояснил, что заключает с Артуром соглашение.

— Следует ли отсюда, — осведомилась сестра Хельга, — что вы покидаете нас, Листячок?

— Да, следует, — ответил Листячок. — Хочу поблагодарить вас за помощь, какую вы мне оказали. Мне теперь гораздо лучше, и приступов дурного настроения больше не возникает.

— Врачи считают, что вам следовало бы задержаться у нас еще на два-три столетия — тогда ваше состояние стабилизировалось бы бесповоротно.

— Слушайте, так хорошо, как сейчас, я себя еще никогда не чувствовал!

— Я в самом деле не рекомендую вам выписываться в настоящий момент.

— Не спорьте, а заправьте в пишущую машинку лист пергамента и занесите на него то, что я продиктую. И большое спасибо, но уж разрешите мне самому судить о моем состоянии.

Сестра Хельга повернулась к Артуру.

— А вы уверены, что хотите заключить упомянутое соглашение?

— Он уверен, совершенно уверен, — вмешался Листячок. — Разве нет, Артур?

— Да, по-видимому, да, — подтвердил Артур. — Понимаете, я в очень затруднительном положении…

— Давайте покончим с делом, — сказал Листячок. — Хельга, записывайте. «Я, Артур Фенн, полноценный человек, будучи в здравом уме и обладая бесспорным правом вступить в данное соглашение, даю Листячку, вольному божеству, следующие гарантии на вечные времена…»

Далее следовал перечень пунктов — все, какие они обсуждали в комнате Листячка, и несколько таких, о каких не упоминалось. Артур поразмыслил над ними, но сохранил спокойствие. Надлежало поставить точку, пока бог не утратил доброго расположения. В конце концов текст был составлен. Артур подписался под ним стилом, которое предоставила Хельга, и Листячок скрепил соглашение своей подписью.

— Вот и все! — воскликнул Листячок, сворачивая пергамент и запихивая его в своеобразный рюкзачок из веток и мха, закрепленный на плечах виноградными усиками. — По сути, мы можем отправляться в дорогу. Надо думать, сестра Хельга не откажется вернуть тебя по телефону домой. А я вскоре тебя нагоню. Сперва надо сделать парочку срочных дел…

— А вы не забудете обо мне? — забеспокоился Артур. — У меня осталось до ареста меньше трех дней.

— Не беспокойся, малыш, — возгласил Листячок, — мы заключили соглашение. Поверь, нам предстоит теперь видеться часто-пречасто.

— Если вы готовы… — произнесла сестра Хельга.

Ее поджатые губы яснее слов выражали, что она думает о подписанном соглашении.

— Я готов, — отозвался Артур. — Пожалуйста, отправьте меня домой.

Что она и сделала.

Возвращенный по телефону из Божьего дома в свой собственный, Артур свалился в постель — он был слишком утомлен, чтобы взвесить последствия того, что натворил. А когда проснулся наутро, то задал себе вопрос, не приснился ли ему необъяснимо странный сон.

Только-только он пригубил первую чашку кофе, как зазвонил телефон. Это оказался Сэмми.

— Артур, у меня чудесная новость. Наш старик вулкан ночью снес себе башку. Пылевое облако видно даже из Рио.

— А что с рудником?

— Руднику капут, мой дорогой. На месте разработок теперь озеро застывающей лавы.

— Надеюсь, никто не пострадал?

— Смеешься? С лица земли стерто пять поселений, убито сотни две индейцев, не считая пяти десятков служащих компании.

— О Господи!

— Трагедия, вне сомнения. Но нет худа без добра. Тебе повезло, Артур. Цена приобретенных тобою акций упала — пальчики оближешь!..

— Удивительно, что акции вообще не исчезли с рынка.

— Компания, которой принадлежит рудник, утверждает, что ей известно, как справиться с лавой. Только ничего не получится.

— Выходит, я выкарабкался из дерьма?

— Не просто выкарабкался, а перебрался на доходную сторону, и неплохо. В настоящий момент твой вклад можно оценить, если скромно, в пятьдесят восемь тысяч долларов.

— Прекрасно. Продай.

— Решение твердое? Цена акций безусловно упадет еще ниже.

— Решение твердое. Продай все, Сэмми, эти игры не по мне.

— Ладно, приятель, продать так продать. Загляни завтра ко мне в контору, подпиши несколько бумажек, и мы выдадим тебе чек.

— Так легко?

— Да, так легко, малыш.

— О Сэмми… Есть хоть какая-нибудь догадка, отчего вулкан рвануло?

— Ни малейшей. Я же говорил тебе, никто не ведает, отчего с вулканами происходит то или это. По Божьей воле, не иначе.

Следующие несколько дней сложились для Артура Фенна спокойно. Визит в Божий дом начал постепенно стираться из памяти. И даже чувство вины по отношению к тем, кого он убил, призвав на подмогу Листячка и попросив взорвать вулкан, стало стихать. Артур свел дело к рациональному объяснению, что Листячок тут, скорее всего, вообще ни при чем. Может, просто выпал счастливый жребий… Кому дано знать, когда вулкан вздумает проснуться? Так сказал Сэмми, и сказал мудро.

И тут Листячок пожаловал в гости. Случилось это вечером, когда Артур сидел у себя на веранде, любуясь великолепным закатом. В душе опять шевельнулось чувство вины, поскольку газеты писали, что роскошные закаты обязаны своими красками пыли, выброшенной взорвавшимся в Бразилии вулканом. Выходит, он, Артур Фенн, прямо причастен к зрелищу. Но хочешь не хочешь, а с этим придется жить. Да закат и вправду был хорош.

Артур уже собирался идти спать, когда — бах! — рядом на веранде очутился Листячок в бесстыдном наряде-чешуе из листьев и лозы. И бросил небрежно:

— Привет, старик!

— О, привет! — откликнулся Артур и, осмотревшись, добавил: — Пошли потолкуем внутри.

Проведя Листячка в гостиную, он угостил гостя пивом и усадил в самое лучшее кресло.

— Как поживаешь? — осведомился Листячок.

— Прекрасно.

— Как тебе понравилась история с вулканом?

— Это сделали вы?

Листячок хлебнул пива и улыбнулся самодовольно.

— Уж не думал ли ты, что все случилось само собой?

— Ну, по правде говоря, я не знал, что и думать.

— И не ожидал, что я распишусь в своей причастности?

— Наверное, нет.

— Если честно, мне потребовалась кое-какая помощь. Тонкая перегородка между вулканом и рудником, про которую ты говорил, на поверку обернулась двадцатипятифутовой скальной стеной. Такую не прошибешь плевком, даже если ты бог.

— Что же вы сделали?

— Позвал парочку друзей.

— Я их не встречал? Я же, когда был в Божьем доме, разговаривал кое с кем из богов.

— С этой бандой старых хрычей и хрычовок? Не смеши меня. Мои друзья не ошиваются в таких местах. У меня, малыш, есть друзья среди богов, не прикованных к интернатам для престарелых.

— Где же они тогда обретаются?

— Трудновато объяснить. Когда бог остается без работы, ему нужно место, где можно осесть, пока его услуги не понадобятся кому-нибудь снова. Мои друзья пребывали в поселении, которое мы именуем Ксулувилль.

— Интересное название, — заметил Артур.

— Поселение, куда свозят провинившихся. Богов, не пришедшихся по вкусу. Там держали и меня, пока не послали в Божий дом на реабилитацию.

До сих пор Листячок про реабилитацию и не заикался. Но для того, чтобы порасспрашивать его на этот счет, момент был явно неподходящий. Артур сказал всего лишь:

— Хочу от души поблагодарить вас за то, что вы для меня сделали. С радостью предвкушаю возможность показать вам все, что захотите, в один из ближайших дней. Но сейчас у вас, вероятно, есть пропасть других дел…

— Эй, парень, что ты надумал? Дать мне от ворот поворот?

— Да ничего подобного! Просто мы уже сделали то, о чем договаривались…

— То, о чем ты договаривался со мной. А то, о чем я договаривался с тобой, еще в самом начале. Мы увидим рассвет новой эры, ты и я.