Чудовище посмотрело вслед незнакомцам.

— Что это за чертовщина такая была? — спросило оно.

— А черт его знает, — ответило дерево-шагомер. Дерево возвращалось с севера в надежде прибить кого-нибудь при замене ствола.

— Похоже, эта тактика сработала, — сказал Мишкин.

— На Дарбисе-4 обычно так и получается, — заметил робот.

— Полагаешь, что это годится и для Гармонии?

— А почему бы и нет? В конце концов, если поведение оказалось правильным в одном случае, оно вполне может оказаться правильным бесконечное число раз. Если быть точным, это число равняется n минус один, что можно считать достаточно большой величиной. Оно содержит одну возможность ошибки на бесконечное количество правильных действий.

— И как часто будет выпадать эта самая одна возможность? — поинтересовался Мишкин.

— Чертовски часто, — признал робот. — Вопреки теории вероятности, но зато в полном соответствии с законом подлости.

— Ну, тогда твоя формула может оказаться неверной, — сказал Мишкин.

— Ни в коем случае! — возмутился робот. — Эта теория верна, хоть она и не всегда срабатывает на практике.

— Неплохо бы это выяснить, — сказал Мишкин.

— Конечно. Ориентироваться в ситуации — всегда полезно. Так или иначе, но сейчас нам представится случай проверить эту теорию. К нам приближается еще одно чудовище.

Никто из жителей этого леса не умел находить утешение в философии. Раэмит, например, погряз в тумане отвращения к себе. Раэмит знал, что он до крайности одинок. Частично это было вызвано тем, что он являлся единственным представителем своего вида, а это усиливало чувство одиночества. Но раэмит также знал, что индивидуум всегда сам виноват в своем одиночестве и любые обстоятельства, не важно насколько непреодолимые, служат лишь нейтральной почвой, на которой произрастают внутренние комплексы данного индивидуума. Эта мысль была угнетающей и вгоняла раэмита в смущение. Ему казалось, что он несколько не в себе, словно марихуаны накурился, и что он — единственный раэмит на всей Гармонии (что, собственно, было правдой).

— А это еще что за фигня? — спросил раэмит у себя. Он мрачно и пристально посмотрел на два странных существа, потом сказал: — Галлюцинации, что ж еще. Вот что бывает с тонко чувствующими натурами вроде меня!

Тем временем два странных существа или две галлюцинации продолжали идти своей дорогой. Раэмит быстро припомнил свою жизнь.

— Мир — дерьмо! — сделал он свой вывод. — Простой раэмит вкалывает всю жизнь, и что в результате? Он вляпывается в неприятности с копами, его бросает подружка, потом от него уходит жена, потом он начинает страдать галлюцинациями. Если мне уже сейчас мерещатся инопланетяне, то что же будет дальше?

— Лично я собираюсь дать обет! — сказала герцогиня Мельба.

— Да бога ради! — воскликнул герцог Мельба. — Давай что хочешь и кому хочешь на здоровье, только перестань болтать об этом.

— Я в тебя больше не верю, — сказала герцогиня Мельба.

В то же мгновение герцог Мельба исчез, словно бесплотный призрак, каковым он и являлся. И, насколько это зависит от меня, таковым он останется и впредь.

Мишкин припомнил один случай, который произошел с ним в детстве, когда он жил на ранчо неподалеку от Эбилена. Но он не стал развивать эту мысль, так как не видел, чем это может им помочь в нынешних обстоятельствах.

— Интересно, почему некоторым может быть смертельно скучно, даже когда они находятся в смертельной опасности? — задумчиво спросил робот.

— Интересно, почему некоторым роботам лезет в голову всякая чушь? — ответил Мишкин вопросом на вопрос.

Лес умер. Наверное, это было проявление растительного аналога чумы — что еще могло произвести такое опустошение в окрестностях? Ну, ничего не поделаешь, придется нам обойтись без леса.

Мишкин шел по большой автостоянке. Автостоянка была выкрашена в зеленую и желтую полоски. Счетчики на стоянке были розовато-лиловыми, а измятые старые газеты — алыми и бронзовыми. В общем, стоянка была что надо.

— Совсем как автостоянка, — заметил Мишкин.

— Она действительно похожа на стоянку, не правда ли? — отозвался герцог Мельба, подкручивая кончики своих длинных светлых усов. — Вы мне напомнили одну историю. Чертовски любопытную историю. Один мой друг гостил у своего приятеля в Суррее. Точнее говоря, в Котсволде. Он удалился на ночь в комнату, о которой поговаривали, что там появляется привидение. Мой друг счел эти слухи довольно пикантными, но сам, конечно же, в это не поверил. Да и никто не поверил бы. Ну, в те времена. Мой друг поставил на тумбочку свечу — видите ли, в доме не было электричества. То есть в принципе оно было, но буря оборвала провода. Друг преспокойно укладывался, и тут…

— Простите, — перебил его Мишкин. — Кто вы такой?

— Я — герцог Мельба, — представился герцог Мельба. — Но вы можете звать меня просто Кларенс. Я не держусь за такую чепуху, как титулы. А ваше имя я, простите, не уловил…

— Ловить было нечего, оно не летает, — сказал Мишкин.

— Мне это нравится! Вы оригинал?

— Временами, — признался Мишкин.

— Замечательно!

— Меня зовут Мишкин, — назвал себя Мишкин. — Простите, а вам где-нибудь тут поблизости не попадался робот?

— Увы, нет.

— Странно. Он просто исчез.

— Ничего странного, — сказал герцог Мельба. — Не далее как минуту назад моя жена заявила, что не верит в меня, и вот я просто исчез. Странно, не так ли?

— Очень странно, — согласился Мишкин. — Но, видимо, все же бывает.

— Вполне с вами согласен, — поддержал Кларенс. — В конце концов, случилось же это со мной. Надо сказать, при исчезновении испытываешь очень занятные ощущения.

— А на что это похоже?

— Знаете, трудно объяснить на пальцах. Это нечто нереальное, иллюзорное, если вы понимаете, о чем я говорю.

— А вы точно уверены, что не видели моего робота?

— Совершенно уверен. Полагаю, вы были к нему привязаны?

— Мы много пережили вместе.

— О, братья по оружию! — сказал герцог и понимающе кивнул. Его усы снова обвисли. — Что может быть лучше братьев по оружию! Или самого оружия. Вот, помню, однажды при Ипре…

— Прошу прощения, — снова перебил его Мишкин. — Не знаю, откуда вы взялись, но считаю своим долгом предупредить, что вы исчезли, или были исчезнуты, в довольно опасное место.

— Это очень любезно с вашей стороны — предупредить меня, — сказал герцог. — Однако на самом деле мне не грозит ни малейшая опасность. Опасность — это элемент вашего фильма, тогда как я — всего лишь незначительный эпизод и даже не из этой ленты. Как сказал поэт, проекция над нами посмеялась. Я скорее могу считаться причудливым анахронизмом, друг мой. А теперь, как я и говорил…

Герцог Мельба умолк на полуслове. По лицу его скользнула тень недовольства. Ему не понравилось данное самому себе описание. Пока что из описания можно было понять лишь то, что герцог носит длинные светлые усы, несколько невнятно разговаривает по-английски и выглядит немного глуповатым. Это показалось герцогу недостаточным, и он решил исправить ситуацию.

Герцог Мельба слыл незаурядной личностью и производил на окружающих незабываемое впечатление. Глаза у него были льдисто-голубые. Он походил на Шона О'Коннери, но красивее, крупнее и гораздо сдержаннее. Руки у герцога были изящные, хорошей формы, с длинными пальцами. В уголках глаз заметны морщинки. Но эти морщинки, как и седина, посеребрившая виски, не уменьшали его привлекательности. Напротив, они придавали герцогу вид уверенного в себе и много повидавшего человека. Представительницы противоположного пола (так же, как и многие мужчины, причем не только геи) считали герцога весьма привлекательным. Короче говоря, герцог был человеком, которому вы могли бы доверить рекламировать ваше лучшее виски, вашу новейшую коллекцию одежды или ваш самый дорогой автомобиль.