— Я убью тебя! — крикнул он. — Клянусь, я убью тебя!

— Осторожно, не причините ему вреда, — равнодушно бросил Орк, глядя на Блейна ледяным взглядом.

Ему закрыли лицо мокрой тряпкой. Блейн почувствовал тошнотворно-сладкий запах хлороформа. Последнее, что он увидел, — побелевшее лицо Мелхилла, стоявшего у стальной решетки.

Придя в себя, Томас Блейн прежде всего осознал, что он все еще Томас Блейн и по-прежнему является владельцем собственного тела. Доказательство было очевидным и не нуждалось в дополнительных поисках. Его сознание не было стерто — по крайней мере, пока.

Он лежал на диване, одетый. Прислушался к шагам, приближающимся к двери, и сел.

Они, по-видимому, переоценили воздействие хлороформа. Значит, у него еще есть шанс!

Блейн встал и быстро спрятался за дверью. Она открылась, и кто-то вошел в комнату. Блейн сделал шаг вперед и замахнулся. В последнее мгновение ему удалось сдержать силу удара, но здоровенный кулак все-таки угодил в прелестный подбородок Мэри Торн. Колени девушки подогнулись, Блейн подхватил ее и отнес на диван. Через несколько минут она пришла в себя и сердито взглянула на него.

— Блейн, вы идиот, — сказала девушка.

— Но ведь я не знал, кто это, — попытался оправдаться Блейн и тут же почувствовал, что это неправда.

Он понял, что это Мэри Торн, за долю мгновения до того, как его мозг отдал команду нанести удар, и великолепное, послушное, быстро реагирующее на команды тело могло сдержать удар. Однако бессознательная, слепая ярость легко победила разум, искусно воспользовалась секундным замешательством и срочностью ситуации, чтобы избежать ответственности, заставила Блейна нанести удар этой холодной, бесчувственной мисс Торн, отомстить ей.

Происшедшее напомнило о том, о чем Блейну совсем не хотелось вспоминать.

— Мисс Торн, для кого вы купили мое тело? — спросил он.

Девушка бросила на него уничтожающий взгляд.

— Для вас, поскольку вы сами не могли о нем должным образом позаботиться.

Значит, смерть ему не угрожает. В его тело не вселится грязный жирный старик, развеяв его душу по ветру. Отлично! Ему так хотелось жить. Правда, было бы лучше, если бы его спас кто-нибудь другой, а не Мэри Торн.

— Я мог бы позаботиться о своем теле куда лучше, если бы меня познакомили с окружающим миром, — заметил Блейн.

— Именно это я и собиралась сделать. Почему вы не подождали?

— После того, что вы мне сказали?

— Извините, что я обошлась с вами так бесцеремонно, — ответила девушка. — Меня расстроило решение мистера Рейли отменить рекламную кампанию. Но разве вы не поняли этого? Если бы я была мужчиной…

— Но вы не мужчина, — заметил Блейн.

— Какая разница? У вас, по-видимому, сохранились странные, устаревшие взгляды на роль женщины и ее положение в обществе.

— Я не считаю их странными, — покачал головой Блейн.

— Еще бы. — Она потрогала подбородок — там уже появился синяк и слегка напухло. — Ну что, будем считать, что мы квиты? Или вам хочется ударить меня еще раз?

— Нет, одного раза вполне достаточно.

Мэри Торн встала с дивана и пошатнулась. Блейн обнял ее за талию, чтобы поддержать, — и смутился. Ему казалось, что стройное тело девушки сделано из стальных мускулов, — на самом деле он почувствовал под ладонью упругую и удивительно мягкую плоть. Стоя совсем рядом, он видел, что из тугой прически выбилось несколько прядей, и на лбу, у самой линии волос, заметил крошечную родинку. В это мгновение девушка перестала быть для него абстрактной фигурой и превратилась в живого человека.

— Я не упаду и без вашей помощи, — сказала она.

Блейн убрал руку.

— При данных обстоятельствах, — произнесла девушка, глядя на него пристальным взглядом, — наши отношения должны оставаться чисто деловыми.

Ну и чудеса! Внезапно Мэри Торн тоже взглянула на него как на человека; она увидела в нем мужчину, и это обеспокоило ее. От этой мысли Блейн почувствовал немалое удовольствие. Нельзя сказать, что Мэри Торн нравилась ему или он чувствовал к ней чисто физическое влечение. Однако ему очень хотелось вывести ее из равновесия, поцарапать гладкий фасад, поколебать это невероятное самообладание.

— Разумеется, мисс Торн, — ответил Блейн.

— Я рада, что вы придерживаетесь этой точки зрения, — улыбнулась она. — Откровенно говоря, вы не мой тип мужчины.

— А какой тип вы предпочитаете?

— Мне нравятся высокие худощавые мужчины, — объяснила девушка, — утонченные, образованные, умеющие вести себя в обществе.

— Но ведь я…

— Может быть, позавтракаем? — заметила мисс Торн. — Потом с вами хочет побеседовать мистер Рейли. Мне кажется, он намеревается сделать вам какое-то предложение.

Блейн вышел за ней из комнаты, кипя от гнева. Может быть, она издевается над ним? Высокие, худощавые, умеющие вести себя в обществе! Черт побери, ведь именно таким он и был раньше! Да и сейчас остается таким внутри этого мускулистого тела белобрысого борца — вот только она не видит этого.

Непонятно, кто кого вывел из равновесия?

Когда они сели за столик в столовой «Рекс Корпорейшн», Блейн внезапно вспомнил:

— Мелхилл!

— Что?

— Рей Мелхилл, парень, с которым я сидел в камере! Скажите, мисс Торн, а вы не могли бы выкупить и его? Как только у меня появятся деньги, я расплачусь. Мы столько пережили вместе! Он такой хороший парень…

— Попробую, — сказала девушка, с любопытством глядя на Блейна.

Она встала и вышла из столовой. Блейн с нетерпением ждал ее возвращения, потирая руки и желая, чтобы между ними вдруг оказалась шея Карла Орка. Мэри Торн вернулась через несколько минут.

— Я говорила с Орком, — сказала она. — Мне очень жаль, но мистера Мелхилла продали через час после того, как увезли вас. Поверьте, я действительно сожалею об этом. Вот если бы я подумала об этом раньше…

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Блейн. — Пожалуй, было бы неплохо чего-нибудь выпить.

Мистер Рейли сидел, выпрямившись в огромном, мягком, похожем на трон кресле, почти теряясь в его глубине. Он был крохотным лысым старичком, чем-то напоминавшим паука. Морщинистая полупрозрачная кожа туго обтягивала его череп и кисти рук; сухожилия и суставы отчетливо вырисовывались сквозь высохшую плоть. Блейну даже показалось, что он видит, как по дряблым кровеносным сосудам медленно, словно нехотя, течет кровь и в любую минуту может остановиться. Однако вел себя мистер Рейли уверенно, и на его умном обезьяньем личике сияли глаза, полные юмора.

— Итак, вот он какой, наш человек из прошлого! — улыбнулся мистер Рейли. — Садитесь, сэр, прошу вас. И вы тоже, мисс Торн. Я только что говорил о вас с дедушкой.

Блейн невольно оглянулся, ожидая увидеть у себя над головой призрак мужчины, скончавшегося шестьдесят лет назад. Однако в богато убранной комнате с высоким потолком не было никого, кроме них троих.

— Он удалился, — объяснил мистер Рейли. — Бедный дедушка может находиться в состоянии эктоплазмы очень непродолжительное время. И все-таки ему повезло куда больше, чем большинству призраков.

Выражение лица Блейна, по-видимому, изменилось, потому что Рейли спросил:

— Вы не верите в духов, мистер Блейн?

— Боюсь, что нет.

— Ну конечно! Это слово для вас, человека из двадцатого столетия, имеет иной, пугающий смысл. Звон цепей, скелеты и тому подобные глупости. Однако со временем слова меняют свое значение, меняется даже реальность по мере того, как человечество перестраивает природу.

— Понятно, — вежливо кивнул Блейн.

— Вы не верите мне, — добродушно улыбнулся мистер Рейли. — Напрасно. Подумайте о том, как менялось значение слов. В двадцатом веке слово «атом» сочеталось писателями, владеющими даром воображения, с чем угодно, — появились «атомные пушки», «атомные космопланы» и тому подобное. Абсурдное слово, и здравый человек просто не обращал на него никакого внимания, подобно тому как вы пропускаете мимо ушей все, что относится к духам. Но прошло всего несколько лет, и слово «атом» превратилось в символ реальной и неминуемой опасности для всего человечества. После этого ни один здравомыслящий человек не мог его игнорировать! — На лице мистера Рейли появилась задумчивая улыбка. — Слово «радиация» превратилось из чисто научного выражения, применявшегося лишь в учебниках, в источник раковых опухолей. В ваше время «космическая болезнь» являлась абстрактным, ничего не значащим понятием. Однако пятьдесят лет спустя оно означало больницы, наполненные искалеченными телами. Так что слова, мистер Блейн, имеют тенденцию к переменам, теряя свой прежний — абстрактный, нереальный или чисто научный смысл и приобретая практическое повседневное значение. Такое случается, когда практика догоняет теорию.