— Похоже, вы его хорошо понимаете, — сказал Кармоди.

— Да, у меня было время подумать.

— Но позвольте заметить, — заметил Кармоди, — что ваша точка зрения не совпадает с известными мне теологическими представлениями. Мысль о том, что Бог может быть сговорчив или обидчив…

— Он должен быть таким, — сказал Модсли. — И более того! Он должен быть в высшей степени эмоциональным существом. Таким же, как вы и, полагаю, как другие представители человеческого рода.

Кармоди кивнул.

— Да, вы именно такие! Ведь он же решил создать вас по своему образу и подобию. Очевидно, он так и сделал. Я сразу заметил у вас фамильные черты. В каждом из вас есть немного Бога, Кармоди, но вы не должны зазнаваться по этому поводу.

— Но я никогда с ним не встречался, — усомнился Кармоди. — Я даже не знаю, как передать ему ваше послание.

— Это очень просто! — сказал Модсли с оттенком раздражения. — Когда попадете домой, вы должны просто сказать все вслух, громко и ясно.

— И вы думаете, он услышит?

— Он не может не услышать! Это его планета, как вы сами знаете, и он проявляет большой интерес ко всем своим жильцам. Если он захочет, чтобы вы связались с ним другим способом, он даст вам знать об этом.

— Хорошо, я так и сделаю, — пообещал Кармоди. — И что же вы хотите передать ему?

— Ну, не слишком много, — вдруг замялся Модсли. — Видите ли, он достойный старый джентльмен, и мне чуточку стыдно за планету, что ему я подсунул. Вредного в ней нет ничего, она вполне пригодна для жизни — и все такое… Но этот старикан настоящий джентльмен. Я имею в виду, таких, как он, сейчас почти не встретишь. Так что мне хотелось бы обновить эту его планету, всю целиком и бесплатно, это не будет стоить ему ни цента. Если он согласится, я превращу вашу планету в настоящий рай, хоть сейчас на выставку. Ведь я же чертовски хороший инженер, вы уж мне поверьте; не стоит судить обо мне по всякой муре, которую я навертел, чтобы заработать доллар-другой.

— Я расскажу ему, — пообещал Кармоди. — Но, откровенно говоря, сомневаюсь, что он примет ваше предложение.

— И я сомневаюсь, — мрачно сказал Модсли. — Он упрямый старик и не желает никаких одолжений. Но я хочу предложить ему еще кое-что, причем совершенно искренне. — Модсли запнулся, но затем продолжил: — Спросите его заодно, не согласится ли он встретиться со мной как-нибудь, поболтать…

— Почему бы вам не сходить к нему самому?

— Я пробовал раза два, но встреча не состоялась. У этого вашего старика мстительный характер. Но, может, он смягчится?

— Может быть, — сказал Кармоди с сомнением. — Так или иначе, я все передам. Но если вам хочется поговорить с Богом, мистер Модсли, почему бы вам не поговорить с Мелихроном?

Модсли откинул голову и захохотал.

— С Мелихроном? С этим дебилом? Да у этого помпезного, самовлюбленного осла и мыслишки стоящей не найдется! Собака и та больше смыслит в метафизике! Ведь божественность, говоря профессионально, это что? Это просто сила и власть, и ничего магического в ней нет. Это вам не панацея от всех болезней. И вообще, среди богов нет двух похожих. Вы об этом знали?

— Нет, не знал.

— Ну так знайте. Это может вам когда-нибудь пригодиться.

— Спасибо, — сказал Кармоди. — Но, знаете ли, до сих пор я вообще не верил в Бога.

Модсли задумался на минуту, потом сказал:

— С моей точки зрения, существование Бога или богов очевидно и неизбежно. Верить в Бога столь же легко и естественно, сколь верить в яблоко, не более и не менее. Только одна вещь стоит на пути к этой вере.

— Какая же?

— Принцип Бизнеса, который более фундаментален, чем закон всемирного тяготения. Где бы вы ни оказались в Галактике, повсюду вы найдете бизнес: пищевой и строительный, военный и мирный, правительственный и, конечно, Божественный, который называется религией. И это самая предосудительная линия поведения. Я могу целый год рассказывать вам о порочных и грязных идеях, которыми торгует религия, но вы наверняка слышали о них и раньше. Но я сейчас имею в виду одну черту, которая лежит в основе всех молитв и которая кажется мне особенно противной.

— Какую же?

— Глубочайшее, фундаментальное лицемерие, которое лежит в основе религии. Судите сами: ни одно существо не может молиться, если оно не обладает свободой воли. Однако свободная воля свободна. И, будучи свободной, она неуправляема и непредсказуема. Поистине Божественный дар. Необязательность делает возможным состояние свободы. Существование в состоянии свободы — увлекательная штука, причем таким оно и задумывалось. А что предлагают религии? Они говорят: «Превосходно, вы обладаете свободой воли, чтобы стать рабами Бога и нашими». Какое бесстыдство! Бог, который и муху не обидит, изображается этаким верховным рабовладельцем! Да услышав это, каждое существо с душой должно взбунтоваться. Богу надо служить по своей воле или не служить ему вообще. Только таким путем ты сохраняешь верность себе и дару свободы воли, Богом данному.

— Кажется, я вас понимаю, — сказал Кармоди.

— Возможно, я изложил это слишком сложно, — продолжал Модсли. — Но есть и более простая причина, чтобы избегать религии.

— Какая же?

— Стиль. Напыщенный, увещевающий, болезненно-слащавый, покровительственный, искусственный, скучный, насыщенный смутными образами или громкими лозунгами, пригодный только для чувствительных старых дам или малокровных детишек. Нет, в церкви я Бога не найду, даже если и пойду туда. У этого старого джентльмена слишком много вкуса и твердости, слишком много гордости и гнева. Не могу поверить, что он в церкви, и точка. А зачем я пойду туда, где Бога нет?

Пока Модсли конструировал машину для возвращения на Землю, Кармоди был предоставлен самому себе. Модсли мог работать только в полном одиночестве, Приз, по-видимому, снова погрузился в спячку, а младшие инженеры Орин и Бруксайд были туповаты и не интересовались ничем, кроме своей работы. Так что Кармоди не с кем было даже поговорить. Он очень скучал и, чтобы убить время, отправился на атомостроительную фабрику.

— Раньше все это делали вручную, — объяснял ему краснолицый мастер. — Теперь машинами, но схема та же. Сначала мы берем протон, присоединяем к нему нейтрон с помощью патентованной энергосвязи мистера Модсли. Затем при помощи стандартной микрокосмической центрифуги запускаем на заданные орбиты электроны. После этого вставляем все прочее: мю-мезоны, позитроны — такого сорта пряники. И все дела.

— А на атомы золота или урана у вас много заказов?

— Не слишком. Чересчур дорого. Главным образом мы штампуем водород.

— Антиматерию тоже?

— Лично я никогда не видел в ней особого смысла, — сказал мастер. — Она ведь взрывается, когда вступает в контакт с нормальной материей. Но мистер Модсли все-таки торгует ею. Делают антиматерию, конечно, на отдельной фабрике.

— Понятно. Должно быть, у вас много проблем с упаковкой.

— Нет, не очень, — заверил его мастер. — Мы используем для этой цели нейтральный картон.

Они двинулись дальше мимо гигантских машин. Кармоди ломал голову, пытаясь придумать какой-нибудь вопрос. Наконец он спросил:

— А протоны и электроны вы тоже делаете сами?

— Ни-ни! Мистер Модсли не захотел возиться с этой мелочевкой. Субатомные частицы мы получаем от субподрядчиков.

Кармоди хмыкнул, и мастер взглянул на него с подозрением. Они продолжали бродить по фабрике, пока у Кармоди не заболели ноги. Он устал и отупел, и это его раздражало. Он твердил себе, что должен быть доволен. Вот оно, место, где изготовляются атомы, где сепарируется антиматерия! Вот перед ним гигантская машина, которая экстрагирует космические лучи из сырого пространства, очищает их и закупоривает в громадные зеленые контейнеры. Позади термальный зонд для исследования старых звезд. А слева…

Бесполезно. Прогулка по фабрике Модсли вызывала у Кармоди такую же скуку, как давняя экскурсия на сталелитейный завод в Индиане. И ту же волну угрюмого раздражения и тупого бунта ощущал он в коридорах Лувра, Прадо и Британского музея. И он подумал, что чудеса хороши только в малых дозах. Себя не обманешь и не переупрямишь.