Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Таким образом, мы исключаем огромное пространство. Но все равно еще остаются четыре страны, не считая самого Судана: Алжир, Тунис, Ливия и Египет. И остаются одиннадцать крупных городов. Если расположить их по степени удаленности от Эль-Фашера, ближайшими окажутся Каир, Александрия и Порт-Саид. Дальше следуют Бенгази и Триполи. Потом идут Бизерта и Тунис. И, наконец, наименее вероятные, но все же важные из-за их величины алжирские города — Алжир, Константина, Бона и Оран. Одиннадцать телеграмм. Плохо, что в Африке нет Интерпола.

Гастингс взял ручку и принялся думать. Телеграммы, которые следует отправить в эти одиннадцать городов. Запрос в компанию «Де Бирс». Объяснительное письмо в Хартум. Гастингс положил ручку и потянулся к телефону.

Сперва надо позвонить в Хартум и навести справки насчет майора Харкнесса. Кроме того, надо предупредить таможенников о том, что, возможно, в этой группе находится похититель алмазов, и попросить обратить особое внимание на греческого торговца Прокопулоса.

Гастингс позвонил. Окончив разговор, он принял ванну, потом пообедал, потом отправился отдохнуть. Эти дурацкие телеграммы можно будет набросать и вечером. Гастингс сказал себе, что найти убийцу Дитца важно, но, увы, маловероятно.

Глава 5

Девятого августа на рассвете, сразу же после утреннего намаза, тишина Эль-Фашера была нарушена астматическим кашлем плохо отрегулированного мотора грузовика. Кашель тут же подхватили остальные семь грузовиков, словно группа стариков, откликнувшихся на призыв муэдзина к молитве. Грузовики стояли в колонне под рассветным небом; их скошенные носы и выключенные фары были устремлены на восток, в сторону Мекки.

Паломники забрались в кузовы грузовиков. Во главе колонны находился «Лендровер» Харита. Его мотор работал спокойно и ровно. Сам Харит сидел за рулем и ждал.

Появился Прокопулос и скользнул на переднее сиденье. С момента вызова путешественников в полицию хитрый грек умудрялся как-то избегать Харита. Но тянуть дальше было нельзя. Иначе пришлось бы бросить дело на полдороге и отказаться от результатов кропотливой работы, которая уже отняла у него несколько месяцев. Пойти на такое Прокопулос не мог, но и встречаться взглядом с Харитом ему тоже было трудно.

— Добро пожаловать, господин Прокопулос, — поприветствовал его Харит. — Мне всю ночь не хватало твоего общества. Я ночь напролет перечислял твои удивительные достоинства. О господин Прокопулос, ты силой своего ума пронзил все покровы и проник в самое сердце тайны с искусством, недоступным простым смертным. Ты сумел протянуть руку и безошибочно указать на ненавистного Дэйна.

Прокопулос натянуто улыбнулся:

— Кажется, я ошибся.

— Тебе кажется, что ты ошибся! — воскликнул Харит, закатив глаза. — Ошибся! Ну конечно, это всего лишь крохотная ошибка, все равно что дать девяносто девять пиастров за лиру вместо ста. Всего лишь маленькая несерьезная ошибка, правда?

— Очень серьезная, — ответил Прокопулос, склонив голову, и беспомощно-умоляюще развел руками. По многословию Харита грек понял, что опасность миновала. Несомненно, ночью Харит был преисполнен смертоносного гнева. Но за долгие часы до рассвета ярость утихла, и теперь торговец позволил себе поязвить. Харит разглагольствующий не пугал Прокопулоса, он боялся Харита молчащего. Теперь следовало позволить торговцу сполна насладиться своим красноречием и своей тяжеловесной иронией.

— Ну что ты, нам не следует преувеличивать твою крохотную ошибку, — сказал Харит. — Тебе нечего стыдиться. Подумаешь, после нескольких недель тщательного изучения выбрать вместо американского агента южноафриканского детектива. В конце концов, ты почти угадал. Правда, целился в ястреба, а попал в воробья, но ведь попал же! Да и почему нас должна беспокоить смерть какого-то европейца? Наверняка полиция захочет узнать, почему убили этого человека. Несомненно, теперь я удостоюсь пристального внимания с их стороны. Они окажут мне честь наблюдать за каждым моим шагом. Прежде я был ничтожеством, а теперь стану знаменитостью. И кому я обязан этой милостью судьбы? Конечно же, моему советнику, мудрому греку, который способен читать в сердцах европейских путешественников, отделять истину от лжи и потом безошибочно указать не на того. Вот каким советником наградил меня Аллах.

— Я ничтожнейший из людей, — сказал Прокопулос, пытаясь изобразить сдерживаемые рыдания. Сколько еще Харит намерен читать ему нотации? В конце концов, дело-то не ждет. Грек украдкой взглянул на часы, потом уставился в пол, всем своим видом выражая раскаяние.

— Неподражаемая проницательность — лишь одно из достоинств моего советника, — продолжал тем временем Харит. — Он к тому же прекрасно разбирается в людях. Он избрал своим инструментом опытнейшего убийцу, араба, приехавшего из отдаленного города, человека, непревзойденно владеющего ножом. Искусство этого человека так велико, что даже тупые европейские полицейские не смогли этого не заметить и не начать интересоваться, кто такой этот человек, где он научился своему делу, не слыхали ли о нем другие люди, кто его нанял и зачем. Но эти мелкие подробности не обеспокоили моего советника. Он просто не мог удовольствоваться заурядным убийством. Ему нужно было нанять человека, который подписывается ножом и чей неповторимый почерк может навести полицию на его след. Он нанял и заставил его приехать из великолепного большого города в грязный захолустный Эль-Фашер. Вот кого выбрал мой советник — и все затем, чтобы убить не того, кто был нужен. А я, слепец из слепцов, выбрал подобного мудреца своим советником!

Прокопулос подумал, что это замечательная речь. Немного недоработанная, чуть затянутая, но в целом замечательная. Он мог бы слушать ее часами — а Харит вполне мог бы ее продолжать — но ведь время не ждет. Харит отвел душу, получил удовольствие, а теперь пора переходить к делу.

— Я не стану оспаривать ни единого твоего слова, — церемонно заявил Прокопулос. — Я выбрал не того европейца, хотя мне казалось, что я не ошибаюсь. И я не знал, что нанятый мною убийца окажется столь искусен. Но всем людям свойственно заблуждаться, Мустафа ибн-Харит, и, несмотря на все мои недостатки, тебе все же не найти лучшего советника.

Харит презрительно фыркнул и приготовился разразиться новой речью. Но, прежде чем торговец успел открыть рот, Прокопулос быстро произнес:

— К счастью, европейская полиция медлительна и глупа, Они никогда не сумеют пройти от убитого к убийце, от убийцы ко мне, а от меня к тебе. Их внимание к тебе ничего не значит. Единственная настоящая проблема — это тайный агент, и теперь я знаю, кто он.

— Ты и вчера говорил, что знаешь! — возмутился Харит.

— Тогда я ошибся. Тогда, но не сейчас. Тот, кто нам нужен, умрет в должный момент — это совершенно точно. Но теперь приготовься. Я от твоего имени пригласил европейцев. Четверо поедут с нами, а двое — на грузовике.

— Что?! — закричал Харит.

— Успокойся, — попросил Прокопулос. — Они уже идут.

— Нет, я тебя недооценивал, — сказал Харит. — Вместо того чтобы оставить их в Эль-Фашере, ты помогаешь им добраться в Эль-Обейд. Благодаря твоим усилиям мой враг будет ехать рядом со мной.

— Ты всерьез полагаешь, что мог бы от него избавиться? — спросил Прокопулос. — Да через десять минут после твоего отъезда Дэйн пошел бы к начальнику полиции, и ему тут же дали бы специальную машину или грузовик. А потом твой враг поехал бы вслед за тобой, вместо того чтобы быть у тебя на глазах.

Харит задумался, потом недовольно проговорил:

— Возможно, ты и прав. Но все-таки мы должны…

— Обязательно, — согласился Прокопулос. Европейцы подошли к «Лендроверу». Прокопулос обратился к ним по-английски: — Мы с господином Харитом рады приветствовать вас. Мы отправляемся немедленно.

— Это очень любезно со стороны мистера Харита, — сказал майор Харкнесс.

— Господин Харит сожалеет, что не может разместить в своем автомобиле вас всех, — вздохнул Прокопулос.

830
{"b":"589021","o":1}