— Легенду? — спросил Аззи. — Что ж, я с удовольствием ее послушаю. Может оказаться, что я ее знаю — я ведь любитель древних легенд.
— Это очень старая легенда. В ней есть и Бог, и Адам, и Люцифер.
— Ба! Знакомые все лица! Начинайте, Пьетро, прошу вас!
Аретино откинулся на спинку кресла и, отпив несколько глотков вина из своего бокала, начал свой рассказ.
Адам лежал на мягкой траве Эдема, в тени, у чистого ручья, прикрыв глаза, когда Бог явился ему и строго спросил:
— Адам! Чем это ты занимался?
— Я? — довольно натурально удивился Адам. — Я — ничего… Я просто лежал в тени и предавался неге.
— Я знаю, что ты предавался неге, — сказал Бог еще более строгим тоном. — Я ведь постоянно слежу за тобой, за всеми твоими делами, и Я все вижу. Ведь ты — Мое творение, и Я обязан наблюдать за твоим развитием. Я спрашиваю, что ты делал перед тем, как лечь в тени и предаться неге?
— Не помню.
— И все — таки попытайся припомнить. Ты ведь был с Евой, правильно?
— А, ну конечно, я был с ней. А что, разве в этом есть что — либо предосудительное? Ведь она моя жена, и вполне естественно, что я…
— Не пытайся сбить Меня с толку, Адам! Ты прекрасно знаешь, что никто не собирается осуждать тебя за то, что ты проводишь время вместе с Евой, своей женой. Я просто хочу, чтобы ты рассказал мне, что ты делал до того, как предаться неге. Ты разговаривал с Евой? Отвечай!
— Ну, хорошо, я разговаривал с ней — если, конечно, это можно назвать разговором. Она опять пересказывала мне то, что поведали ей птицы небесные — ведь больше с ней ни о чем невозможно поговорить. Она все время говорит на каком — то птичьем языке. Я давно хотел спросить Тебя… Как ты думаешь, с ней все в порядке? То есть я хочу сказать, она в своем уме? Я обращаюсь с этим вопросом к Тебе, потому что Ты должен лучше меня разбираться в подобных вещах. В конце концов, Ева — единственная женщина, с которой мне приходилось общаться, и мне не с кем ее сравнивать. У меня нет даже матери… Нет, Ты не подумай, я не жалуюсь. Но эти постоянные разговоры о птицах… Она не умолкает ни на секунду и трещит, как сорока!
— Гм… Видишь ли, Ева так чиста и невинна… Разве это так плохо?
— Нет, это совсем не так плохо.
— В чем дело, Адам? Я чем — то тебя обидел?
— Не говори глупостей! Как Ты можешь обидеть меня, если Ты — Бог?
— Хорошо. А чем еще ты занимался с Евой, кроме разговоров?
Адам покачал головой:
— Откровенно говоря, Тебе вряд ли будет приятно это слышать. Это слишком непристойно для ушей Бога.
— Я не имел в виду секс, — сказал Бог презрительно.
— Послушай, если Ты и вправду такой всевидящий и всезнающий, зачем же Ты спрашиваешь меня, что я делал, а что я не делал?
— Я пытаюсь установить истину.
Адам что — то тихо пробормотал себе под нос.
— Что ты сказал? — спросил его Бог.
— Я не понимаю, за что Ты так сердишься на меня. В конце концов, Ты создал меня по Своему образу и подобию. А раз так, чего же Ты хочешь?
— Ах, так? Значит, ты считаешь, что если Я создал тебя по Моему образу и подобию, это может оправдывать все твои дурные поступки?
— Ну, я думал, что Ты…
— Я дал тебе все, чего только можно было пожелать. Я вдохнул в тебя жизнь. Я наделил тебя разумом, развитым воображением, памятью, литературным вкусом, большими способностями в различных видах спорта, артистизмом, способностью складывать и вычитать числа и еще доброй сотней других, не менее важных и полезных способностей. Я придал тебе вполне благообразный вид. Благодаря Мне у тебя есть все — прелестная жена, хорошая пища, мягкий климат в той области, где ты живешь. Я мог бы снабдить тебя всего одним пальцем, и ты бы никогда не выучился считать даже до двух. Вместо этого Я дал тебе целых десять пальцев на руках и еще десять на ногах, так что ты можешь считать практически до бесконечности. Я все для тебя сделал! И взамен Я просил тебя только об одном — чтобы ты пользовался только тем, чем Я разрешил тебе пользоваться, и не смел прикасаться к тому, что Я запретил тебе трогать. Ты помнишь этот уговор или нет?
— Да, помню, — пробормотал Адам.
— Вспомни, о чем мы с тобой говорили в тот день. Я показал тебе вон то дерево, которое мы называем Древом Жизни, — на нем еще висело крупное красное яблоко — и сказал тебе: «Адам, сделай одолжение, не вкушай плода с этого дерева». И ты ответил мне: «Хорошо, Господи, я и без яблок отлично обойдусь, ведь у меня есть и морковь, и репа, и свекла, и картофель, и даже огурцы — питательные, полезные для здоровья овощи». Но вчера, когда ты был вместе с Евой, вы все — таки вкусили плод запретного дерева! Вы съели яблоко!
— Яблоко? — переспросил Адам удивленно.
— Не притворяйся, Адам! Ты отлично знаешь, что такое яблоки! — сказал Бог. — Они большие, круглые, и сладкие на вкус. Только вот ты не должен знать, каковы они на вкус, потому что я запретил тебе есть яблоки.
— Не понимаю, почему мне можно есть овощи и даже некоторые фрукты и ягоды, а к яблокам я не должен и прикасаться.
— Я уже объяснял тебе это. Если бы ты слушал более внимательно, ты бы не задавал Мне таких глупых вопросов. Потому что, вкусив этого плода, ты познаешь Добро и Зло.
— А что плохого в познании Добра и Зла? — спросил Адам.
— Видишь ли, с одной стороны, всякое знание есть благо, — ответил Бог. — Но с другой стороны, знание может обернуться бедой, если оно попадет в руки человека, не владеющего инструментом диалектики и поэтому не способного оценить всю сложность заключенных в этом знании противоречий. Знание, полученное слишком рано, может нанести непоправимый вред тому, кто будет им обладать. Вы с Евой пока еще не были готовы принять это знание. Наблюдая за вашим развитием, я постепенно готовил вас к тому моменту, когда вы сможете вкусить плод познания Добра и Зла без ущерба для себя. Но она соблазнила тебя, уговорила тебя вкусить от запретного плода, ведь так было дело?
— Не совсем, — ответил Адам. — Эта мысль и раньше приходила мне в голову. Вообще, это была моя собственная идея. Ева не виновата. Ее мысли заняты только птицами.
— Но это она первой заговорила о том, чтобы вам обоим отведать запретного плода, так?
— Может, и так. Ну и что? Я слышал, что ты не очень рассердишься на нас, если мы с Евой откусим по кусочку яблока.
— От кого ты это слышал?
— Точно не помню. Может быть, от птиц, а может, от пчел — их здесь великое множество, всех разве упомнишь! Но раз уж мне и Еве было уготовано вкусить от этого плода, велика ли разница, если мы попробовали кусочек чуть раньше, чем этого от нас ожидали? Если яблоко положено на каминную полку, то в одном из актов кто — нибудь непременно должен его съесть — так ведь гласит закон Необходимости в применении к классической драме, если я не ошибаюсь? Не можем же мы целую вечность оставаться в Райском Саду! Разве я не прав?
— Ты, конечно, прав, — ответил Бог, гневно глядя на Свое творение, — но ты еще не знаешь, до какой степени ты прав. Ты сей же час покинешь Райский Сад, слышишь? Сомневаюсь, чтобы тебе когда — нибудь удалось вернуться обратно. Я изгоняю тебя из Эдема, где ты мог вести безмятежное существование!
И Бог изгнал Адама и Еву из Рая, послав ангела с огненным мечом выполнить эту миссию. Так Адам и Ева стали первыми людьми, имевшими дело с участковым миллионером, явившимся выселять их как проживающих без прописки. Изгнанные из Эдема мужчина и женщина в последний раз оглянулись на райский уголок, который они считали своим родным домом, и побрели прочь. Много дорог им пришлось исходить, переходя с места на место, однако где бы они ни жили, ни одно из этих мест они не могли назвать своим домом.
Только оказавшись за пределами Эдема, Адам и Ева заметили, что оба они наги.
— Эй, ты, божья корова! — сказал Адам Еве. — Да ты же совершенно голая!
— Ты тоже! — ответила Адаму обиженная подруга.
Они проявили сильнейшее любопытство к таким частям их тел, которые обычно не принято показывать в обществе, и, кажется, обнаружили много забавного, потому что долго смеялись друг над другом. Так родился сексуальный юмор.
