– Хорошо, – не задумываясь ответил Чонсок, опережая Аларика.

Едва Чонсок доел, Тэруми поднялась, толкая Лайю.

– Ведьмочка, пойдем домой. – Чонсок уже было открыл рот сообщить, что будет позже, как Тэруми очаровательно ему улыбнулась, взглядом обещая проблемы, если он вдруг останется, и сказала: – Амэнэ…

Посыл он понял правильно и, попрощавшись со всеми, отправился следом.

– Что-то случилось? – спросил он, когда все четверо оказались на улице.

– Эльфы случились, – серьезно ответила Тэруми, а потом усмехнулась каламбуру. Она подмигнула Фенрису, обращаясь уже к нему: – Какого это не быть уникальным?

– Разочаровывает, – серьезным тоном ответил он, усмехаясь только глазами.

Поднимаясь наверх в свою комнату, Тэруми сделала остановку у двери Катрин и громко постучала, не дождавшись ответа, улыбнулась: нет лишних ушей.

Когда все расселись по кроватям, Тэруми кратко пересказала услышанное. Лайя не уловила, к чему такая таинственность и срочность, но что-то уточнять не стала, просто лежала в объятиях Фенриса и меланхолично перебирала пуговицы на его рубашке, те немногие, какие сохранились.

– Эту сторону жизни Изимы мы пристально не рассматривали, но всё же она требует внимания. У эльфов есть возможность далеко путешествовать, – высказал свои мысли Фенрис, правильно делая выводы из рассказа Тэруми. – А это не одна ночь. Значит им есть, где эти ночи пережидать. Хорошо бы узнать, где…

– И они следят за городом, – добавил Чонсок. – Я тоже спрашивал у ребят. Наших охотников часто поджидают в засаде. Значит, они точно знают, в какой момент те покидают город.

– Наших? – не сдержалась и со злой иронией переспросила Тэруми.

– Не цепляйся к словам, – отмахнулся от неё воин, невольно отодвигаясь, сердясь.

Тэруми от негодования чуть не задохнулась. Мало того что он всё своё время посвящает другим, так ещё и сейчас в те несколько часов, которые она вырвала для общения, Чон решил рассердиться.

– А ты прекрати делать вид, что часть всего этого!

– Мы и есть часть всего этого, – весьма серьезно проговорил Чон, сверкая строгим взглядом.

– Как же здорово получилось! – хлопнула в ладоши Тэруми. – Снова преданные люди, смотрящие в глаза, снова толпы девиц, которые вздыхают по тебе и при случае вешаются на шею!

– Какие девицы? – не понял он.

– Те самые, с которыми ты мило беседуешь и флиртуешь, пока я на кухне мою посуду и готовлю есть!

Он силился вспомнить, где такое было, а потом нахмурился и сердито проговорил:

– Так и знал, что не показалось! Ты приходила сегодня и шпионила издалека!

Тэруми вскочила на ноги, срываясь, хотя сама себе ещё днем обещала, что проявит разумность и выдержку; что вспомнит, как сильно Чон любит только её, и как спокойно ему скажет, что Кларис и её постоянные знаки внимания, прикосновения и улыбки к нему, ей, Тэруми, не нравятся; что… Было ещё много разных «что», которые растворились под воздействием сильных эмоций. Где-то в глубине души она понимала, что Кларис была лишь последней каплей, а не причиной, но это никак не помогло остановить сжигающий душу гнев и… страх.

– Оказывается, прийти к любимому – это называется шпионажем!

Лайя аккуратно слезла с кровати и потянула за собой Фенриса.

– Ну всё, начинается, – тихо пробормотала ведьма себе под нос.

– Стоять! – рявкнула Тэруми. – Я сама уйду!

– Никуда ты не пойдешь! – вспылил Чонсок, хватая её за руку и не давая уйти.

Лайя уже бегом покинула комнату, забирая с собой и Фенриса.

Тэруми и Чонсок стояли и зло смотрели друг на друга, часто дыша от охватившей их ярости. Справилась с собой снова первой Тэруми. Она шумно выдохнула и словно уменьшилась в размерах, стала совсем маленькой и… потерянной.

– Я отвратительно себя веду, знаю, но… – призналась она, отступая от него на шаг. – Мы живем в этой дыре, а у меня такое ощущение, что я снова в империи. Боги, я не заметила, как снова стала притворяться и скрывать на людях наши отношения! Как опасаюсь открыто коснуться тебя, чтобы это не навредило твоей репутации! А все эти женщины?! Они судачат о тебе, вслух мечтают, а я вынуждена это слушать, день за днем! И сегодня… Я же не слепая, вижу, как Кларис вьется возле тебя! Она всегда рядом, а не я! Боги! Меня вообще в твоей жизни почти не осталось! – Она нервно провела рукой по своим волосам, отступая ещё на шаг. Если бы могла, то сбежала бы, вот только в этой милости ей было отказано. Да и некуда бежать. Почему всегда так? Почему они не могут быть счастливы, как обычные люди? Почему… Собственное отчаяние сорвалось с губ: – Все эти люди… Я их ненавижу. Они забирают тебя у меня. День за днем.

Он не двигался, не желая сбивать её. Если она снова спрячет свои истинные чувства, то он так ничего не узнает. Её боль, отраженная в любимых глазах, резала его чувством вины. Как он мог не видеть того, что с ней происходит? И ведь знал же, что не станет упрекать, только когда будет совсем плохо…

Тэруми замолчала и отвернулась к окну, пытаясь совладать с неожиданным порывом заплакать. Чонсок осторожно обнял её, укрывая в своих больших объятиях.

– Руми, – нежно позвал он её. – Не хочу оправдываться, но хочу, чтобы ты знала. Всё, что я делал, я делал для нас. Возможно, неправильно, но изначально мотив был именно таким. Все женщины Изимы, да и остального мира, уже давно для меня ничего не значат. Ты же знаешь, что навсегда в моем сердце только ты. Прости, что даю повод усомниться. И у нас же с тобой было соглашение? Ты помнишь? Поэтому не нужно притворяться и делать вид, что всё хорошо. Лучше кричи на меня, чем молча носи в себе. Так проблему можно сразу решить без утаек и глупых обид.

– Ты просто боишься, что Кларис вдруг с утра не проснется, – ворчливо пошутила Тэруми, пытаясь загладить свою излишнюю эмоциональность юмором.

– И это тоже, – посмеиваясь, сказал Чонсок, – моя кровожадная танэри. – Он поцеловал её ухо и следом чуть прикусил, а потом вдруг замер, осознавая: – А ещё наши крики прогоняют Фенриса и Лайю из комнаты…

– Думаешь, стоит кричать почаще?

Она повернулась к нему лицом, пальчики скользнули по его груди, поднимаясь к обнаженному участку шеи. Он ответил нежным поцелуем и тесными объятиями. Тэруми закрыла глаза, с трепетом впитывая каждое его прикосновение. Как же она скучала без его рук и ласк, ведь если подумать, последний раз, когда они вот так были близки… Кстати, а когда это было?

– Определенно… – прошептал он, на секунду отстраняясь от её губ.

Хлопнула входная дверь. Чонсок сердито зарычал, а Тэруми разочарованно выдохнула и буркнула:

– Спорим, это угрюмый и гадкая ведьма?

Раздался показательный стук в дверь, а следом донесся наигранно-вежливый голос Лайи:

– Тук-тук, кто не оделся, я не виновата.

Выждав ещё немного, Лайя зашла в комнату. Хоть Фенрис был и серьезен, глаза откровенно смеялись. Тэруми зло бросила в него подушку. Он поймал, пристроил на кровати и улегся. Тэруми рванула подушку Лайи. Ведь на четверых у них их было всего две.

Уже все затихли, а сон к Чонсоку так и не пришел. Взбудораженное тело остро чувствовало близость его Руми. Её запах опьянял. И не отодвинуться… Он старался отвлечься думами об Изиме, эльфах, монстрах… Не получалось. Мысли занимала её ладошка, которая покоилась на его талии, и маленький нос, что сейчас сопел, уткнувшись в его грудь. Собственная рука горела от желания забраться под рубашку Тэруми. С того дня, где они предавались любви в купальне, у них не было возможности побыть вместе. Просто негде было. Да и слишком уставшие за день, они падали и почти мгновенно засыпали. Ладно, слишком уставшим был, скорее, он… Вина и раскаяние захватили его, вынуждая признать: всё-таки он действительно заигрался в правителя… Не для того он бежал, чтобы быть вдали от Руми.

Тэруми что-то пробормотала во сне и перевернулась, прижалась к нему спиной, повторяя контуры его тела. Его руку по-хозяйски положила на себя, заворачиваясь в неё. Он чуть сдержал стон, когда её ягодицы уперлись в его пах. Нужно выйти и прогуляться, иначе не успокоиться… А может, уйти вместе с ней и…