Тэруми вспомнила своё никогда. Никогда сын Повелителя не посмотрит на неё. Никогда такая, как она, отмеченная рунами, не станет любимой… Тэруми усмехнулась.

– Так что? – сказал Аларик, становясь непривычно открытым и приветливым, добавляя при этом взгляду толику дерзости. – Пойдешь завтра со мной на свидание?

– Почему завтра, а не сегодня? – подтрунила над ним девушка, откровенно забавляясь самой ситуации.

– Нужно время подготовиться, – невозмутимо ответил он.

На сей раз Тэруми повернулась, искренне изумляясь.

– Это как? В таверне столик попросишь оставить? Цветы купишь? Или пробежишься по ателье в поисках новой одежды?

Он подмигнул ей и обольстительно улыбнулся.

– Не скажу. Вот завтра и увидишь.

Тэруми даже не нашлась, что на это ответить. Не искаженное ненавистью лицо изимца сейчас было очень даже хорошеньким. Невольно закралась мысль: «Хорошо, что спасла». И следом пришла другая: «А может, и нет. Не одно сердце разобьет…»

Чонсок не в силах наблюдать, как она общается с другим, поднялся и направился к ней. Тэруми по его сердитому взгляду поняла: ревнует. Собственные глаза от этого счастливо засияли. Её Чон…

– Он не твой брат…

Тэруми обернулась. Аларик не скрывал своего разочарования. Смысла отвечать на это не было. Она тоже поднялась и пошла навстречу воину.

– Чего он хотел? – строго поинтересовался Чонсок, останавливаясь возле неё.

– Выражал благодарность за спасение.

– Так долго?

Тэруми неопределенно пожала плечами, собираясь оставить вопрос без ответа, но потом живущая в ней привычка вредничать и провоцировать его на ревность победила.

– Он оказался не так уж и плох.

Всегда работало. Сработало и сейчас. Делиться данхне Лим точно не привык. Его рука обвила её талию, пододвигая девушку ближе.

– Одна танэри мне сказала как-то, что девушка, которая собралась стать Императрицей, должна оказывать знаки внимания только будущему Повелителю.

Тэруми пробежала пальцами по его груди и, хитро блеснув глазами, ответила:

– И она, несомненно, права.

– Вот и послушай её совета. – Его объятия стали крепче.

– Я думала, что стану женой фермера, – наигранно безразлично произнесла Тэруми, – как тут нарисовался Повелитель. Уж не знаю, кого и выбрать.

– Придется стать Повелителем-фермером, чтобы ты была всецело моей. А это чтобы ты не сомневалась в серьезности моих намерений.

Он наклонился и поцеловал её. Открыто. При всех.

Её первый порыв отстраниться, он смял своей силой, вовлекая в поцелуй. А дальше у Тэруми ничего кроме его губ не осталось. Голова кружилась от нехватки воздуха и от любви. Руки сами по себе обвили его шею, вынуждая не отпускать… любить…

Где-то на отдалении донесся свист, а затем искрящий задором голос Давида:

– Давай! Давай! Молодец!

Чонсок прервал поцелуй и обнял за плечи, увлекая её за собой. Но вопреки ожиданиям Тэруми он отправился не к выходу из столовой, а к Фенрису и Лайе.

– Я раздобыл нам ключ от купальни, – тихо сказал он уже всем троим. – На несколько часов она наша.

Лайя расплылась в широкой улыбке и вскочила, хватая Фенриса за руку и практически волоча за собой. Эльф с сожалением проводил глазами свою порцию еды, которую не успел доесть, и послушно потянулся следом.

По дороге они не разговаривали, а когда зашли внутрь, не стали выбирать, кто куда отправится, просто шли к воде не останавливаясь, сбрасывая при этом с себя оружие, а потом, прямо в одежде и сапогах, упали все вчетвером в воду, поднимая столб брызг.

Несмотря на полный безумия день, спать они не ложились – усталость выжгла это желание. Лайя силой усадила Тэруми возле себя и принялась разбирать её ещё мокрые после мытья волосы и тщательно расчесывать. Вначале Тэруми ругалась, но аргумент Лайи «меня это успокаивает» помог, и азурианка милостиво терпела «муку заботы».

Чонсок занимался тем же, только разбирал он свои волосы. Фенрис снова сидел на подоконнике, свесив наружу ноги, и смотрел в ночное небо.

Мокрая, выстиранная одежда висела и сохла на какой-то замысловатой и шаткой конструкции, которую соорудили Фенрис и Чонсок. Обнаженную спину эльфа скрывали его волосы. А вот Чонсок свой голый торс частично прикрыл одеялом – быть длительно в неподобающем виде перед дамами ему не позволяло воспитание. И хоть со временем вынужденные условия вносили свои коррективы, идти против себя ему было всё ещё невыносимо.

Фенрис вдруг вернулся в комнату, закрыл окно и сел на свою кровать.

– Лоран нужна им, поэтому они к ней прислушиваются. Но всё же не настолько сильно, чтобы она имела абсолютную власть, – заговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Аларик слишком юн и вспыльчив. Но из этих двух составляющих, скорее возраст не позволит ему добиться полного уважения и повиновения.

– Давид и Ирвин – всеобщие любимчики, – продолжил Чонсок так, словно они до этого с эльфом много и долго говорили о подобном. – К ним прислушиваются. Их мнением дорожат. Как и сказала Лоран, они те, чей голос имеет вес. Но на роль Главы города они не подходят. Слишком мягкие, понимающие. В сложных ситуациях теряются и ищут того, на кого можно переложить ответственность. Из тех, кого отметила важными Лоран, остается Кларис. Но из того, что я увидел, она сама по себе. Хороший боец, но не более. Всегда в стороне.

– Помешательство Лоран нам сейчас очень даже на руку, – в свой черед заговорил Фенрис. – Хорошо бы знать, чем оно вызвано, и продлить его…

– Неважно, – перебил его Чонсок. – Справимся и так. Давид уже настроен благожелательно.

– Ирвин тоже благоволит… А ошибку Лоран ты обернул в свою пользу. Они должны были заделать те трещины и разлом в стене… – Фенрис на секунду призадумался, явно что-то прикидывая в уме. – Останется только подготовить благодатную почву и запустить легенду, которая создаст нужный ореол. Удачно вышло с выражением Давида про полководца. На этом можно сыграть.

– Плюс поддержка мага и единственной ведьмы…

– Фенрис! – воскликнула Лайя, не замечая, что ещё с начала разговора сидит неподвижно с расческой в руке и держит прядь волос Тэруми.

– Амэнэ, только не говори, что это то, о чем я сейчас думаю, – настороженно начала Тэруми.

– Нам предстоит здесь жить, – решительно ответил Чонсок. – И я предпочту жить на позиции Главы. И дело не в благах и почестях. – Он сжал руки в кулаки. – Дело в глупых недальновидных решениях, которые чуть не стоили нам жизни! Вместо того чтобы заниматься восстановлением стены и ликвидированием трещин, которые возникли после тех ударов хвостом дракона, они разбирались с четырьмя незнакомцами! А желание отомстить Фенрису тогда в столовой поставило под угрозу жизнь собственных людей. Аларик видел, на что мы способны, и всё равно приказал напасть на нас! Отомстить можно было по-другому. Подсыпать отравы. Заколоть во сне. Обойтись без жертв. А ведьма, которая выпадает из жизни города в нужный всем момент? Здесь нет лидера, под управлением которого я мог бы быть уверенным в безопасности!

– Угрюмый может, – не сдавалась Тэруми, не желая возвращаться к тому, что было в империи. Пусть даже в столь ничтожных масштабах.

– Даже при наличии желания я не подойду, – ответил за него Фенрис. – Я для них враг, с присутствием которого они смирились. Плюс колдовство ведьмы им привычно, а столь явная магия стихий пугает. – Он вдруг посмотрел на Тэруми. – Лайя будет работать в лечебнице и вряд ли будет контактировать с другими в нужном объеме. Тебе же предстоит работа в столовой. Поэтому донести до людей и распространить нужную нам легенду будет на тебе. Изимцы не замечают тебя – это тоже послужит преимуществом, быстрее расслабятся и будут вести себя привычно, не следить за словами. Отличная возможность улавливать настроения и управлять ими…

Тэруми понимала то, о чем говорил эльф, именно так обычно и происходит: умелое управление низами обеспечивает стабильность влияния верхушки. Это тоже часть работы танэри – манипулирование. Но поражало Тэруми сейчас другое.