– У меня есть идея! – довольно произнес Свэн, и Лайе при этих словах стало плохо. – Давай так, маг. Ты снимаешь купол, а мы её не тронем.

Тело девушки покрылось мурашками, холодя кожу. Свэн ведь несерьезно? Он же не будет её пытать? Лайя всматривалась в некогда любимое лицо и не узнавала его. От любви до ненависти один шаг, но не такой же.

Свэн дал отмашку. Полетели стрелы, но опять упали на землю возле ног Фенриса, не достигая цели.

– Ты, видимо, не понял серьёзности моих намерений, – зло, но вместе с тем разочарованно произнес Свэн. – Прострелите ей плечо.

Стрела врезалась девушке в плечо. Лайя вскрикнула, пошатнулась, хватаясь за раненую руку. Лицо Свэна перекосилось, словно от муки. Он невольно подался вперёд, словно собирался помочь ей, но быстро справился с порывом и указал солдату на эльфа. Одинокая стрела опять не достигла цели. Свэн прикрыл глаза и какое-то время стоял неподвижно, собираясь с духом.

– Второе плечо, – скомандовал он наконец.

– Защита не моя! – закричал Фенрис. Свэн открыл глаза и удивленно посмотрел на него. Фенрис с мольбой в голосе попросил: – Лайя, сними защиту! – Она испуганно обернулась к нему, отрицательно мотая головой. Фенрис посмотрел ей в глаза и одними губами прошептал: – Верь мне.

Она верила. Купол рассеялся. Эльф, закричав от усилия и боли, перекатился, скрываясь за телом своей убитой лошади. Стрелы просвистели рядом, врезаясь в то место, где только что лежал Фенрис.

Два всадника на огромной скорости приближались, внося сумятицу в отряд Свэна. Лайя воспользовалась неразберихой и вскинула лук, целясь. Рука стремительно немела и почти не слушалась, но сил всё равно хватило, чтобы сделать несколько выстрелов и вывести из боя лучников. А ещё часть солдат Лайя заключила в огненное кольцо, делая их пленниками тёмного заклинания.

Свэн оставил свой отряд отражать натиск азуров, а сам побежал к Лайе. Она видела его приближение и могла бы бросить кинжал, но… почему-то медлила. Свэн резко затормозил, вырастая перед ней и смотря безумными глазами на залитое кровью плечо, на зажатый во второй руке кинжал и на тёмные полосы на коже, которые проявились от колдовства. Потребовались секунды, чтобы пришло осознание.

– Ведьма, – в ужасе выдохнул он.

– Да, – сказала она, невольно делая шаг от него.

– Но… как? Это невозможно! Я бы знал… я бы… – Он пытался справиться с осознанием непоправимого, пытался найти хоть какую-то зацепку и ухватился лишь за спасительную ненависть. – Дьявольское отродье!

Он подскочил и со всего размаху ударил её по лицу. Лайя отлетела, заваливаясь на спину и ударяясь головой об землю. Фенрис что-то закричал и стал ползти в её сторону, волоча за собой отказавшие ноги. Свэн заметил, поэтому развернулся и направился к Фенрису. Пересиливая боль, Лайя рванула к Свэну, оттаскивая его от эльфа. Последовал ещё один удар.

– Я всё равно убью его, – сквозь зубы процедил Свэн ей в лицо. Он сел сверху, не давая подняться, и вцепился в горло, начиная душить. – И тебя убью, исчадье ада! Ты обманула меня, втёрлась в доверие к матушке…

– Она знала, – прохрипела Лайя, отчаянно цепляясь за ускользающее сознание. Хватка Свэна ослабла, и Лайя смогла сделать судорожный вздох. – Матушка Элеонора с самого начала знала… – Свэн от её слов отпрянул и замотал головой, отказываясь верить. И, прежде чем он решил, что она врёт, Лайя добавила: – Поэтому и прогнала. Она испугалась, что даже если ты узнаешь правду, то захочешь остаться со мной.

Свэн отодвинулся от неё, не переставая мотать головой, отказываясь верить, не желая слышать.

– Прости… – выдохнула Лайя. Вот она это и смогла сказать. Правду. Было так больно, но вместе с тем так легко. – Я не могла поступить тогда иначе, я слишком сильно любила тебя.

– Ты врёшь… – сдавленно проговорил он, но глаза выдавали его. Он верил. – Матушка не посмела бы… Она же видела, как я…

– Не вини её. Она хотела счастья сыну. Спустя годы я поняла, что решение было верным.

Подбежал Чонсок и направил меч на Свэна, предупреждая, что лишние движения ни к чему хорошему не приведут. Тэруми опустилась возле Лайи.

– Ведьмочка, ты как? Говори, что делать… И скажи Чону, что тех, кто в круге остался, можно убить… Он мне не разрешает… Может, хоть тебя послушает.

– Не нужно их убивать, Свэн пообещает не преследовать нас, – тихо сказала Лайя, поворачивая к нему голову.

– И ты поверишь его слову? – Тэруми с недоумением посмотрела на неё.

– Свэн… – позвала Лайя ошеломленного мужчину, который ничего не видел перед собой, пребывая явно не здесь. – Пообещай.

Голубые глаза офицера обрели осознание. Свэн встретился с её зелеными, в которые хотел когда-то смотреться вечно.

– Ты не должна была решать за нас двоих. Ты должна была мне сказать, – столько горечи в этом было, столько пережитой боли, столько разбитых надежд.

Слёзы покатились по лицу Лайи, но она их не замечала:

– Я посчитала, что так будет лучше, – сказала с грустью Лайя. От её слов Тэруми дернулась и зажала рот рукой, сдерживая возглас.

– Это было не тебе решать и не матушке.

Эти слова превратили расстояние, которое между ними было, в непреодолимую бездну, перекрывая по силе всё, что было до: и хорошее, и плохое. Лайя смотрела на Свэна, забывая о физической боли, которая жгла тело после всех полученных травм, и проваливалась в спасительное опустошение. Мысли текли отрешённо, с безразличием задавая вопросы, на которые никто никогда не сможет дать ответ. А был бы у их любви другой финал? Или в итоге их пути всё равно бы разошлись. Просто гораздо позже…

Свэн поднялся и ушел к своим людям, что были ещё пленниками заклинания. Тэруми провела его глазами. Смена эмоций в её карих глазах не подлежала определению. Танэри повернулась и холодно сказала Лайе:

– Ты не имела права решать сама, – повторила слова офицера Тэруми, и Лайе показалось, что азурианка говорила сейчас их не ей.

Имела она права или не имела, Лайе было уже всё равно. Последующие часы она вообще плохо помнила. Вылечить раны спутников, немного подлатать себя… Как уходил с оставшимися солдатами Свэн, как отлучались азуры в поисках своих лошадей, что во время сражения убежали прочь – Лайя не видела. Зелья, которые она выпила, расслабили и вызвали сонливость. Позже Фенрис помог ей забраться на лошадь, и сел сам, обнял, прижимая к себе. Родной запах и тепло любимого принесли чувство безопасности, Лайя погрузилась в сон.

***

Фенрис впервые ехал с кем-то на лошади вдвоем. С Лайей у него много что было впервые. Знает ли она, как много значит в его жизни? Знает ли, что она и есть его жизнь? Как бы он бы хотел защитить её от всех бед, от жесткого мира, чтобы ей больше не пришлось страдать или получать ранения, чтобы ей больше не нужно было сражаться. Она столько раз подвергалась опасности из-за него, из-за того, что его ищут. Даже сегодня, ничего этого не было бы, если бы не он.

Она что-то сонно пробормотала, ерзнула, и, не открывая глаз, коснулась поцелуем его шеи и снова затихла. Милый, неосознанный жест вызвал у него внутри прилив грустной нежности. Такая сильная и ранимая одновременно. Вот только у всего есть предел… Как много испытаний сможет выдержать эта удивительная девушка, прежде чем сломается, прежде чем сгорит от несправедливости мира? Он, конечно, будет оберегать её до последнего своего вздоха, но может так статься, что и этого окажется недостаточно.

– Ты должна пообещать позаботиться о своей сестре, если я не смогу, – сказал он Тэруми, что ехала вместе с Чонсоком на лошади.

Услышав такое определение Лайи, Тэруми вздрогнула, а после резко повернула голову. В карих глазах вспыхнул гнев, но тут же погас, сменяясь беспокойством.

– Так говоришь, словно собрался умирать, – настороженно произнесла Тэруми.

Фенрис спокойно смотрел на неё, ожидая обещания.

– Она ведьма! Скорее уже она меня защитит, – возмутилась танэри, а потом тут же ужаснулась от того, что сказала, от того, что допустила саму мысль, что они могут остаться с Лайей одни. – И разумнее было просить об этом у Чонсока.