Он снова отпил прямо из бутылки, жидкость обожгла горло. Крепкое. То, что сейчас надо. Шорох и легкая поступь. Фенрис не обернулся, он и так знал, кто это может быть.

– Эта крыша уже занята, найди себе другую, – с прохладцей произнес эльф.

– Эта самая удачная, отсюда хорошо видно, – невозмутимо произнес танэри, усаживаясь рядом, сразу же ища глазами Лайю и Чонсока.

Фенрис хмыкнул и протянул ему бутылку.

– Не, – отказался танэри и сильнее натянул шапку на лоб, – кто-то же должен быть трезвым на случай, если что-то пойдет не так.

– Не так – это как? – эльф невесело рассмеялся. – Судя по этим двоим, всё идет весьма неплохо.

Они замолчали, наблюдая за праздником и танцующими. Эльф допил бутылку, встал на ноги и с силой запустил её в темноту. Раздавшийся звон был заглушен музыкой. Фенрис снова сел и открыл новую.

– Смотри танэри, сейчас будет серенти, – обратил он внимание Тэмина.

– А что это? – азур посмотрел на пары, которые замерли в ожидании музыки. Свободного места на площадке не осталось, высокая фигура Чонсока в черном сильно выделялась из толпы, а яркая Лайя его идеально дополняла.

– Тебе понравится, – пообещал ему эльф и отпил из бутылки.

Фенрис очень хотел позлорадствовать, глядя на выражение лица Тэмина, но не мог перестать смотреть на Лайю и Чонсока. Внутри разгоралось дикое желание убить и оторвать руки воину. Можно и в обратном порядке: сначала оторвать руки, а потом убить. Зачем это так близко, кто придумал этот танец?

– Зачем это так близко? – спросил Тэмин ошеломленно, вторя мыслям эльфа. – Это слишком откровенно.

Спина Лайи прижималась к груди воина. Его рука лежала на её животе, а вторая проводила по её руке, поднимаясь к пальцам. Никто не смеет так прикасаться к ней! Фенрис услышал хруст: это треснуло стекло бутылки под его пальцами, расползаясь сеточкой трещин. Танец подходил к завершению… Эльф не раз видел, как ведут себя люди после, и боялся этого момента.

– Самое интересное всегда в конце, – не удержался от замечания он.

– Боги, будет что-то более интимное?! – в ужасе прошептал Тэмин. – У нас в империи такое запрещено на людях.

– Если у вас в стране всё так строго, то откуда твой друг знает серенти?

– Я не знаю, – прошептал танэри.

Музыка смолкла. Тэмин шумно выдохнул, заметив, как открыто целуются некоторые пары. Он отобрал бутылку у эльфа и сделал несколько больших глотков. Лайя и Чонсок тем временем не расходились, замерев и смотря друг на друга.

– Какого черта они так стоят? Музыка уже не играет! – возмущался Тэмин. Чонсок наклонился и поцеловал руку Лайи и провел до дивана. Танэри облегченно выдохнул и всплеснул руками. – У вас чудовищная страна! Ведьмы, маги, Инквизиция, нечисть всякая толпами по лесам ходят, танцы эти дикие…

При виде истерики Тэмина Фенрис засмеялся и успокаивающе похлопал его по плечу. Настроение эльфа улучшилось, он лег на крышу, подложив руки под голову, и уставился на звезды.

***

Праздник подходил к концу, небо начинало светлеть. Веселые мелодии музыканты больше не играли. Медленная, нежная музыка разливалась по округе. Чонсок и Лайя неспешно кружили, покачиваясь в такт. Вдруг девушка резко отошла на пару шагов от него, не отпуская его руки, потом закрутилась обратно, прислоняясь к груди и снова отходя. Чонсок поддержал её импровизацию, на ходу подстраиваясь. Остальные, заметив необычный танец, остановились и принялись наблюдать. Лайя озорно улыбнулась азуру, добавляя танцу более смелые элементы. Волшебство музыки, шикарный вечер, ясное небо и потрясающий партнер дарили ей пьянящее чувство свободы и эйфории. Когда прозвучали последние аккорды и Лайя с Чонсоком замерли, то раздались громкие аплодисменты окружающих. Она радостно засмеялась и слегка поклонилась публике.

Гости прошли на верхнюю террасу, откуда открывался необыкновенный вид на рассветное небо. Лайя с замиранием сердца смотрела вдаль, стараясь запомнить каждую секунду, чтобы потом оставить этот миг на бумаге рисунком. Девушка была счастлива и жалела лишь о том, что не могла разделить эти мгновения с Фенрисом и Тэмином. Подул ветерок, и она обняла себя руками, пытаясь согреться. Чонсок снял пиджак и накинул ей на плечи, оставшись в одной рубашке. Чужое тепло укутало её, принося покой и умиротворение.

– Рассвет, как начало новой жизни… – прошептал Чонсок.

Лайя на секунду встретилась с его задумчивыми глазами и снова устремила взор в светлеющее небо.

***

Они медленно брели через весь город домой. Маски давно были сняты, позволяя ночной прохладе обдувать лица.

– Спасибо за этот вечер, – сказал Чонсок.

– И тебе, – улыбнулась она. Пройдя ещё немного, Лайя решилась спросить: – Ты скучаешь по прежней жизни? Той, которую оставил в империи?

– Немного, – ответил он.

– А по чему скучаешь больше всего?

– По сестре, – с любовью и тоской в голосе проговорил воин, – а ещё по стремительному галопу в наших бескрайних полях, по уютным вечерам с книгой, по танцам… по дому… по всему… – Он замолчал, окунаясь в мыслях в свои воспоминания. На губах застыла грустная улыбка, а потом тряхнул головой, сбрасывая наваждение. – Но я ни о чем не жалею и ничего бы не менял. А что насчет тебя? Есть то, о чем ты сожалеешь?

– О-о-о, про мои сожаления можно писать целые тома, – сказала девушка, – мне иногда кажется, что само моё существование – это уже повод для сожаления…

– Не говори так, – перебил её Чонсок, заходя вперед, останавливаясь перед ней и смотря в её глаза. – Я знаю, мы не очень-то ладим с тобой, в первую очередь из-за моего отношения к… твоим особым талантам. Но… Признаю, я ошибался. Твоя магия прекрасна, она способна исцелять. Я всё чаще начинаю склоняться к мысли, что Боги не могли наказать людей способностью к колдовству. Они, скорее, благословили их, подарили возможность творить добро…

– Спасибо, Чон, – она была тронута. – Все светлые ведьмы такие…

– А тёмные? – его голос снова заискрил настороженностью.

– Разные, – уклончиво ответила Лайя. Это действительно была непростая тема, и развивать её не хотела, вечер мог тогда стремительно закончиться разочарованием. Она попросила: – Расскажи мне про Азуриан, что захочешь…

– Это запросто, я про свою империю могу говорить часами, – с улыбкой произнес Чонсок.

Лайя просто шла рядом и молча слушала глубокий голос азура, вдохновенно рассказывающий про свою страну. Иногда она задавала вопросы, он терпеливо пояснял всё так же, с пылом и гордостью. Она видела, как оживилось его лицо, когда он рассказывал, и удивлялась, насколько сильно он любил свой народ и свой дом. Лайя не могла похвастаться такими же чувствами к королевству. Всё, что она видела от своей страны – это короткие промежутки спокойствия, затерявшиеся между болью потерь.

Не доходя до дома, Чонсок остановился и сказал:

– Давай подождем этих двоих.

– Кого? – Лайя удивленно заозиралась по сторонам, никого не наблюдая.

– Тэ и Фенрис идут за нами уже пару часов, – пояснил Чонсок и добавил чуть громче: – Выходите!

Вскоре она увидела два приближающихся силуэта. Хищную грацию эльфа сразу узнала, а вот второй… выглядит как Тэмин, но походка?..

– Если-и-и-и бы я знал, что будет э-э-этот се…сере… ай, тьфу! – заплетающимся языком говорил Тэмин, когда подошел к ним. – Ни-никаких больше танцев! – он перевел затуманенный алкоголем взгляд на Чонсока. – А ты! Ты лапал её! Я в-в-все видел! И я сейчас тебя… – Тэмин сжал руки в кулаки, качнулся в сторону воина.

Чонсок пораженно смотрел на друга, а потом повернулся к Фенрису и грозно спросил:

– Что ты с ним сделал? Он же пьян!

Фенрис хмыкнул и равнодушно пожал плечами. Тэмин тряхнул головой и сфокусировался на эльфе. Подошел и приобнял его за плечи.

– У меня-я-я теперь новый друг! Крас-с-си-и-ивый! – сообщил танэри.

– Новый друг?! Красивый?! – Чонсок аж побагровел. – Пошли домой, пьянь! – он схватил Тэмина за локоть и поволок его за собой, никак не реагируя на слабые попытки того выбраться и разлетавшуюся брань.