– Фенрис, – снова услышал он, – я оставила под дверью еду и лекарства.

Дождавшись, пока стихнут шаги, он открыл свою дверь и обнаружил на полу её сумку с лекарствами, тарелку с дымящейся едой и кружку с травяным чаем. Чертова ведьма, зачем она так с ним? Почему заботится? Он ничего не просил!

Он сначала закрыл дверь, собираясь всё оставить как есть, но лед в душе всё-таки дрогнул и начал таять. Фенрис вернулся и забрал всё внутрь.

Лайя сразу поняла, что с ним что-то приключилось. Поступь его шагов изменилась, он стал слегка прихрамывать на правую ногу, капюшон с лица не снял и сразу пошел к себе. А его раздражение она ощущала всей кожей. Лайя долго не могла решиться прийти к нему, но беспокойство победило. Тэмин с любопытством поглядывал за ней и её повторным перемещением наверх, но от комментариев благоразумно воздержался.

Девушка вернулась вниз, взяла книгу и углубилась в чтение. Тэмину стало скучно, и он принялся слоняться из угла в угол, как запертый тигр в клетке, надоедая остальным. Чонсок вытолкал его на улицу, предлагая пройтись и пособирать сплетни по тавернам. Тэмин радостно убежал, оставляя их с книгами.

Воин, если находил что-то интересное, подзывал Лайю, и они вместе перечитывали и обсуждали. Вскоре девушке надоело постоянно подниматься и подходить к нему, она взяла свои книги, альбом для записей и села рядом. Постепенно Лайя втянулась и сосредоточилась на чтении, и время стало бежать незаметно.

– Какое-то общество пыльных заучек, – ехидно прокомментировал танэри, когда вернулся и застал их сидящих рядом, склоненных над одной книгой.

Чонсок хмыкнул и бросил укоризненный взгляд.

– Ладно, я понял, вы заняты важным делом, – недовольно проговорил Тэмин и, проходя мимо Лайи, зацепил её рукав и потянул в сторону. – Сидеть настолько рядом необязательно. Отсюда тоже хорошо видно.

Лайя вдруг обнаружила, что и вправду сидит слишком близко к Чонсоку, а его голова почти касается её, когда они склоняются над одной книгой. Чонсок тоже обратил на это внимание. Стало неловко, и они отстранились друг от друга. К Тэмину сразу же вернулась его жизнерадостность.

– Вот теперь отлично! – громко провозгласил он. – Пойду готовить ужин! А где наш суровый эльф?

– У себя, – ответил Чонсок, бросая на друга недовольный взгляд. – С какой целью интересуешься?

– Пересчитываю свой отряд, – весело сказал Тэмин и стал доставать посуду.

Чонсок решил помочь в приготовлении, и дело пошло гораздо быстрее. Когда все было готово, Лайя поднялась наверх. Стуча в комнату Фенриса, она не особо рассчитывала на то, что он отзовется, поэтому, когда распахнулась дверь, девушка от неожиданности вздрогнула.

– Я пришла… – остальные слова застряли.

Лайя увидела рассеченную бровь и губу эльфа, бросив взгляд через его плечо, заметила окровавленную одежду на полу. К горлу подкатил ком, она поджала губы. Эльф, проследив за её взглядом, раздраженно закрыл дверь, оставаясь снаружи. Молчание затягивалось, и хоть злость Фенриса была ощутима, девушке было всё равно. Она положила свою ладонь на его щеку, стараясь не касаться ушибов, а вторая рука нашла его руку, украшенную магическими узорами. Переплела свои пальцы с его и закрыла глаза.

Она не знала, что собирается делать, но позволила своему внутреннему чутью руководить. Её сила заструилась вверх, перетекая в его руку, вплетаясь в вены, соединяясь изнутри с магическими линиями. Его магия радостно отозвалась, открываясь и растворяясь в её, становясь одним целым. Из двух таких разных сил родилась новая, наполненная невероятной мощью. Она растекалась по телам, согревая Лайю и ускоряя регенерацию Фенриса. Обоих захватила эйфория.

Лайя усилием воли направила полученную энергию на раны Фенриса, а когда почувствовала, что ей больше нечего дать ему, отстранилась, открыла глаза и отпустила руку. То, что она сделала, носило лечебный характер, но взбудораженному телу это было не объяснить. Лайя взволнованно дышала, чувствуя, как было горячо там, где хотела его сейчас ощутить… А тот факт, что Фенрис испытывал то же самое… И его потемневшие от охватившей страсти глаза…

– Лайя, – его хриплый голос убил остатки её контроля.

Она сделала шаг, убирая расстояние между ними. Он порывисто прижал к себе, давая почувствовать своё возбуждение. Лайя шумно выдохнула и сжала пальцами его плечи, впиваясь ногтями. Его губы оставили на изгибе её шеи поцелуй. Кожа в том месте загорелась тысячами маленьких искорок. Он сместился выше и оставил ещё один поцелуй. И ещё один, постепенно подбираясь к мочке уха. Лайя застонала и чуть запрокинула голову.

– Лайя, ты там скоро? – голос Тэмина из гостиной заставил её вздрогнуть и прийти в себя.

Фенрис тихо и гневно прорычал в самое ухо, взывая у неё новую волну возбуждения. Он не отпустил её, а с новой силой прижал её к себе, и Лайя чувствовала, что ещё немного и способность мыслить опять покинет её.

– Фенрис, – она через силу заставила себя говорить, – это не мы, это наши тела… Они, видимо, так реагируют на магию.

Эльф разжал объятия, и Лайя поспешила отойти от него на безопасное расстояние.

– Тогда зачем колдовала? – его голос был всё ещё хриплый, и это сводило её с ума.

– В ту ночь, когда танцевала для тебя, я поняла, насколько сильной может быть наша магия, соединенная вместе, и сейчас… я… я хотела ускорить регенерацию твоих ран… я не знала: сработает или нет… я просто сделала, как велела мне моя интуиция… – сбивчиво пыталась объяснить она, – а это… побочный эффект… видимо…

Лайя взглянула в его глаза и поняла, что зря она вспомнила ту ночь у костра, ещё и в таком ключе… Он пристально её рассматривал, словно решая для себя что-то…

– Тогда у костра тоже был побочный эффект? – шепотом спросил он.

– Нет… – выдохнула она и замерла, снова погружаясь в омут его потемневших глаз. – Тогда… по-настоящему…

Эта мысль больно кольнула пониманием, при этом пугая. Она действительно хотела его по-настоящему… Её тянуло к нему, наверное, с того самого дня, как увидела впервые…

– Лайя! – голос Тэмина стал громче, раздались шаги по лестнице.

Лайя убежала к себе в комнату, захлопнув за собой дверь.

– Я сейчас спущусь, – крикнула она уже оттуда.

Фенрис какое-то время стоял и смотрел на закрытую дверь, игнорируя любопытные взгляды танэри, а потом ушел к себе. В комнате принялся ходить из угла в угол, стараясь привести себя в чувство. Получалось плохо. Её близость, её запах, нежность её кожи под его губами и прикосновения жили теперь в нем, впечатываясь в память. Он никогда не испытывал раньше такого сильного желания обладать кем-то. Его отношения с женщинами всегда были ровными, практически лишенными эмоциональности. И открывшаяся способность так ярко гореть от страсти его немного пугала и настораживала. Можно было бы поверить Лайе и списать на магию, но всё существо противилось подобной мысли, несмело надеясь, что это всё-таки означало что-то большее…

В очередной раз проходя мимо зеркала, Фенрис вдруг увидел своё отражение и не поверил своим глазам. Синяков и ссадин на лице не осталось, лишь небольшие царапины на месте ранее рассеченной брови. Он поднял рубашку и осмотрел порез. Тот тоже затянулся, образуя едва заметный шрам. Он пошевелил руками, прислушиваясь к ощущениям, спина не болела. Затем ущипнул себя, думая, что спит. Потом опять посмотрел на себя в зеркало…

Эйфория похлеще той, что была недавно от близости Лайи, захватила его.

Фенрис выбежал из своей комнаты и без стука ворвался в спальню к девушке. Подойдя к ней, он поднял её за талию и покружился вместе с ней, поставил и смачно поцеловал в щеку.

– Спасибо! – Глядя на её недоумение, он поднял рубашку кверху и показал свой затянувшийся бок, а потом поднес лицо ближе и сказал: – Смотри! Всё прошло и не болит! Удивительно! Твоя магия удивительная!

– Наша магия, – засмущалась Лайя, – не думаю, что это сработает с другими.

Эльф счастливо рассмеялся, эмоции переполняли его.