— В этом сомнений у нас нет, товарищ Сталин.

Опять молчим ещё одну Сталинскую папиросу. Курит как паровоз на полном ходу, и как он до пятьдесят третьего дотянуть-то умудрился, с таким прекратительным образом жизни?

— Морган потребует привилегий?

— Нет, товарищ Сталин, ничего подобного он не потребует. Будет работать с чистого листа и на общих основаниях. Ему достаточно того, что успел начать первым. Джон Пирпонт Морган это очень ценит. Его примеру быстро последуют все остальные. Не стесняйтесь в запросах. России срочно нужны индустриализация, электрификация и масштабное дорожное строительство.

— Всё непонятнее и непонятнее. Вы назвали только первую цель вашей организации, Андрей Николаевич. Допустим, финансовый рынок вы в свою пользу переделили, слишком талантливых подвинули, а дальше?

— Если подвинем, то дальше начнётся слом нынешней колониальной системы, Иосиф Виссарионович. И Россию мы видим в этом своим союзником. Главным союзником. Мы очень заинтересованы в вашем успехе.

Сидим то всего ничего, а официант уже трижды пепельницу поменял. Не бережёт себя товарищ Сталин.

— Вы бы поменьше курили, Иосиф Виссарионович. Вредная это привычка.

— Ленину действительно осталось так мало?

— Конец 1923-го, или начало 1924 года, — оговорюсь на всякий случай, Ильич сейчас прёт на форсаже, может и пораньше в Страну вечной охоты уйти, — успейте получить как можно больше Ленинизма. Без теории нам смерть.

Моргану действительно было достаточно общих оснований, причём он готов был эти общие основания основать, своими весьма скромными запросами, да ещё и на условиях раздела продукции.

Леонид Борисович Красин находился в полном недоумении, чуть ли не шоке от аттракциона такой невиданной щедрости, а товарищ Сталин, не понимающий английского языка, от перевода переговоров отказался. Он внимательно наблюдал за лицами, и не мог не заметить, как мы с Джеком обмениваемся взглядами.

В итоге мы договорились об организации медно-никелевого комбината на Кольском полуострове и алюминиевого в Красноярске. В Красноярск сырьё придётся завозить, зато там энергия Енисея и незаселённые земли под затопление, никого расселять не придётся, браконьеры и незаконные старатели сами разбегутся.

Учитывая, что медно-никелевое месторождение в районе того Мончегорска ещё оказывается даже не открыто, не то, что не разрабатывается, предложение действительно выглядело очень странно Джек брал на себя всё — найти, откопать и переплавить. Часть продукции забрать в уплату. Он строит и налаживает процесс, а Советская власть сама эксплуатирует своих пролетариев по своим законам. Пусть хоть по шесть часов в день работают, Морган такое даже приветствует.

Обсудили и возможность выпуска дисконтных государственных облигаций. Как только САСШ снимет свои санкции, такое будет вполне реальным, а торопиться пока некуда. Сначала нужно сделать этим облигациям хорошую рекламу, продемонстрировать рост экономики, а дальше дело техники. Хорошая оценка от рейтингового агентства доктора Риппе и благожелательная пресса.

В качестве бонуса, Джон Пирпонт Морган-младший договорился о льготном кредите для банка, который большевики учредят в Швейцарии и закупке вооружений для одной швейцарской частной военной компании. Артиллерии и снарядов у большевиков навалом, на первое время нам этого старья хватит. Это для меня старьё, а сейчас у всех оно примерно такое.

После этого Джек уехал в Рим, окучивать итальянцев поучаствовать в новом рынке дисконтных государственных облигаций, а я остался в Генуе и даже поприсутствовал на переговорах в Рапалло. Единственным журналистом, допущенным к совершенно секретным историческим переговорам по согласованию обеих сторон, и взял по их итогам интервью у глав делегаций — Иосифа Сталина и Вальтера Ратенау. Протокольные сухие интервью, но обе стороны выразили удовлетворение достигнутым и выразили надежды на бурное развитие экономических связей. Я не я, если этот выпуск «Тайм» не раскорячит Запад как ту корову.

Сразу после успешного завершения переговоров с Германией, товарищ Сталин решил свернуть участие нашей делегации в Генуэзской конференции, причём, не прощаясь.

Со мной попрощался. Снова сидим на террасе траттории. Дела идут отлично, я заказал себе граппы и сигару. Сталин от сигары отказался, а вот стопарик итальянской самогонки употребил.

— Вы сравнили нас с Бонапартами. Я понимаю, что со стороны это может выглядеть именно так, но мы всё-таки уже другие.

Настроен я благодушно, позволяю себе шутить. Улыбаюсь.

— Троцкий уполномочил вас говорить от его имени, Иосиф Виссарионович? Он к престолу Российской Империи первым полезет, а такую игру только начни, моментально все втянутся. Очень интересная игра — борьба за трон. На уровне биохимии возникает такая зависимость, что ни с какой химической наркоманией не сравнишь. Полная, сто процентная зависимость, выход из неё только вперёд ногами под музыку Шопена. Ну, или под какую вы там музыку хоронить будете. Вы другой, поэтому я общаюсь именно с вами, но у вас нет выхода.

Опять курит. Табак нельзя так употреблять, он не для этого.

— Это же реставрация самодержавия.

— В некотором смысле именно так, но в этом нет ничего плохого. Для вас этот трон станет ледяным. Вы слишком ответственный человек, наслаждаться властью не сможете, именно это качество ценит наша организация. Если позволите, обращу ваше внимание на графа Игнатьева.

— Вы уже обратили. Очень красивый получился ход, я оценил.

— Честнейший человек, беззаветно преданный России. Поверьте, спасти эти деньги от загребущих французских ручек было не так просто, а граф обошёлся без помощи организации. Отличный профессионал.

— Игнатьева я оцениваю примерно так же.

— А Моргану будет очень приятно, если вы в его честь назовёте новый город на Кольском полуострове. Не пожалеете. Вам это ничего не стоит, а вот Джека обяжет не ударить в грязь лицом. Я вам организую серию репортажей из Морганрада, найду, чем его пристыдить.

На этот раз товарищ Сталин улыбнулся по-настоящему.

— Будет ему Морганград. Умеете вы людьми играть.

Какая прелесть началась первого мая 1922 года, в День международной солидарности трудящихся, вы даже представить себе не можете.

Всеобщую радость всему миру, как это обычно в последнее время и происходит, доставил наш «Тайм». На этот раз экстренным выпуском. Сенсационной новостью, а произошло это, разумеется, по согласованию сторон, договора о взаимном признании России и Германии,

О Договоре не только обнуляющего взаимные претензии, которые даже пересчитать уже просто невозможно, но и о начале политики максимального благоприятствования во взаимной торговле. Только золотой запас Советской России сейчас оценивается в пятьсот тонн, ну, вы понимаете, что русские точно не бедные родственники на этом празднике жизни.

Весь мир ни сном ни духом, и тут такие мы, наш «Тайм» сразу с фоторепортажем, интервью глав делегаций и аналитической статьёй. Очень нейтральной и сдержанной в оценках статьёй, мы своё мнение и нейтрально можем подавать красиво. С прогнозом развития ситуации от самого доктора Зигберта Риппе, например, которым любезный доктор с нами любезно поделился.

Это был наш первый номер, поступившей в продажу сразу в Нью-Йорке, Париже, Лондоне, Берлине, Риме и Петрограде. Умница Зиновьев тоже успел организовать выпуск.

Всё больше Григорий Евсеевич подгружает мне карму. Придётся с ним говорить. Слишком много я ему уже должен. Не смогу просто так смотреть на его расчленение, так что лучше попытаться притормозить приятеля заранее, а вдруг да получится. Это в моих же собственных интересах.

В общем, бабахнуло знатно. Граналя даже хотели снова вызвать на слушания в Конгрессе, но одумались. Жаль. Мы бы из этого события соорудили отличную подачу. Тиражи растут по экспоненте, да и акции от них отстают ненамного. Жюль Граналь доволен, он теперь фигура очень серьёзная, с политическим влиянием на весь мир. Только сотрудника «Граналь Медиа» допустили на переговоры в Раппало. Да сотрудник не простой, Нобелевский и Пулитцеровский лауреат, ну так в «Граналь Медиа» всё лучшее. Именно поэтому «Граналь Медиа» уже на пороге Доу Джонс. /ссылка 22: Индекс охватывает 30 крупнейших компаний США/