Антон наблюдал за приборами, изредка выбирался наружу, осматривая окрестности, подсчитывал все припасы и искал по округе все полезное. Наверху, перед спуском в подвал, устроил камеру дегазации из найденных садовых пульверизаторов, мешка хлорки и одной из трех емкостей с водой. Воду было жаль, но деваться стало некуда. Наблюдения подсказывали — вокруг творится неладное.

Птицы оказались первыми… Хотел бы он сказать, что ласточками. Но не мог при всем желании. На красивых юрких пернатых эти существа, не так давно бывшие обычных ворон, сорок, грачей, воробьев и прочую мелюзгу, походили мало. Даже очень. Меньще всего, как не странно, сам непонятный процесс изменения коснулся обычных серых городских ворон. Они разве что сильно выросли. Настолько сильно, что дробь перестала их брать.

Со стороны города, правда, всего несколько раз, заходили странные и страшные существа, не особо похожие на людей. И если именно люди, чудом выжившие в нем, все-таки такими внешне и оставались, то некоторые из новых соседей Антона откровенно пугали. Говорить про них Ане он не собирался, той и так хватило единственного долгого путешествия по новому миру. Но как-то раз, когда Антон сбрасывал долговязое жилистое тело, покрытое неожиданно отросшими с головы до пят черными волосами в яму с известью, позади него треснул сучок. Антон успел не выстрелить только чудом. Орать на сестру не пришлось, та извинилась сама и долго стояла, глядя на шипевшее растворяемой плотью тело в яме.

— За что нас с тобой тогда хотели… — Придя вниз, она не спешила прятаться у себя. Наоборот, подсела к брату, гладила по плечу. — Только из-за наших костюмов и оружия?

— Ну да. Есть они нас вряд ли бы стали, пока, как мне кажется. — Антон чистил «Тигра», совершая ежедневный ритуал. Сидеть просто так было глупо. — Пока еще не стали бы.

— Да, все как раньше, как в школе, помнишь? — Аня улыбнулась стыдливой улыбкой, понимая, что сморозила глупость. — Вот, сказала, блин.

— Ну, кое-что точно как там. Ты и я, и больше никого. Все остальные против.

— Это так плохо. Они же хотели воспользоваться нашим, не помочь, просто забрать. Я думала, что будет по-другому.

— Что все кинутся спасать друг друга? Потому что вокруг беда, и все должны забыть про плохое, и думать только о хорошем?

— Да…

Антон помолчал. В тринадцать лет никто не верит в Деда Мороза, а многие уже не верят и в добро. Близнецы не верили намного раньше.

— Ты ошиблась, Ань. Надо быть внимательнее. И жестче.

— Мы справимся?

— Да. — Он кивнул. — Конечно, справимся.

Да, конечно. Они бы и справились. Если бы не несколько «но».

Каждый должен делать свое дело. Именно тогда наступает порядок. И если ты не строитель, не инженер-строитель, умеющий правильно выбрать место, рассчитать нагрузки, сделать привязку и взять пробы грунта, то не стоит самому проектировать что-то. Особенно бункер для выживания.

Когда их начало подмывать, Антон откачивал воду, выносил грязь в мешках, складывая их возле входа. Там их и поймали.

Он не шевелился. Лежал, слушая гудение в голове и звуки внизу. Внизу тихонько плакала сестра и матерились. Еще там постоянно роняли тяжести и громко радовались удаче.

— Раскладывай ее еще раз. Худая, мать ее, но ничего.

— Эй, Васьк, да тут целый арсенал.

— Хорошо. Куда дернулась, сука?

— Ты брата ее зря пришиб. Нам тут таскать — не перетаскать.

Ага, зря. Надо было не пытаться «пришибать», а добивать. Не сделали все до конца и правильно, как положено, сами виноваты. Упорства Антону Клычу давно было не занимать. В подвал он вернулся через снятую решетку воздухозаборника. Фильтр пришлось выбивать ногой, дождавшись момента, когда сестра закричала особенно сильно. Прощения за это пришлось просить долго. Но потом.

Того, что стоял снаружи, пятнадцатилетний Клыч убил небольшим ломом. Воткнул его чуть ли не в ухо, провернув, с хрустом разломал черепную коробку. Свалившись на голову еще двоим, споро заработал ножом, реквизированным у их уже дохлого подельника. Никакого расчета, никаких холодных и выверенных движений.

Лишь багровая ярость в глазах, желание добраться и убить. И все. Все обернулось дыркой в бедре, страхом в глазах Ани и потерей сознания позже. Очнулся Клыч уже другим человеком.

— Скоро будем на месте, старлей. — Азамат подошел к Уколовой. Женя, поддерживая искалеченную руку, стояла у борта. — Немного осталось. Если получится, так дойдем до той самой точки, до бывшего моста. Хотя Зуич не хочет. Там река узкая, опасно.

— Понятно. — Женя баюкала ноющие пальцы. — Скоро все может закончиться.

— Или только начаться. Клыч не отстанет.

— А откуда он знает про него? — Она кивнула на кота, следившего за рыбами в воде.

— Слухами земля полнится. Я не прятался от него, это глупо. Несколько раз убивал подосланных людей. Я же нужен ему живым.

— Тебе не страшно?

Азамат не ответил. Развернулся назад, к каюте.

«Арго» не пыхтел двигателем. Зуич вывел судно в сумерках, включив водометный двигатель. По противоположному берегу днем несколько раз, взад-вперед, проскакали разъезды. Клыч не оставлял поисков, старался найти следы беглецов.

Сумерки свалились разом, окутали сгущающейся темнотой, оплели вновь разошедшимся дождем. Навесы над палубой, из плотной промасленной кожи провисли, отяжелев от воды. Капли, крупные и тяжелые, барабанили очередями из «Утесов», звенели по металлу. Уколова, нацепив выданный плащ от костюма химзащиты, торчала на носу, наплевав на сырость и занывшую руку.

Река мерно бежала вперед, качала «Арго» на волнах. Глубина манила, заставляла даже в сумерках всматриваться в нее. Накатывала непонятная тоска, заставляя Уколову торчать здесь одной. Наедине с собой, с мыслями, с будущим и прошлым.

Сзади покашляли. Уколова обернулась, увидев Митрича. Пожилой водник, смущенно глядя снизу вверх, потянул ее за рукав.

— Что?

— Это… пойдемте. Ну, надо, в общем.

— Вам надо?

— Нет, тебе. Пойдем.

Что сказать в такой ситуации? Уколова вполне отдавала себе отчет участия седого мастера на все руки в ее собственной жизни. На текущем ее витке. Не уважить его просьбу было бы глупостью. Или бестактностью. Или просто грубостью.

На не таком и большом судне Митрич умудрился устроить крохотную мастерскую. Встав боком рядом с тисками и верстачком, Уколова терпеливо ждала.

— Рукав задирай, а еще лучше, сними плащ. И руку дай. — Митрич требовательно показал на верстак. Мол, сюда клади. И стоял, терпеливо ожидая.

Уколова замерла, не решаясь. В голове крутились картинки, одна хуже другой. Мелькали топор, большой тесак, зубастый пресс, ножовка… и все с одной целью — отхреначить ее многострадальную руку.

Вместо таких ужасов на верстаке оказалась странная конструкция. Металл, кожа, ремни. Уколова усмехнулась. Уменьшенная копия агрегата, сделанного Митричем для шкипера «Арго», не иначе. Ну, да, так и есть. Вон, полукруглая рамка, наверняка ложится на предплечье сверху, помогая направлять ствол в нужную сторону. Крепление под оружие, чтобы стрелять и менять магазины левой рукой.

— Это мне?

Митрич кивнул. Достал из рундука «Кедр». Уколова присмотрелась, понимая, что этот молчаливый оружейник уже сделал изменения не только под ее здоровую, левую руку, но и под покалеченную правую. Но ведь не мог же он сделать это так быстро, да еще вне нормальных условий и мастерской?!

— Для Зуича делали?

Оружейник кивнул, прикладывая ПП к креплению на руке Жени. Закрепленный несколькими хомутами, «Кедр» лежал не то, чтобы удобно, но и не так плохо, как ожидала Уколова. Правой стороной прижимался к руке, оставляя свободной затвор, предохранитель и давая возможность спокойно менять магазины слева. Дополнительная рукоятка, закрепленная у передней стенки ствольной коробки, шла вниз, под покалеченные пальцы.