— Сына зовут Сергей? — Войновская палочкой чистила сапоги. Грязь, черная и густая, мерно падала на выскобленные доски.

— Да. — Инженер сел, пока не выказывая своей новой тревоги.

— Хорошо… — Войновская сняла шлем, аккуратно поставила на стол. — Предупреждаю сразу, Василий Анатольевич, дабы у тебя не возникало глупых мыслей — не стоит. Не стоит пытаться дотянуться до автомата вон в том шкафу, или достать топор из-за шкафа. Не стоит думать про захват меня, это не получится. И дело вовсе не в том, что три бойца остались за дверью. Я не стану тебя убивать, но зато сделаю больно. Но куда больнее придется твоему ребенку, пусть и давно выросшему, но так им для тебя и оставшимся. Мы договорились?

Инженер кивнул.

— Хорошо. Мне не обязательно слышать от тебя ответы на заданные вопросы, достаточно кивнуть или наоборот. Приступим?

Инженер, как игрушка, повторил движение головой.

— Очень хорошо. Ты знаешь про нас? Давно? А ты не дурак, как я и полагала, Василий Анатольевич. Итак, для того, чтобы убрать в сторону нелепые домыслы и байки, расскажу тебе про меня и Орден, представляемый здесь мною.

Мы та сила, что должна повернуть вспять нашу историю. Под нашей историей мы имеем в виду судьбу страны и, в частности, того места, где проживаем. Мы соседи, и это ты знаешь, хотя бы по слухам, постоянно возникающим среди того отребья, населяющего Оренбургскую губернию.

— А нам есть, что поворачивать вспять?

Инга постучала пальцами по столу.

— Сарказм вполне обоснован. Но меня радует твое отношение в плане «нам». Ты уже понял свою задачу?

— Вы не станете угонять людей к себе? Вы же постоянно набираете рабов, я слышал про это, но не очень хотел верить… — Инженер кашлянул в кулак, смотря на нее с видимой надеждой.

— Не глупи и не порть впечатления. — Инга уставилась на него, заставив отвести взгляд. — Мы не людоеды, не сатрапы и не желаем иметь крепостных. Те, кто оказывается на работах у Ордена, заслужили это.

— Чем?

— Упрямством. Бунтом. Нежеланием понимать необходимое. Они не пошли по одной дороге с нами, решив жить только для себя.

— А Орден делает что-то для всех? Надеюсь, что у вас нет лозунга о счастье для всех и даром?

Инга чуть помолчала. Природа людей всегда была ей интересна. Достаточно лишь вытащить его из грязи, дать сесть на стул в собственном доме и вот, получите, он же снова готов стать независимым и гордым. Стоило дать ему боль. Для урока. Этим она и занялась.

Торговали на рынке всем, что было. Разложившись на сколоченных из чего попало лотках, продавали нужное и совершенно необходимое, полную ерунду и законченные глупости. Некоторые глупости вызывали желание пристрелить для начала сам товар, потом владельца. Кому и для чего может потребоваться клушка, выросшая до размеров хорошего бобика, выкрашенная в красный цвет и отличающаяся от беспокойно клохчущих товарок не только ростом, но и длиной шпор и клювом с зубами?

— Тут начали бои устраивать. — Дарья кивнула на чудо-юдо, искореженное ненаправленной мутацией в черт знает каком поколении. — Петушиные.

— М-да, давно в Кинеле долго не жил, ага… — Морхольд покачал головой, — Век живи, век учись. Пошли обувь искать.

Найти искомое вышло не просто и не сразу. Взаимный обмен ядерными ударами прошелся не только по искалеченным миру и жизням. Найденные сталкерами на хотя бы как-то законсервированных складах одежда и обувь росли с ценой год за годом. Если везло, то можно было стать обладателем настоящих яловых сапог. Ну, в случае, если бродяга отыскал клад, хранящий в своих закромах добро годов так с семидесятых. Если везло больше, так можно было отхватить практичные комбинированные ботинки из синтетики и кожаных вставок, с литой подошвой, служившие свой срок с достоинством и ответственностью.

Сапожники, редкие и ценные, жили кум королю. Если не попадали под «накат» кого-то из авторитетов. А авторитетов в крепости Кинель хватало.

— Доброго дня, — Поздоровался Морхольд с пожилым мастером, сидевшим за окошком небольшой конуры, заставленной колодками, рваными и относительно целыми ботинками, башмаками, сапогами и прочими их коллегами. На видном месте, подвешенный за шнурок, болтался самый натуральный кед. — Нам бы девушку обуть.

— И вам… — шевельнув седыми густющими бровями и основательным длинным носом, сапожник оглядел сталкера с ног до головы, — … уважаемый, не хворать.

— Мне сказали, что вы тут совсем недавно, но в своем деле хороши, и у вас можно приобрести что-то без заказа. — Морхольд улыбнулся честнейшей улыбкой. Старика он и в самом деле раньше не видел. Хотя на рынок и неведывался не так уж и часто.

— Да чтоб им подавиться крысятиной, таким благожелателям! — сплюнул сапожник. — Это кто один из лучших, я? Один из лучших?! Коля!

Проходящий мимо детина в серой униформе безопасности Кинеля развернулся, мрачно просканировав тусклым своим взглядом Морхольда и Дарью.

— Да, дядя Изя?

— Вот скажи, Коля, я один из лучших сапожников, или как?

— Лучший, дядя Изя. — Здоровяк улыбнулся. — Сам вот ваши сапоги уже второй месяц ношу, не нарадуюсь.

— А, что я говорил! — сапожник махнул молоточком. — Я Исаак Абрамович Вайсман, я делаю обувь с семи лет, а до этого ее делал мой отец, и дед, и…

Морхольд поднял руки, мол, признаю ошибку, был молод, неуравновешен и слегка глуп, искуплю и исправлю. Причем, прямо сейчас, патронами.

— Девушку обуть? — Исаак выглянул из окошка, примерился к растоптанным и просящим каши ботинкам Дарьи. — Тридцать седьмой размер, ой-вэй, как у моей сестры, такая маленькая аккуратная ножка. Заходите, красавица!

Морхольд заходить не стал, развернуться внутри будки казалось делом нереальным. Встал за дверью, поправив тесак под курткой, и задымил, слушая мерно говорящего и говорящего лучшего сапожника Кинеля.

— Снимайте-ка, красавица свои опорки. Разве же это обувь для такой интересной девушки? Мне стыдно за того, кто вам такие говнода… уродцы раньше купил. Выдали? И за того кто выдал, тоже стыдно. Ай-ай, как же так можно? Знаете же, раньше, до войны, были такие магазины, обувь в них покупали? Ой-вэй, милая моя девочка, поверьте мне, старому еврею, что это неправильно. Ну как можно идти и покупать обувь, сшитую не по ножке? Ай, что вы мне такое говорите, красивая моя, неправильно вы говорите, совершенно неверно. Не бывает одинаковых ног, вы же вот не владеете носом, как у вашего… спутника, да?

Морхольд хмыкнул, стараясь прислушиваться как можно меньше. Пусть рынок и охраняется людьми администрации, и нет вроде бы врагов, но…

Не то время, чтобы доверять людям. Не то место, чтобы расслабляться. Не та ситуация, чтобы ощущать себя в безопасности. Если, конечно, верить сказанному Дарьей. Хотя, и неделю назад Морхольд согласился бы с кем угодно, ведь рассказ куда больше походил на выдумку. Но в том и цимес ситуации, что семь дней назад он ее и увидел, в собственном сне. Так что верить ее словам приходилось. Итак, что выходило? Получается, что следующее:

В наличии есть девушка со странными способностями и в непонятной ситуации. Убедиться в ее возможностях Морхольд смог лично. Не смог бы, так не притопал бы в Кинель так быстро.

Девушка настаивает на его участии и своей плате за помощь. А плата, стоит признаться, может оказаться царской. Плата за его услуги, не самые вроде бы обременительные, хотя, тут тоже, как сказать. Но то, что он получит от нее, перевешивало все прочее. Если Дарья не врет, а тут интуиция говорила именно так, то есть шанс. Тот самый шанс, что искал все эти двадцать лет с первого удара раскаленным мечом по мирной земле. Тот шанс, что нельзя упускать. Морхольд очень сильно хотел найти своих.

— А вот и наш должничок! — гнусавый нагловатый говорок, прошепелявивший откуда-то сзади, не узнать оказалось тяжело. — Поп…

Трепать языком можно бесконечно долго. Порой именно разговор решает многие конфликты. Частенько слово, сказанное вовремя, спасает жизнь.