Анализ документов тех лет свидетельствует: вспомогательная полиция, за редким исключением, состояла из поляков. Так, в Лидском округе они, войдя в контакт с нацистами, захватили все должности в местной полиции{39}. Даже тогда, когда белорусы смогли изменить ситуацию в свою пользу, в лидской полиции этнических «белорусов было не более 20 %, остальные — поляки и русские»{40}. Та же картина наблюдалась и в Слонимском округе, где, согласно рапорту руководителя местной БНС Г. Зыбайло,
«поляки захватили места в полиции — их более половины. В основном это все бывшие военнослужащие польской армии — офицеры. Во главе полиции стоит бывший польский полицейский Ушпик, заместители: сержант Барховский и Хмелевский — агент польской полиции, перекрещенный еврей Фельдман — бывший польский сыщик»{41}.
Ничем не отличалась ситуация в Новогрудке и Барановичах{42}. Ответ на вопрос, почему так произошло, пытается дать историк Л. Юревич. Он, в частности, пишет:
«Это была вина Белорусского комитета в Берлине, который состоял из потомков поляков. Они сделали вид, что являются белорусами, и были посланы на оккупированные земли с целью создания полиции…»{43}
Приведенные аргументы, какими бы вескими на первый взгляд они не казались, не могут быть признаны убедительными. Контрдоводы представляются более обоснованными. Прежде всего, нельзя согласиться с тем, что в состав Белорусского комитета входили потомки поляков, — он полностью, как убеждают нас документы, был белорусским{44}. Теперь о полиции. Да, поляки стремились подчинить ее себе. Недовольство белорусских национальных кругов и желание польских шовинистов сохранить Западную Беларусь в составе Польши приводило к постоянным взаимным обвинениям и конфликтам{45}. Но в то же время известны факты, когда состав полиции был полностью белорусским. Так, в Вильно, едва там появились оккупационные войска, была создана городская полиция, насчитывающая 350 белорусов, и, по свидетельству современников, полякам места в ней не нашлось{46}.
Стоит коротко остановиться и на том, как комплектовалась полиция. Туда попадали двумя путями: принудительно и добровольно. Если это происходило принудительно, то полицейские кадры оказывались, как правило, недостаточно квалифицированными. Пример: в деревню приходит разнарядка, требующая поставить кандидатов для службы в полицию. Сельчане, согласно данным немецкого исследователя Г. Русса, подчиняясь, направляли на службу тех, в ком деревня не нуждалась{47}. Да и добровольцы, если честно, мало чем отличались от первой категории полицейских. Добровольцы — это те, кто был обижен на советскую власть, в первую очередь поляки и уголовники, для которых «появилась легальная форма грабежа населения»{48}. Оккупантов это устраивало. Но не устраивало белорусских политиков, для которых полиция являлась легальной формой подготовки национальных вооруженных сил. Остро встал вопрос подготовки кадров. Белорусские националисты добивались от В. Кубе открытия в Минске подофицерской школы — кузницы кадров национальной полиции. Немцы, осторожничая, разрешили открыть курсы, но не школу, назначив их руководителем Ф. Кушеля. Перед ним открывалась возможность под видом вспомогательной полиции легально готовить военные кадры{49}.
Ход дальнейших событий вынуждает подробней остановиться на личности Ф. Кушеля — знаковой фигуре коллаборационистского движения.
Франтишек Винцентович Кушель родился 16 февраля 1895 г. в д. Першаи Минского (позднее Воложинского) повета в белорусской крестьянской семье. Получил среднее образование. Во время учебы в школе примкнул к белорусскому национальному движению. Распространял среди товарищей по школе газету «Наша нива», в Ивенце создал и возглавил кружок молодежи, насчитывающий 15 человек. Кружок действовал до 1913 г. Перед Первой мировой войной Ф. Кушель призывается на военную службу в царскую армию. В октябре 1915 г., закончив школу младших командиров и получив звание младшего унтер-офицера, направляется в Виленское пехотное училище, которое было эвакуировано в Полтаву. После четырехмесячного обучения, получив первое офицерское звание прапорщика, убывает в 155-й запасной полк, дислоцировавшийся под Астраханью. С мая 1916 г. по ноябрь (согласно другим данным, по сентябрь) 1917 г. служил в качестве командира взвода, а затем роты на Западном фронте в 276-м Купянском полку. Участвовал в боях. Получил две боевые награды и воинское звание штабс-капитана. После развала царской армии вернулся на родину к родителям, которые жили в д. Заборье около Налибоков. На протяжении 1919–1920 гг. принимал активное участие в белорусском национальном возрождении. В Вильно знакомится и сотрудничает с А. Луцкевичем, С. Рак-Михайловским, А. Смоличем и другими. За распространение белорусских листовок и литературы, а также активную пробелорусскую пропаганду в 1919 г. Кушель был арестован польской жандармерией и водворен в лидскую тюрьму. В это время польские власти наконец-то решили вопрос о создании Белорусской военной комиссии (БВК){50}. Предложение о создании БВК — органа по формированию белорусских военных единиц в польской армии — было внесено в конце июля 1919 г. делегацией Центральной белорусской рады Виленщины и Гродненщины (глава делегации Б. Тарашкевич) во время встречи в Варшаве с начальником Польского государства Ю. Пилсудским. Однако официальное разрешение на ее создание Пилсудский дал только 22 октября 1919 г. Как свидетельствует сам Ф. Кушель, начальник лидской тюрьмы Красуцкий предложил ему войти в состав БВК и принять участие в ее работе.
«Красуцкий заявил мне, что если бы я согласился сотрудничать в этом деле, то был бы освобожден. На предложение ротмистра Красуцкого сотрудничать в польской работе среди белорусов я согласился»{51}.
Вместе с Ф. Кушелем в состав БВК вошли Павел Алексеюк (председатель), Антон Авсяник, Алесь Прушинский (поэт Алесь Гарун), Сымон Рак-Михайловский, Юстиан Мурашко, Андрей Якубецкий и Давид Якубовский. Позднее состав менялся, но Кушель работал в составе комиссии до ее роспуска. Командующим белорусской армии по предложению комиссии утвердили полковника г. Конапацкого.
Главной целью БВК являлось создание белорусской армии, вербовка добровольцев, осуществление «национального воспитания армии»{52}. В ноябре 1920 г. БВК перенесла свою работу из Вильно в Минск (размещалась в 20-м номере гостиницы «Гарни»). В. Кушель возглавлял отдел кадров. С БВК активно сотрудничали известные белорусские деятели — Франтишек Уместовский, Тодор Верниковский, Змитрок Бядуля и другие.
Несмотря на заметную активность комиссии, организация белорусской армии продвигалась очень медленно. К весне 1920 г. даже те два белорусских батальона, которые, согласно приказу Ю. Пилсудского, было разрешено создать, не были сформированы. В марте 1920 г. приказом генерала К. Сосновского БВК отстраняется от набора добровольцев в белорусскую армию. Набор перешел в руки польских оккупационных властей, которые фактически бойкотировали его. Летом 1920 г. БВК эвакуировалась в город Лодзь, где находилась восемь месяцев, до своего роспуска после завершения польско-советской войны и заключения Рижского мира в 1921 г. В 1922 г. Ф. Кушель поступает на службу в польскую армию в качестве офицера. Закончил польскую офицерскую школу в Варшаве, затем служил в 66-м пехотном полку, руководя школой унтер-офицеров. В 1932 г. переведен в корпус кадетов, где четыре года служил в должности командира учебной роты. Затем служит в школе подхорунжих резерва в г. Пултуске. В 1939 г. в качестве командира батальона участвует в боях против немецкой армии в районе Львова. 22 сентября 1939 г. взят в плен Красной Армией. Вместе с многими тысячами польских офицеров содержался в Старобельском лагере смерти. В ноябре 1939 г., спасая себя и свою семью, дает согласие сотрудничать с НКВД в качестве агента для «разработки» антисоветски настроенных военнопленных{53}. 17 мая 1940 г. военнопленного Кушеля переводят в Москву для изучения возможности его использования для «разработки» белорусских националистов. Вот как об этом писал много лет спустя сам Ф. Кушель:
