– У нас есть клетка. – Радомила выглянула в зал кабака. – Давай, Варна, мы не желаем вам зла.

Несколько мгновений охотница раздумывала, затем кивнула и спрятала меч в ножны. Она подошла к куче мешков и предупредила:

– Когда я сдвину мешки, он вырвется и вам нужно успеть засунуть ладан ему в рот. Справитесь?

– Ты забыла, с кем говоришь? – Ждан угрюмо достал из поясной сумки восковой шарик. – Мы охотились еще до того, как ты научилась сидеть в седле.

Варна пожала плечами и навалилась на мешки. Едва те отъехали в сторону, дверца погреба распахнулась, и на Ждана выскочил обезумевший бледный Дарий. Его волосы были в паутине, одежда – в пыли, а лицо! Радомила еще никогда его таким не видела.

Ждан схватил его за горло, не давая напасть. Варна заломила ему руки, отвела их за спину. Дарий шипел и щелкал зубами.

– Давай же! – поторопила мужа Радомила.

Ждан сжал щеки Дария и заставил того открыть рот. Положив под его язык ладан, муж кивнул и обхватил обмякшего сына за пояс.

– Уводите его, – сказала Варна, – а я попробую задержать Светозарных.

– Куда он без тебя? – Радомила принялась выталкивать ее на улицу. – Давай, шевели ногами!

– Но…

– Никаких но, хватит. Пойдем, быстрее, нужно убраться отсюда.

Дворами они добрались до выхода из города. Варна то и дело оглядывалась и вздрагивала от каждого шороха. Светозарные подняли шум, но в погоню пока никто не кинулся.

– Откуда у вас клетка? – спросила охотница.

– Долгая история, – отмахнулась Радомила.

– А у нас полно времени, – не отставала Варна. – Куда мы отправимся?

– В Черную Падь.

Лицо девчонки вытянулось. Она хотела было возразить, но Радомила не дала ей и слова сказать:

– Потом, когда отъедем подальше от города. Ждан поведет, а мы в телегу сядем.

Они нашли спрятанную телегу, затолкали в клетку Дария и сели по обе стороны от него. Ждан забрался на облучок, и лошадь медленно пошла вперед, мало-помалу набирая скорость.

Варна молчала долго, стоило отдать ей должное, но в конце концов она не выдержала и повторила вопрос:

– Куда мы отправляемся?

– Я же сказала, – Радомила посмотрела на нее, – мы едем в Черную Падь.

– Мне позволено узнать зачем?

– Там живет ведьма, которая…

– Ведьма! – Варна всплеснула руками. – Только не говори мне, что вы тоже одной из этих тварей поверили!

– Знаю, это дико звучит, но попытайся понять нас! Это она сказала, что нам нужно клетку достать; не будь ее, что бы вы делали сейчас?

– Умирали в кабаке в лучшем случае, – спокойно сказала Варна. – Что еще поведала эта ваша ведьма? Откуда вы узнали о ней? Зачем искали способ помочь Дарию?

Радомила глянула на мужа, но тот не обернулся, так и смотрел вперед, упрямо отказываясь помочь ей хотя бы словом. Она перевела взгляд на привалившегося к стенке клетки Дария, и ее сердце тоскливо сжалось.

– Ты не поверишь мне, – тихо сказала Радомила, – но в моих словах нет ни слова лжи.

– Тогда я слушаю. – Варна сложила руки на груди и серьезно посмотрела на нее.

– Дарий – наш сын, – без долгого предисловия выпалила Радомила.

Она ожидала любого ответа, но не ледяного молчания. Варна продолжала не отрываясь смотреть на нее, явно обдумывая услышанное.

– Так это вы его в церковь подбросили? – спустя несколько долгих мгновений спросила охотница.

– Мы оставили его у повитухи, а в церковь его принесли Мстислав и Тихомир.

– Вы уверены?

– Ошибки быть не может, – твердо сказала Радомила. – Мы были у бабки, были в церкви, все указывает на то, что этот несчастный мальчишка – мой ребенок.

– Где же вы были тридцать лет? – Варна прищурилась. – И почему сейчас решили сына искать?

Радомиле не хотелось обсуждать это с ней, не так уж они были и близки, но делать нечего: раз уж придется Варну в Черную Падь везти, нужно все объяснить.

И она объяснила, в красках, несколько раз едва не заплакала от обиды на саму себя. А охотница слушала, кивала, изредка бросала озабоченные взгляды на притихшего Дария.

– Мне всегда казалось, – начала Варна, – что детей своих даже звери не бросают. Что на такое способны только безжалостные, бессердечные люди.

– Нам было по семнадцать лет!

– Мне было куда меньше, когда я впервые отрубила голову ведьме, – жестко сказала Варна. – Но осуждать вас за это поздно. Да и чего пенять, мое прошлое тоже темное. Разве что простить вас за Дария я никогда не смогу. Будь вы умнее, с ним бы ничего этого не случилось. Но в том и я виновата, так что… – Охотница покачала головой. – Он заслужил лучших родителей и лучших друзей.

– Мы можем все исправить. Ведьма эта, Ольга, вернет ему душу.

– С духом его какая-то беда приключилась, – сказала Варна, – не знаю, способен ли кто-то на это.

– Но мы можем попытаться. Чует мое сердце, что не обманула нас ведьма.

– Вы знаете, что к столице идут мертвецы? – вдруг спросила охотница. – Сотни покойников каждую ночь встают, чтобы добраться до Ясностана. Мы должны были быть там, на передовой, должны были вести Мрачный Взвод против заложных.

– И ты поведешь, – пообещала Радомила, – как только Дарий сможет жить без тебя, ты вольна уехать.

– На все это потребуется время.

– Иначе Дарий останется упырем.

Варна посмотрела на него и надолго замолчала. Взвесив все, она повернулась к Радомиле и сказала:

– Тогда давайте поторопимся.

Всю дорогу Варна была молчалива и серьезна, похоже, ее терзали какие-то мысли, но говорить о них она отказалась.

Погода в Черной Пади стала еще хуже, чем в их предыдущий приезд, – накрапывал противный холодный дождь, дул пронизывающий ветер, будто на пороге не лето, а осень.

На второй день скитаний по мрачной пустоши Варна наконец спросила:

– Вы знаете, куда ехать?

– Ведьма сказала, что сама найдет нас, – нехотя призналась Радомила.

Варна фыркнула и отвернулась, всем своим видом показывая, что ничего другого и не ожидала.

Радомила подсела ближе к клетке и посмотрела в затуманенные ладаном глаза сына. Он вяло рыкнул, протянул к ней бледную когтистую руку, но добраться до нее не успел – его тело свело судорогой, он сжался в комок и обхватил себя руками.

– Ты чувствуешь что-то? – спросила Радомила.

– Боль, – ответила Варна, – ему очень больно.

Неужели охотница относилась к нему так холодно все те годы, которые они провели вместе? Или это маска, за которой Варна скрывала свои истинные чувства?

По ней не было видно, что она сочувствует Дарию, что переживает о нем. Варна только иногда смотрела на него, но тут же отводила взгляд, будто ей было неприятно видеть его в таком состоянии. А ведь Радомиле казалось, что отношения между ними близкие, дружеские, даже любовные.

Они сделали привал рядом с черными деревьями, надеясь найти там траву для лошадей. Дарий совсем иссох, на его лице проступили вены, уродливые клыки выглядывали из-за губ.

– Мы ничего не можем сделать для него? – спросила Радомила.

– Я могу дать ему свою кровь, но боюсь, что станет только хуже, – ответила Варна.

Они перекусили, тьма окружила их, вой ветра стих, но на смену его заунывной песне пришли ночные шорохи и шарканье тварей.

Варна хотела было отправиться вперед и разведать местность, но Радомила остановила ее.

– Это белые люди, – пояснила она, – кажется, они не нападают на путников.

– Что за твари такие? – охотница нахмурилась.

– Твари, из которых ведьмы варят супы, – подал голос Ждан.

От воспоминаний о мерзком вареве Ольги желудок Радомилы скрутило жгутом. Она поднесла руку ко рту и постаралась удержать в себе съеденный хлеб.

После Ждана хотела заступить на пост Варна, но Радомила решила взять самое сложное время на себя и не разбудила охотницу. Сама опустилась на камень, на котором до этого сидел муж, и устремила взгляд в кромешную темноту. Вскоре у огня начали собираться белые люди.

На этот раз они решились подойти поближе, и Радомила разглядела изуродованные лица, когда-то бывшие человеческими, – вместо носа две щелочки, а зубы похожи на кроличьи. Нет признаков пола и волос на теле; бледные, словно вылепленные из воска.