Да, я ни от каких вариантов не отказываюсь. Но бросаться на девушку просто потому, что вызываю у нее желание близости? Я не животное, и могу держать себя в руках. Одно дело — помолвка, совсем иное — привязывать ее к себе. Ведь психологию никто не отменял, я не смогу взмахнуть рукой, сказать пару волшебных слов и отменить чувства Снежки.

— И я боюсь, что сорвусь, — продолжила она, не глядя мне в глаза, но поглаживая меня по руке.

Я легко улыбнулся и приподнял ее лицо за подбородок. Наши взгляды встретились, и в этот же момент машину тряхнуло.

Сразу же включилась внутренняя связь, и я не поверил своим ушам. На машину сопровождения сзади кто-то напал. Снежка мгновенно отстранилась, заметив по моему лицу, что мы не на кочке подпрыгнули.

— Иван Владимирович, нас окружили, — доложил дежурный командир моей дружины. — Все маги, их тут человек семнадцать. В униформе.

Но я и сам уже видел как резервы в четыре-пять узлов, так и военную форму. Польскую военную форму.

— Мне нужно место, — заговорил я, ткнув пальцем в наушник, с которым не расставался. — Обеспечьте дистанцию в двадцать метров от «Коршуна».

— Так точно, ваше благородие.

— Чем я могу помочь? — спросила Макарова, открывая сумочку. — Вызвать подмогу?

Я многое ожидал увидеть в женской сумочке, принадлежащей дворянке. Но уж точно никак не военную рацию.

Улыбнувшись, я не удержался и, вновь взяв ее за подбородок, взглянул прямо в глаза.

— Просто расслабься, Снежка.

Поцеловав ее в кончик носа, я открыл дверь и выбрался наружу. Буйство стихий уже кружилось над дорогой. Объятые огнем автомобили сопровождения не спешили отстреливаться, вместо этого они ударили по педалям, разрывая дистанцию.

Я чувствовал направленные на меня взгляды, полные ненависти и искреннего желания моей смерти. Мне не требовалось выслеживать каждого пришедшего по мою душу чародея. Мне было все равно, что сподвигло именно этих отчаянных самоубийц поверить, будто их количество как-то поможет им со мной справиться.

— Принесите мне их головы! — приказал я.

Черные тени вырвались прямо из пламени и ринулись к польским магам за миг до того, как на меня и «Коршун» обрушилась огненная буря.

Облако ревущего огня заглушало посторонние звуки, но не лишило меня магического взора. А потому восемнадцатый чародей, под невидимостью выбежавший из-за угла жилого дома, был мной замечен.

В его руке лежал короткий клинок, напитанный магией под завязку. Это оружие одного удара — после активации заложенная в металл мощь должна просто разорвать жертву на кусочки.

Я покрутил пальцем в воздухе, и чужое пламя последовало за мной, обволакивая руку. Три десятка печатей, обеспечивающие работу огненного торнадо, изменились под моим руководством. Превратившись в единый протуберанец, пламя с ревом набросилось на невидимку.

Он не успел сделать вообще ничего. Просто в мгновение ока рассыпался прахом вместе с артефактом. Устранив опасность в виде торнадо, я указал рукой на дом с другой стороны дороги.

Поляк с оружием в руках, уже собиравшийся убить хозяев квартиры, откуда он намеревался вести по мне огонь, замер на мгновение, а затем оглушающий треск молнии превратил его в прах. На пол квартиры упала снайперская винтовка, через разбитое моими чарами окно я услышал испуганный визг.

Но извиняться было некогда. Мои тени добрались до врагов, и поляки, демонстрируя слаженность команды, объединились, чтобы уничтожать мои чары. Захлопали двери машин сопровождения — дружина высыпала на улицу и тут же устремилась к домам, на крышах которых разместились вражеские маги.

И только Сергей со Снежаной остались в «Коршуне».

За своих бойцов я не переживал — на них зачарований больше, чем на ком-либо в Российской Империи. И я в своих людях уверен, а среди нападавших хватало и простецов, которые могли навредить мирным людям.

Пока вражеские маги занимались моими тенями, дружина просочилась в дома. А я, оттолкнувшись от земли, взмыл в воздух, отвлекая на себя внимание чародеев. Стоило мне подняться на высоту здания, как в меня полетели новые заклинания. Разрушать я их даже не пытался, принимая на артефактные щиты.

Направив набалдашник потеплевшей трости на крышу справа от себя, я применил сразу десяток темных серпов. Короткие вспышки серого цвета устремились от меня к врагам, но те умудрялись сбивать их на подлете, отвлекаясь от атаки.

Со спины в меня влетела молния. Яростный грохот ударил по ушам, но я отмахнулся, и на крышу здания, с которого шла атака, обрушилась силовая плита. Крошево человеческих костей, бетона и брызги крови показали, что теперь можно сосредоточиться только на восьми оставшихся врагах.

— Отступаем! — услышал я приказ одного из них.

Видимо, поняли твари, что я им не по зубам. Я же услышал, как гремят автоматные выстрелы — дружина вступила в бой внутри зданий. Значит, можно считать, что поляки заперты, и бежать им уже некуда.

Из бетонной крыши поднялись призрачные руки с когтями на пальцах. Они хватали чародеев за ноги, тянули к земле, заставляя тратить время на защиту и попытки выбраться. Я же перелетел на кровлю и, ударив тростью, как дубиной, раздробил челюсть оказавшемуся рядом магу.

Поляк выплюнул зубы вперемешку с кровью, а я безжалостно добавил пяткой трости в грудь врага. Его защита мелькнула, активируясь на долю секунды, но тут же лопнула под ударом, не в силах сдержать мощь артефакта. Хрустнули ребра, треснула плоть, и пятка трости вышла из спины противника.

Схватив его за голову, я потянул ее в одну сторону, трость в другую. Еще живой, он заорал от испытываемой боли, а потом затих, осев на крышу мертвым телом. Я шагнул вперед, принимая на щиты очередную порцию заклинаний.

Трость стала горячей — все же против такой массы вражеских чар материалу выстоять было тяжело. Но уже проще, чем если бы я оставил всех врагов.

— И их осталось семь, — произнес я, делая еще один шаг вперед.

Ближайший ко мне чародей резко присел, его ладони коснулись бетона. Под ногами мага вспыхнула печать, и в меня полетели каменные колья с торчащими наружу кусками арматуры.

В этот же момент другой поляк ударил двумя мощными молниями, спеша перегрузить мою защиту. Вокруг моих ног наросла наледь, должная сковать движения — третий чародей. Остальные швырнули в меня огненные чары, спеша сжечь то, что останется.

Колья пролетели мимо со свистом распарываемого воздуха, наледь лопнула от легкого движения, а набалдашник трости ударил снизу вверх под челюсть поляка. Соединенный на мгновение моим щитом и собственным телом, враг получил весь удар двух молний, брошенных его соратником.

Вверх устремился дым, а человек передо мной распался облачком праха, не оставив после себя ни следа. Повинуясь моей воле, с неба ударила молния. Оказавшийся в ней любитель электричества вскрикнул, но его вопль оборвался тут же. А когда свечение моего заклинания исчезло, на крышу опал обожженный труп.

— И их осталось пять, — объявил я, делая новый шаг вперед.

Новые выстрелы донеслись до моего слуха, и маги слаженно ударили. Но не в меня, они направили удар в здание, собираясь его обрушить. И вот тут пришлось вмешиваться контрзаклинаниями, нейтрализуя весь урон.

— Отступаем! — вновь приказал командир, первым накладывая на себя невидимость с помощью висящего на поясе артефакта.

Второй маг бросил на землю связку гранат, из которых брызнул угольно-черный дым. Действовали они слаженно, доказывая, что давно либо работают вместе, либо привыкли следовать одному алгоритму.

Но ни заряженный магией дым, ни невидимость никак не помешали магическому взору. Так что черное лезвие вспороло воздух, обезглавливая троих чародеев, оказавшихся ближе остальных.

Командир бежал по крыше, не оглядываясь. А его последний соратник рухнул на землю и, стиснув зубы, старался не заорать от боли — с отсеченными по колено ногами далеко не убежишь. Второй удар черного лезвия отсек ему голову.