— Иван Владимирович, от вас в двух километрах есть небольшое природное плато, свободное от леса, — заговорила Снежана Александровна. — Его должно быть видно с вашей позиции.

— Сейчас осмотрюсь, — ответил я, поднимаясь чуточку выше.

Пришлось повертеться, но это совершенно нормально — капитан ведь не видит, куда я смотрю. Ей приходится ориентироваться по точке, в которой я нахожусь, задавать отсюда направление будет непросто, у меня-то карты нет.

— Вижу плато, — сообщил я.

— Через три минуты первый комплекс прибудет туда, — предупредила Макарова. — Вы успеете, Иван Владимирович?

— Вполне, — произнес я, уже накладывая печати на саму площадку.

Метать с неба огненные шары, конечно, замечательно, но когда у меня есть время, лучше распорядиться магической силой чуточку иначе. А стоило мне закончить расставлять печати, как я заметил катящиеся через перелесок боевые машины.

Судя по тому, что двигались группами, в одном комплексе было завязано сразу два тягача, тащивших на себе как боевую часть, так и радар. Один, вероятно, направляет, второй бьет по указанным координатам. В любом случае я ничего не предпринимал, пока первая машина не въехала на плато.

Прежде чем вести огонь, им требовалось навестись, поэтому я не спешил. Первые выстрелы вспыхнули ярким пламенем. Система из двенадцати ракет отстрелялась довольно быстро, но я не стал ничего придумывать, и вновь повторил тот же фокус, что уже использовал на танках.

Созданный воздушный коридор увел ракеты в космос. Из-под колес ПВО брызнула парящая жидкость, окатывая установку. И пока отстрелявшиеся бойцы убирали технику под защиту леса, а на их место аккуратно выползала новая, первая начала оплывать, проедаемая насквозь выплеснутой кислотой.

Все выстрелить не успели. Наложив печати на машины и не забыв про сопровождающие тягачи, я активировал магию. Уже достаточно поврежденный металл рассыпался ржой, оставив бойцов без защиты. А в следующий миг рванули остатки боекомплектов. Вспышки взрывов осветили подлесок, и я стал снижаться.

— Мобильные ПВО уничтожены, — произнес я, опускаясь к земле. — Можно влетать свободно.

Мои ноги коснулись земли, и я спокойно побрел в сторону ругающихся солдат. Они, конечно, старались делать это тихо, но усиленный на седьмом узле слух позволял различать слова даже с такого расстояния. Между нами было уже метров двести, когда меня, наконец, заметили.

Несколько одиночных выстрелов из пистолетов, а затем лишь хрипы умирающих. Они ведь могли и не тратить патроны, я бы их и не тронул. Должны же простецы понимать, что против такого чародея выступать бесполезно. Лучше бы отступили, перегруппировались, доложили начальству о пережитом опыте.

Спокойно выйдя на очередную трассу, я прислонился спиной к дереву и стал ждать, когда к месту расправы над мобильными ПВО подъедет кто-то еще. В конце концов, я только что постучался в двери Германии и, пока восстанавливаю свой резерв, вполне могу немного передохнуть.

— Иван Владимирович, с вами хочет переговорить Анатолий Никодимович, — сообщила Снежана Александровна. — Мне подключить его?

— Да, — отозвался я.

Последовал щелчок, и я услышал голос начальника Генерального штаба. Герасимов явно кого-то только что отчитывал, но тут же прервался, осознав, что нас соединили.

— Иван Владимирович! — все еще чуть повышенным тоном обратился ко мне он. — Вы там здорово погуляли. Я приказал ввести наши отряды быстрого реагирования, чтобы занять выгодные позиции. Через пять минут спецподразделение войск связи будет рядом, и вы сможете продвигаться дальше.

— А что с авиацией? — уточнил я. — Я сбил всего пятнадцать истребителей.

— А ее здесь больше и не осталось, Иван Владимирович, — с явным удовольствием сообщил мне Анатолий Никодимович. — Вы выбили всю авиацию Германии, пока остальные подтянутся, мы уже сами сможем их размазать.

— Хорошие новости, — согласился я. — Ко мне кто-то подъезжает, договорим после.

Моя вылазка уже обошлась кайзеру в очень серьезный финансовый ущерб. А ведь я только вдоль границы прогулялся. С момента, как я пересек черту между протекторатами, прошло от силы часа полтора, а урон уже нанесен немаленький. Полагаю, уже этого будет достаточно, чтобы кайзер, получив доклад, начал рвать на голове волосы.

Но я ведь еще даже не начал. У меня есть конкретные цели, а здесь я всего лишь прогулялся для разминки. В людях Германия еще не понесла серьезных потерь, только в технике.

Отлепившись от дерева, я вышел на дорогу и пошел навстречу броневику, яростно рычащему двигателем. Машина, на крыше которой был установлен спаренный пулемет, грозно приближалась, но внутри сидели лишь водитель и один пассажир.

Последний-то меня и заинтересовал — шесть узлов, большой резерв. Очевидно, это был кто-то из немецких магов. Силы у меня оставалось только четверть, но я был совершенно спокоен.

Немецкий броневик резко остановился и замер. Открыв дверь, наружу выбрался высокий, широкоплечий мужчина в офицерской форме. На его плечах и кителе поблескивали золотые элементы.

Стоило ему сделать три решительных шага в мою сторону, как броневик резко сдал назад и, лихо развернувшись, на полной скорости помчался обратно. Я же спокойно пошел навстречу германскому чародею.

Но он сближаться не стал, вместо этого вскинул руку, и вокруг меня вспыхнуло пламя.

— Как интересно, — произнес я, стоя посреди бушующего пламени.

Как только печать испепеления активировалась, вокруг меня образовался небольшой шар настоящего адского огня. Масштабирующийся эффект, усиливающийся от количества вложенной силы, был достаточно любопытен. Вместо того чтобы концентрироваться на объеме, позволяя накрыть внушительную площадь, сходился на одной жертве, низвергая на нее огонь преисподней, выжить в котором невозможно.

Удивительно встретить такую модификацию печати у армейского чародея. Учитывая зацикленность земных чародеев на одной стихии, наверняка у германца есть и площадная версия печати, но я слабо представлял, как может помочь точечное воздействие в бою армий, когда со всех стороны тебя пытаются убить. Ведь чем тренировать одиночную печать, гораздо выгоднее и логичнее бить по площади.

Или передо мной коллега Василия Владимировича, служащий короне убийством других чародеев?

Как бы там ни было, а я ощущал только легкое тепло, исходящее от вражеских чар. Мое зачарованное тело было защищено от стихийного урона, и на расстоянии в несколько сантиметров от меня печать просто не работала.

Немец ударил снова. Рассчитывая на синергию стихий, он обрушил на пылающий огонь воздушный вихрь, который должен был раздуть адское пекло еще сильнее, поднимая температуру и силу. Правильный подход, который мне, можно сказать, почти не встречался в этом мире.

Но я знал, как можно дополнить его еще сильнее, прибавив к этим двум печатям силу тьмы. Однако враг, похоже, надеялся, что двух его ударов хватит, чтобы со мной расправиться. К его чести он израсходовал не так много резерва, хотя сила впечатляла. Не будь у меня защиты от стихий, и мне действительно пришлось бы очень туго.

— Достаточно, — перейдя на немецкий и усилив свой голос, объявил я.

Щелчком пальцев погасив обе печати, я стряхнул с плеча несуществующую пыль и, убрав руки за спину, сделал шаг вперед. Глаза немца расширились, он явно не ожидал, что я справлюсь с таким натиском. Очевидно, у него не было магического взора.

Размениваться на слова он не стал, сразу же взмахнул руками. От его движений в воздухе возникал реактивный след, быстро разрастающийся в светлое облако дыма. Я не стал развеивать его чары, позволяя показать, на что он способен.

Мне было интересно, что германский волшебник собирается спрятать за заклинанием пелены. За себя я и раньше не переживал, а уж взяв седьмой узел, считать окружающих опасными было несколько странно. Не с моими познаниями.

На то, чтобы закончить, у него ушло не больше пары секунд. Что говорило об опыте, значит, передо мной далеко не юнец, только что выучивший пару печатей. И это делало нашу встречу гораздо интереснее.