Когда я узнаю все, что захочу, я вполне могу передать останки Войцеха Шкупки Службе Имперской Безопасности. Учитывая, что поляка знал Василий Владимирович после войны, у наших специалистов наверняка есть к новатору свои вопросы.

Легостаева отошла в сторону кресла, но садиться в него не стала. Взгляд Варвары Константиновны прикипел к моим узорам на полу.

— Вы прекрасно справляетесь, Иван Владимирович, — заметила она, когда я взял небольшую паузу, чтобы размять затекшие кисти.

Я поднял бровь.

— Хотите сказать, раньше у меня получалось хуже? — уточнил я, отряхивая руки.

Некромантка чуть фыркнула.

— В плане знаний вы всегда были потрясающи, — признала она, чуть наклонив голову. — Но я помню, как вы работали прежде. Вы набили руку, и это заметно.

Ну да, учитывая, как редко мы работали вместе, разница должна быть заметна. Варвара Константиновна, по сути, видела меня только сразу после пробуждения. За минувшие месяцы я действительно поднаторел в подготовке. Тело привыкло, хотя порой и было непросто проводить особо сложные магические ритуалы.

— Да, опыта у меня в последнее время хоть отбавляй, — с усмешкой ответил я, делая глоток из чашки с кофе. — Ладно, отдохнули, теперь продолжим.

Закончил я еще через четверть часа. Варвара Константиновна оставалась в стороне, у нее роль наблюдателя и, как она сама считает, подстраховки — на тот случай, если что-то пойдет не так.

Однако я не зря так долго возился. По сложности подготовленный ритуал ничуть не уступал тому, что я провел в госпитале. Вот только у этого были и правильные ингредиенты, и все элементы направлены лишь в магию смерти.

Я собирался заглянуть не только в поверхностную память, а черпать до самых возможных глубин. При обычном применении чар такого уровня от телесной оболочки остается только прах. Высшая магия смерти, если говорить местной терминологией.

— Готово, я приступаю, — объявил я, запуская ритуал.

Фиолетовый огонь поднялся от пола, взмыл к потолку. Легостаева чуть дернулась в кресле, на ее лице застыло удивление — явно Варвара Константиновна не ожидала подобной иллюминации. Однако вмешиваться она не спешила.

А я обернулся к кубу меда, стоящему в центре сложного рисунка.

— Твое имя? — спросил я.

— Войцех Шкупка, — раздался сильный мужской голос, тут же отразившийся эхом от стен.

Я бросил взгляд на Легостаеву.

Полагаю, она ожидала, что я стану избавлять останки от меда, чтобы заставить его говорить. Но я был уверен, что Окунев специально передал мне голову поляка в таком виде, чтобы посмотреть, как я справлюсь. Ведь существовал неиллюзорный риск повредить плоть, и тогда никакая некромантия просто не сработала бы.

— Ты знаешь, кто я?

— Моров Иван Владимирович, — ответил голос мертвеца. — Русский дворянин.

Еще одна особенность моего ритуала — остатки личности и минимальная способность к выстраиванию коммуникаций. Это не обычный мертвец, с которым нужно разговаривать либо в формате «да» или «нет». Практически имитация мыслительного процесса — пока я не закончу ритуал, контекст разговора Войцеху будет понятен и не выветрится из его памяти.

Разумеется, я подозревал, что Шкупка — всего лишь исполнитель. Возможно, инициативный, подошедший к заказу со всей душой на фоне русофобии, которой страдали многие его соплеменники. Однако в то, что новатор устроил всю интригу самостоятельно, мне не верилось.

Да и алый шторм, поглотивший служанку, тоже намекал, что здесь не все так гладко. Талантливый артефактор и маг крови работают в тандеме, это я еще могу представить. А вот артефактор и маг крови в одном лице — крайне маловероятно.

Слишком серьезный отпечаток накладывает на чародея эта школа. Многие адепты постепенно теряют рассудок, а каким ты будешь изобретателем, если ты сумасшедший? Однако Войцех Шкупка заработал свою репутацию еще в те времена, когда был жив мой отец. Так долго просидеть на магии крови и остаться достаточно здравомыслящим, чтобы подрабатывать на сложной артефакторике?

— Тебе кто-то заказал подделку. Кто? — спросил я.

— Да, — ответил мертвец. — Он не назвал своего имени, но я давно с ним работаю. Выяснил, что этот человек — из английского ковена магов крови. Он шестнадцать раз приходил ко мне с заказом.

Легостаева даже с кресла приподнялась, когда услышала эти слова. Я же лишь усмехнулся.

По сути, ковен магов крови — единственные люди, у которых за границей могли иметься ко мне претензии. Необоснованные, конечно, с моей точки зрения, но вряд ли джентльменов это волнует. К тому же Моровы давние враги магов крови, мой род прославился как истребитель этого культа. Не удивительно, что возможность ударить по моей репутации выглядела для англичан соблазнительно.

— Опиши, как он выглядит, — потребовал я.

Варвара Константиновна смотрела на происходящее с горящими глазами.

Еще бы! Получить показания о попытке убийства русского дворянина гражданами из других стран — это международный заговор. И карается он уже другими статьями, чем группа инициативных убийц из одной страны.

И кого похвалят за проявленную инициативу? Я в Службе Имперской Безопасности не числюсь, участие Окунева останется тайной. Вот и получится, что награда найдет свою героиню в лице Варвары Константиновны.

— Высокий, худой, около пятидесяти лет, шатен, — приступил к описанию Войцех Шкупка. — На правом пальце след от родового перстня, так что он точно из благородных. Глаза серые, невыразительные, подбородок раздвоенный, нос прямой.

Я не особо слушал отдельные слова. Они слишком общие. Шатен пятидесяти лет с прямым носом и ямочкой на подбородке — таких в Британии наверняка по десять человек на сотню. И даже след от перстня ни на что не указывает.

А вот шестнадцать визитов в Польшу — это повод зацепиться.

Легостаева жестом показала мне, что все в порядке и можно продолжать допрос. В ее руке с самого начала призыва был телефон, сейчас я увидел, что Варвара Константиновна ведет запись разговора.

— Перечисли места, где вы встречались, — потребовал я.

Ни в своей лаборатории, ни в апартаментах Войцех Шкупка клиентов не принимал. Все шестнадцать встреч с английским магом крови проходили в ресторане на краю Варшавы. Мертвец описал и кабинку, которую резервировали специально для него, как постоянного клиента, и какие блюда они заказывали.

— Он не ест свинину, — вставил интересную деталь поляк. — Я предлагал ему четыре раза, и всегда он отказывал.

Легостаева едва ли не в струнку вытянулась, почуяв на самом деле важную деталь. Я лишь кивнул некромантке, после чего уже собрался отменить ритуал, но решил задать последний вопрос.

Запись Варвара Константиновна все равно ведет, так почему бы и не попробовать?

— Ты делал еще что-нибудь против жителей Российской Империи?

— Делал, — ответил мертвец. — Двести четырнадцать артефактов. Вся моя работа была посвящена борьбе с Российской Империей.

Я улыбнулся Легостаевой и вышел из границ ритуала.

— Что же, мы закончили, Варвара Константиновна, — объявил я. — Как видите, вам еще предстоит немало потрудиться, чтобы собрать всю информацию о делах Шкупки.

Некромантка открыто улыбнулась.

— Вы делаете мне очень щедрый подарок, Иван Владимирович, — произнесла она. — Спасибо.

И, прежде чем я успел ответить, Легостаева меня поцеловала.

Варвара Константиновна покинула мой особняк, прихватив с собой голову Войцеха Шкупки. Я проводил взглядом отъезжающий черный кроссовер, присыпанный снегом, и направился в свои покои. Мне было чем заняться.

Поднявшись к себе, я потер подборок, все еще ощущая губы Легостаевой. Приятная, конечно, реакция, но неожиданная. Понятно, что ничего, кроме благодарности, за этим поцелуем не стояло, однако Варвара Константиновна до этого момента не производила впечатления эмоциональной девушки, которая способна на такие импульсивные поступки.