— А-а-а! — не сдержавшись, закричал наследник рода, когда его собственная жизненная эссенция окончательно была уничтожена.

Да, я не стал его предупреждать, что создам систему насыщения жизненной эссенции заново. И фактически я сейчас почти что убиваю своего троюродного брата. Какой-то другой чародей на моем месте точно не удержал бы процесс под контролем.

Но я Верховный маг Империи людей.

Организм Дениса Борисовича пошел вразнос, но я удержал вредоносную силу на месте, не позволяя ей разрушать тело. Организм судорожно опомнился, и та сеть измененной магии, которая должна была подменить собой жизненную эссенцию, принялась меняться.

Ведь что случилось с наследником рода Окуневых? Его тело перестало вырабатывать новую жизненную эссенцию. Эта функция его тела была заблокирована, и чтобы ее заново запустить, мне было необходимо перезагрузить ее.

В ответ на крик Дениса Борисовича в двери кто-то ударил с наружной стороны, но войти не получилось. Я ведь не солгал, когда говорил, что контролирую магию в комнате. Так что удержать створки было плевым делом, даже объединив усилия всех одаренных в особняке, этим слабакам не перебороть моей печати.

Но своего я добился.

Резерв наследника рода Окуневых полыхнул ярким светом, молодого человека подняло над полом от мощи удара. И на пол он опустился уже совершенно здоровым. Разве что с абсолютно пустым резервом, но это дело временное — восстановится.

Я же продолжил раздвигать границы седьмого узла, вливая в него всю оставшуюся в кристаллах магию. Границы моего потенциала приближались микрон за микроном, пока сила в искусственных камнях не подошла к концу.

А затем все погасло, как будто щелкнули выключателем.

Тяжело дышащий, стоящий на четвереньках в погасшем круге Денис Борисович поднял голову и нашел меня взглядом. С его полуголого тела на пол настоящим потоком стекал пот. Мышцы молодого человека подергивались крохотными судорогами, как будто его электричеством било.

— Это… все? — выдохнул он.

Я не ответил, поглощенный процессом завершения своего резерва. Золотое свечение, окутывающее мое вместилище, приковывало взгляд к себе. Частицы, крутившиеся отдельно в каждом узле, теперь совершали сложное веретенообразное движение, переходя из одного в другой. И только пройдя все семь узлов, заходили на второй круг.

Сила переполняла меня до краев, я практически слышал, как трещат границы дозволенного. Потенциал тела Ивана Владимировича Морова лишь на частицу отставал от созданного мной резерва. Сама плотность потоков возросла многократно. Чтобы отличить одну частицу, теперь даже мне приходилось напрягаться, а кто-то более слабый и вовсе не сможет ее разглядеть во мне, несмотря ни на какой магический взор.

Филигранная работа, которой воистину можно гордиться.

— Все, — выдохнул я, возвращаясь в реальность. — Наложить на вас исцеление?

Он покачал головой, делая очередную попытку подняться. Истощение у Дениса Борисовича уже прошло, и магия плескалась в резерве. Так что двигался он достаточно легко. Утвердившись на ногах, мой троюродный брат улыбнулся.

— Спасибо вам, Иван Владимирович, — наклонил голову он. — Вы спасли меня. И я этого не забуду, даю вам свое слово.

Я покачал головой.

— Я всего лишь сдержал обещание, которое дал вашему дяде, — ответил я. — А теперь мне, пожалуй, пора. Раз я уже закончил с вами, задерживаться не стану. Не провожайте.

И, прихватив саквояж, я позволил дверям, наконец, раскрыться.

Первым в помещение ворвался сам глава рода.

— Что с моим сыном⁈ — злобно рявкнул Борис Владимирович.

— Отец, что с тобой? — задал вопрос наследник рода Окуневых, глядя на мужчину с тревогой и непониманием. — Иван Владимирович спас меня, а ты так неуважительно себя с ним ведешь.

Однако Борис Владимирович не подумал отвечать. Ощупав сына, как будто это чем-то могло помочь, он обернулся ко мне уже без такой откровенной ненависти во взгляде.

— В следующий раз, когда вам понадобится моя помощь, — ровным тоном заговорил я, — можете не обращаться ко мне, Борис Владимирович. Я считаю, что сполна исполнил долг перед своим боевым товарищем. Прощайте.

Я слышал, как глава рода Окуневых скрипнул зубами, но промолчал. А вот его сын, наоборот, решил высказаться:

— Иван Владимирович!

Я обернулся с вежливой улыбкой на лице.

— Простите, Денис Борисович, но я не стану оставаться там, где мне настолько не рады. Ваш отец только что наглядно продемонстрировал, что с ним нельзя вести никаких дел. И я не буду. Успехов вам, Денис Борисович.

Отвернувшись, я уверенной походкой двинулся по коридору. Охрана, которую я придавил перед дверьми в покои наследника рода, смотрела на меня злобно. Но ничего они мне сделать не могли и с шестью узлами. Теперь, когда я достиг пика своего могущества, им тем более не светит ничего.

Только опустившись на сидение «Коршуна», я позволил себе улыбнуться. Сила клокотала в резерве, распирала каждую клеточку тела. И звала воспользоваться собой, показать миру, чего я стою на самом деле.

— Домой, ваше благородие?

— Домой, Сергей, — продолжая улыбаться, ответил я.

Достав телефон из кармана, я отбил сообщение Василию Владимировичу, чтобы передать, что свое слово сдержал и его племяннику больше не угрожает смерть от собственной магии.

Рассказывать о конфликте с его братом я не стал. «Косарь» и без того наверняка понимал, каков его братец. Но я решил, что будет справедливо честно предупредить: с родом Окуневых я больше не имею никаких дел.

Едва сообщение ушло, я откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. Но подремать не удалось — телефон зазвонил почти сразу же.

— Моров слушает, — не глядя на экран, произнес я.

— Есть серьезный разговор, заезжай ко мне.

— Скоро буду, государь.

Кремль, личные покои государя. Иван Владимирович Моров.

— Что, не возлюбил вас Окунев? — с усмешкой поинтересовался Виктор Константинович, расслабленно восседая на диване с бокалом свежевыжатого ананасового сока.

Приторно-сладкий аромат, исходящий от государя, я чувствовал даже несмотря на разделяющее нас расстояние. Восприятие еще не до конца адаптировалось к новым условиям, а потому такие мелкие детали в полной мере раздражали рецепторы.

— Он заплатил за это сполна, — пожал плечами я, стараясь не морщиться от тошнотворного запаха.

— А знаете, почему он так Моровых ненавидит? — сделав маленький глоток через соломинку, задал вопрос Виктор Константинович. — Все дело в вашем деде, Александре Васильевиче.

Я приподнял бровь, и император заметил мой интерес.

— Это случилось давно, — произнес он. — Лет двадцать-двадцать пять назад. Борис тогда еще был совсем юнцом, на балу познакомился с одной красивой девицей. Влюбился, конечно же, без памяти. Главы родов почти договорились о свадьбе, но внезапно оказалось, что ее семья — маги крови, причем довольно опытные и практикующие массовые жертвоприношения. И, как вы понимаете, Александр Васильевич пришел за ними. В ходе боя ваш дедушка и его подчиненные разгромили особняк. Девица тоже оказалась не лыком шита, с помощью кровавого ритуала убила нескольких бойцов. Александр Васильевич лично прострелил ей голову.

Виктор Константинович прервался, чтобы сделать глоток сока. Я спокойно молчал, дожидаясь продолжения. Но заговорил император не сразу, несколько секунд он что-то обдумывал, прежде чем заговорить вновь.

— Это была бойня, — произнес он, не глядя на меня. — Столько жертв. Практически целый квартал оказался уничтожен. Хорошо хоть не в столице случилось… Несостоявшаяся невеста Окунева выпотрошила всех, кто находился в пятиэтажном здании — ей нужна была кровь, чтобы бороться с вашим дедом. Когда туда прибыли наши люди, в живых остался только Александр Васильевич да несколько гражданских. Но, как вы понимаете, Борис не мог поверить, что Моров действительно убил ее за магию крови. Окуневу-то никто про кровавый культ не рассказывал. Вот так и получилось, что он до сих пор вас всех ненавидит, хотя прожил уже немало и повидал с тех пор всякого.