– Ц-ц-ц, – пожурила его женщина. – А идёшь откуда? Не видела тебя я здесь раньше? Чей рыцарь будешь?

– Я… имперский. Имперский рыцарь.

Женщина одобрительно кивнула, поудобнее перехватила корзинки с собранными ею грибами и поплелась дальше в сторону деревушки. Однако свои расспросы она не закончила. Терять ей было нечего: до деревни оставалась пара шагов, а шуму она уже навела, и всем прохожим теперь уж было ясно видно, кто к их поселению подходит. Вот женщина и не опасалась.

– Сбежал что ль? – поинтересовалась она.

– Нет! Почему сразу сбежал? Я просто…

– Ой, не юли. Слышала я уж про мост Толь. Да что там, видела даже. Всё небо на западе алое было. Так что – сбежал?

Ален неуверенно кивнул.

– Не хорошо это – товарищей бросать. Вот если бы и при войне с Брандтришем все наши то и дело дезертировали, то и победы бы нам было не видать. Сдать бы тебя по-хорошему.

– Я не…

– Да не переживай. Не буду тебя сдавать. У тебя семья наверно. Вон молодой какой. Отца с матерью пожалел, да?.. Может и невеста уже есть. Ждёт небось. А мой муженёк так вот и не вернулся. Последнее письмо из Сапса отправил, и всё. Даже не знаю получил ли он мой ответ, что его дочурка будет ждать. – Женщина вновь перехватила корзинки, а после продолжила свои размышления. – А вообще ты правильно сделал, что сбежал. Нечего нам с его светлостью враждовать. Он человек хороший. Ты раз сбежал, значит не хотел идти против его светлости?

– Не хотел, – не соврал кронпринц.

– Это правильно.

Пока они разговаривали, то успели войти в деревню. Женщина всем весом своего тела навалилась на дверь трактирной, и та распахнулась.

– Эй! Смотрите кого привела – имперский рыцарь прямиком с моста Толь!

Десятки глаз уставились на Алена, от чего у кронпринца образовался настолько огромный комок в голе, что Ален и слова не смог произнести вслух и только и успел поблагодарить святого Искова, что потерял на поле боя и меч, и плащ, которые могли бы выдать его личность.

– Чего встал в дверях? Проходи. Раз такое дело, покормлю тебя, не оставлю пропадать. А потом можешь и домой отправиться.

– Мне нечем расплатиться.

– Но ты же не можешь воздухом питаться. А с меня не убудет. Авось и моего муженька когда-то какая-нибудь добрая старушка накормила.

Женщина оказалась хозяйкой трактира. Стоило ей только подойти к небольшой старенькой кухонной стойке, как её обступило пятеро парней – по всей видимости сыновей. Младшему было от силы тринадцать, а вот старшему было явно больше чем самому Алену. Дети ловко подхватили у мамы корзины, повязали ей на талию чистый фартук и вернулись к работе по обслуживанию гостей.

– Значит, говоришь, имперский рыцарь? – обратился к Алену старший сын.

– Да.

– Бежал из отряда кронпринца?

– Бежал.

– А чего бежал? – с прищуром и подозрением в глазах не прекращал свой допрос молодой человек.

– Я… не смог поднять меч против А… его светлости.

– Испугался что ль?

– Я не из пугливых.

– Не из пугливых, говоришь. Тогда чего сбежал? У нас такое не приветствуется знаешь ли. Вон, даже меч свой потерял, – с издёвкой подметил парень.

– Матюша, золотце, а чего ему оставалось делать? Против его светлости идти неправильно. Ты только вспомни сколько он для нас сделал. Если бы не его светлость, мы бы так и не похоронили вашего отца на родине.

Двухметровое «золотце» недовольно скрестило на груди руки, но словам матери перечить не стало.

– Да и потом, сейчас хоть в лес ходить не так страшно стало. Ты только вспомни, как в детстве мы по грибы или ягоды ходили. Соберёмся почти всей деревней: кто с мечом, если есть, кто с вилами. Да и идём, как на верную смерть. Страшно-то как было. Ужас! Сейчас то вон я одна хожу. Да, всё ещё страшновато конечно. Только вот я там за кустиком спрячусь, сям прислушаюсь, раз-раз и живёхонька дома. А раньше и не ступила бы одна в лес. Так что, что уж там говорить сбежал или не сбежал... Теперь уж нечего это обсуждать. – Женщина поставила перед Аленом тарелку с огромным куском рыбного пирога и бокал пива. – Ты бы лучше узнал, что теперь с герцогством будет. Я вот встретила в лесу Жаклин. Помнишь пастуха из Нумьё?

– Да.

– Это дочь его. Краси-ивенькая такая: волосики све-етленькие, носик курно-осенький, – на распев описала девушку хозяйка. – Ты поговори со своей женой. Она же тоже из Нумьё. Пусть нам вторую невестку организуют.

«Золотце» послушно кивнуло.

– Так вот, Жаклин рассказала мне, что его светлость только раз замахнулся мечом Люсидит, и кронпринц сразу же и сбежал с поля боя.

Ален чуть ли не поперхнулся.

– А она откуда знает?

– Сказала, что отец её аккурат во время столкновения на мосту почти рядом овец пас. Вот и видел всё своими глазами. Всё-всё видел. И даже объявление его светлости дошло до его ушей.

– И какое же?

– Его светлость объявил земли Гольфре независимыми от власти императора. Так всё было? – поинтересовалась хозяйка у Алена.

– Т-так, – подтвердил кронпринц, а сам почувствовал, как загорелись его уши и сжалось сердце.

– Вот это да… Помню, про Люсидит дедушка что-то рассказывал. Фамильный меч Реберов?

– Да, тот, что сам Исков выковал.

– И его светлость взял Люсидит с собой в бой?.. Вот это да. Объявил, так сказать, что никому не подчиняется и является наместником божьим.

– Что же это получается, мы теперь на границе находимся? Если его величество на его светлость с армией вновь пойдёт, нам самым первым достанется, – запричитала женщина.

– Слушай, а звать тебя как?

– А… Арно, сер Арно, – соврал Ален.

– Арно? А я Матео. Слушай, Арно, а что нужно сделать, чтобы в армию вступить?

Ален сначала не до конца понял вопрос. Кто бы не знал, как вступить в армию? Да все знали. Приходишь к старосте деревни и говоришь, мол, хочу вступить в армию, а там уж староста сам к кому нужно обратится и решит всё за тебя.

– А ты не знаешь?

– Так я и не про имперскую армию спрашиваю? Если ты, такой умный, не стал с его светлостью биться, то я по-твоему дурак что ль? Если уж и разгорится какая междоусобица, то лучше уж встать на сторону его светлости. При его власти мы хоть жить не боимся и не голодаем.

– Матюша, ты погоди горячку то пороть. Обождём чуть, может и решится всё миром.

– Да какой там?! Ты что не видишь к чему всё идёт? Разделится наша страна на две, и дело с концом. И если чтобы жить при власти его светлости мне нужно отбить свою деревню у его величества, то так и следует поступить.

– Ой, Матюшечка, вот смотрю я на тебя и отца вижу. Он так же говорил.

– А что я не прав? Вот скажи мне, Арно, у меня жена третьим беременна, если я сейчас ничего не сделаю, то без защиты его светлости деревня наша от разбойников не отобьётся, и чем я кормить четыре рта буду? Неужели этот кронпрЫнц, который и власти то не имеет, что-то сделает для маленькой деревушки, которая живёт благодаря паре десятков случайных путешественников в год, да продажи шерсти.

– Неужели вы готовы пойти против короны? – удивился Ален.

– А что? Предлагаешь нам с голоду тут помереть? Ну, год мы, допустим, протянем. А дальше что? Помирать, знаешь ли, никто не хочет. Ты сам то, что планируешь делать? Заберёшь семью и переберёшься в Гольфре?

– Я пока не знаю… Мне нужно поговорить с отцом.

Кронпринц уткнулся носом в рыбный пирог, а Матео продолжил обсуждать с матерью будущее деревни. По началу Ален слушал внимательно, следил за разговором, иногда отвечал или кивал, но чем больше он слушал, тем сильнее сжимались все его внутренности. Кронпринц ранее и помыслить не мог, что на самом деле думали о нём обычные жители. А столкнувшись с реальностью, он никак не мог её принять.

– Решено, завтра же с утра пойду в Гольфре. Может я и не обученный рыцарь, но что-то да могу. А ты, Арно, всё же в столицу отправишься?

– Да.

– Ну хорошо, – одобрила хозяйка. – Комната у нас есть, выделим тебе. Ночь отдохнёшь и выйдешь посветлу.