Помнится, некогда этот молодец выглядел весьма респектабельно. Да и сейчас огромный рост, могучие плечи и цепкий взгляд никуда не исчезли из арсенала опального княжеского любимца. Но вот личико бывшего первого витязя посредством небольшого хирургического вмешательства внушительных клыков Шарика в моем исполнении вид имело не такой привлекательный. Лично мною сломанный нос больше всего напоминал перезрелую сливу (и цветом, и формой), Да и пересекавшие лицо шрамы от ноготков моей благоверной, как ни странно, не зажили за эти годы и отсвечивали багровым цветом.

Вы не думайте, я совсем даже не жестокий колдун и так его уродовать не собирался. В моих планах (за все его подлости и гнусности) было просто и изящно перегрызть ему горло. Но тут в дело вмешалась излишне миролюбивая Селистена, и мне пришлось ограничиться косметическим вмешательством. Так, вместо того чтобы получить по заслугам, Демьян получил по физиономии и отбыл в ссылку.

Тут наши взгляды встретились, и меня обдало жаром ненависти. А вот это сколько угодно, я тебя и раньше-то не шибко боялся, а уж теперь и подавно. Причем на этот раз постараюсь обойтись без рыжих гуманных свидетелей и привести давно вынесенный приговор в исполнение.

И хотя самого Демьяна я ничуть не опасался, но подробности его возвращения хотелось всё-таки узнать. Внимание окружающих к моей персоне заставило меня перейти к безмолвной речи. Как вы понимаете, моим собеседником оказалась моя не шибко крупная невеста.

— Слушай, а что этот тип в городе делает? Его же вроде Бодун сослал на дальнюю заставу.

— Уже с месяц как вернули. — Селистена поняла, кого я имею в виду. — Говорят, по личному распоряжению княгини.

— Княгини? — Я не поверил своим ушам. — Какая может быть связь между княгиней и Демьяном, и потом, как это Бодун согласился с его возвращением?

— Да Бодун твой сделает всё, что эта пакость пожелает, — не выдержала и перешла на повышенные тона Селистена. — А насчет связи точно не знаю, хотя некоторые соображения есть. В конце концов, весь город в курсе, что Демьян нас с тобой ненавидит и готов на всё, чтобы отомстить.

С моей точки зрения, версия притянута за уши и придерживаться ее можно только с большой осторожностью. Моя мелкая вообще в последнее время стала большой фантазеркой. Хотя прислушаться к ее словам конечно же следует.

— Ладно, разберусь и с ним, — успокоил я невесту. — Жалеешь небось, что не дала мне его прикончить?

— Нет, не жалею, — как ни в чем не бывало заметила моя рыжая, — я и сейчас считаю, что надо быть гуманнее и добрее.

Во дает! Да этот тип ее чуть к праотцам не отправил, а она туда же — гуманизм и прочая ерунда. Ну да ладно, я как-никак рядом и условностями не стеснен. Я уж хотел прочесть моей доверчивой половине маленькую нотацию о вреде ее жизненной позиции, как всё тот же громогласный глашатай известил о прибытии первых лиц государства.

Дубовые резные двери распахнулись, и в зал вошел князь с княгиней. Хотя нет, в зал вошла княгиня, а Бодун, распушив крылышки, порхал вокруг своей женушки, словно пчела над цветком. Откровенно говоря, ранее такое поведение князю свойственно не было. Он же как-никак самодержец, а не мальчишка влюбленный, ему по статусу такое поведение не положено. Однако Бодун был явно не настроен соблюдать дворцовый этикет и даже не старался скрыть свое глубоко романтическое отношение к молодой супруге.

Однако это было далеко не всё, что вызвало у меня удивление. Все находящиеся в зале представители мужеского пола, так сказать, встретили княгиню бурным ликованием. Лица их вдруг засветились таким благоговением и восторгом, что в тронном зале стало светлее. Краем глаза я успел заметить, что только Феликлист со своими дружками проявили сдержанность. Больше того, они не скрывали своего отвращения к новой властительнице.

Что касается меня, то я оказался, как всегда, оригинален. От восторга я, конечно, не прыгал, но и отвращения у меня Сантана не вызывала, скорее даже наоборот. А я вообще люблю всё красивое!

Но, кроме шуток, Сантана действительно заслуживает подробного и профессионального описания. Что ни говорите, а толк в женской красоте я знаю, и лучше меня этого всё равно никто не сделает.

Значится, так, начну с главного: она была просто великолепна. Теперь займемся подробностями, так как эти самые подробности были исключительно хороши. Фигура, ноги, стать и прочие женские прелести были выше всех похвал. Особенно выделялись под сарафаном… Ну, в общем, там было чему выделяться. Судя по всему, крольчатина была одним из ее любимых блюд.

Черные волосы, заплетенные в тугую косу, правильные черты лица и удивительно пронзительный взгляд зеленых глаз дополняли и без того выразительную картину. О, если бы не воспитание, данное мне, я бы, увидев такую кралю, присвистнул от восторга. Поверьте, там было чем восторгаться. Однако от созерцания княгини меня оторвал въедливый голосочек, появившийся в моей голове.

— Ты куда пялишься?!

Вот неугомонная, я всего одним глазком и взглянул-то, а она уже — «пялишься». Надо как-нибудь подоходчивей объяснить ей всю необоснованность обвинений, а то дело закончится плохо, характер моей ненаглядной я знаю очень хорошо. Однако ни слова в ответ сказать я не успел, темперамент боярышни не позволил ей спокойно дожидаться.

— Молчишь?! Значит, тебе и сказать своей невесте нечего? А может, ты от восторга язык прикусил?

— Так мне что, теперь на других девиц и посмотреть нельзя?

— А на кой тебе на других смотреть, коли рядом с тобой стоит твоя собственная невеста?

— Солнышко, не кипятись, это даже смешно. Сама посуди, если я пришел в трактир и сделал заказ, то что, меню полистать уже не могу?

Маленький, но очень решительный человечек внимательно посмотрел на меня и спокойненько так заметил:

— Конечно, можешь. По крайней мере, один раз, так как потом листать уже нечем будет.

От ее стального тона мне почему-то стало не по себе. Срочно нужно придумать что-то в свою защиту.

— Так люблю-то я тебя!

— Я тебя предупредила. — И Селистенка, вздернув свой носик, демонстративно отвернулась.

Какие же женщины странные создания, как у них всё сложно. То ли дело мы, мужчины, никаких проблем, надуманных сложностей и нелепой ревности. Я же смотрю на Сантану не в личных целях, а, так сказать, исключительно с профессиональной точки зрения, как на объект возможного колдовского противоборства. А объект-то, прямо сказать, заслуживает внимания. Хотя…

Я пригляделся повнимательней, и что-то во внешности княгини меня покоробило. С одной стороны, всё было просто великолепно, но с другой…

— Всё налюбоваться не можешь? — не выдержала и опять подключилась Селистена.

— Слушай, а тебе в ней ничего не кажется странным?

— Кажется! Мне кажется странным, что мой любимый, несмотря ни на что, опять…

Договорить я ей не дал. Просто надоело потакать приступу ревности.

— Если ты не перестанешь нести чушь, то я тебя укушу, так сказать, по старой памяти, — выдал я первое, что пришло в голову. — И к тому же ревность — признак слабости.

Боярышня немного посомневалась, выбирая вариант развития событий, и в конце концов пришла к верному выводу:

— Просто я не могу спокойно смотреть, как ты пялишься на других девиц.

— Я так и понял, — быстренько согласился я, переводя разговор в другое русло. — Тебе не кажется, что эта Сантана какая-то слишком уж идеальная, что ли?

— Идеальная?! — взревела Селистена, но развить этот порыв я ей не дал.

— Солнышко, ты опять?

— Нет, — сдалась боярышня и внимательно посмотрела на Сантану.

Однако процесс беспристрастной оценки внешних данных княгини пришлось временно прекратить.

Пока мы препирались с мелкой, прием катился своим чередом. Так уж получилось, что официальная часть его уже подошла к концу, и настало время нашего выхода.