Ну да, в человеческом языке слово «кобель» означает собаку мужеского рода. Только чего об этом вопить?

— Я его везде ищу, переживаю, уже похоронила, можно сказать, а он?

— Хоронить меня рановато, а за беспокойство спасибо. Только вот опять не понял, а что я?

— Он еще и непонятлив, кобелина блохастый! Я-то думала, он жизнью рискует, а он по бабам пошел?

— Р-р-р, — спокойно, но очень решительно раздалось у меня за спиной.

Все, сошлось. Видимо, в данном конкретном случае слово «кобель» надо понимать и во втором его значении. То есть мужчина, крайне заинтересованный в женском внимании. Дожил я, заслужил наконец называться этим словом во всех его значениях: и как собака и как человек.

— Надеюсь, ты не будешь меня ревновать к этому прелестному псу, который милостиво позволил воспользоваться его жилищем?

— Чтобы я ревновала? Да никогда! Ревнуют только те, кто не уверен в своих силах, а я в себе уверена абсолютно! Какой пес? Разуй глаза!

— Как какой? Симпатичный, рыженький, очень ласковый.

— В этих ее качествах я ничуть не сомневаюсь. Ну и ходок, его только час назад сосватали, а он уже к невесте под бочок пристроился.

— Ее? Невесте?

До меня потихоньку начало доходить. Я оглянулся — на меня смотрели очаровательные темные глаза с длинными ресницами. Блестящий мокрый нос был слегка вздернут, милые ушки стояли торчком, пушистая рыжая шерсть была тщательно расчесана и сверкала на солнце. Ну что я могу сказать — хороша.

— Теперь он скажет, что не знал, с кем в будке миловался?

— Р-р-р! — В голосе появились стальные нотки. Высказывания Селистены были собачке не по вкусу.

— Честное слово, не знал. Так это и есть Золотуха?

Рыжая приветливо завиляла хвостом и лизнула меня в нос.

— Хоть бы подождали, пока я уйду! — Селистена было направилась прочь, но резко обернулась и продолжила уже совсем в другом ключе: — А ну отойди от него, рыжий коврик!

— Гав! — У Золотухи поднялась шерсть на загривке. Она не собиралась отступать.

— Ты на кого тявкаешь? Да я тебя! — Боярышня решительным шагом направилась к своей лохматой сопернице.

В моей голове не укладывался весь абсурд происходящего. Не скрою, то, что за обладание мной разгорелись такие страсти, мне было, конечно, приятно. Но остальное…

С рыжей Селистеной у меня (при всем моем желании) ничего быть не может по той простой причине, что я в некотором роде собака, а с рыжей Золотухой ничего не получится, потому что я все-таки человек. Так что, к великому моему сожалению, с любовью вынужден повременить.

Но, судя по тому, как развивалась ситуация, моих дам эти доводы не интересовали. Селистена, пышущая праведным гневом, медленно, но решительно надвигалась на Золотуху. Последняя, в свою очередь, скалила клыки (чуть поменьше моих) и готовилась к битве. Между ними стоял я, но дамочкам уже было не до меня. Дело принимало скверный оборот. Я встал ровно между ними и попытался достучаться до здравого смысла рыжих оппоненток, полностью уничтоженного чувством женской собственности. Добавив голосу решительности и авторитетности, я прокричал:

— Девочки, не ссорьтесь!

Так, уже неплохо. Обе смотрят на меня с явным удивлением. Значит, кровопролитие пока откладывается.

— Вы обе мне дороги, но каждая по-своему. Вы обе заботитесь обо мне, обе переживаете. Вот ты, Селистена, бегала по дворцу и искала меня, справедливо считая что моя жизнь подвергается опасности. А между прочим, именно от этой опасности меня уберегла Золотуха. И сделала она это не потому, что она моя невеста (так как просто не могла знать об этом), а просто из-за хорошего отношения ко мне.

Обе дамочки взглянули на меня с нескрываемым неодобрением. Ой, что-то я не туда загнул, как бы они мне вместе холку не намылили. Ничего, подправим линию защиты.

— Селистена, между прочим, если бы ты задержала свое появление на пару минут, то я бы знал все планы наших врагов. Они только что были здесь, и то, что я уже подслушал, очень многое объясняет. И заметь, я тебя ни словом не упрекнул за то, что ты вспугнула наших врагов и я не дослушал про их планы. Ты волновалась за меня, думала обо мне, и никакие колдуны на свете не помешают мне оценить твое душевное благородство и искренность. В твоей груди бьется доброе прекрасное сердце, и это сейчас самое главное. Я бесконечно благодарен богам, что они привели меня в твой дом и что я хоть и в собачьем обличье, но могу быть рядом с тобой.

Сработало! Глаза боярышни подозрительно покраснели и наполнились влагой.

— Теперь о главном. Да, я воспользовался гостеприимством Золотухи, для того чтобы подслушать, какие козни готовят нам наши с тобой враги. У меня ничего не могло быть с ней, потому что Гордобор с Филином остановились прямо рядом с будкой, и мы боялись даже пошевелиться, чтобы не вспугнуть их. Я чист перед тобой.

Пыл Селистены исчез, словно его и не было. Займемся теперь второй моей рыжей подружкой.

— Золотуха, да, я, конечно, без спросу залез к тебе в дом, но поверь, я был вынужден это сделать. Прости меня, если сможешь!

Эх, жалко времени маловато было на подготовку, а то и слезу мог бы пустить! Ну да ладно, и так пройдет.

— Ты замечательная, добрая, ласковая, но сейчас по ряду не зависящих от меня причин я не могу ответить тебе взаимностью. Ты ведь знаешь, что для собаки долг превыше всего. Это моя хозяйка, и она попала в беду, в такой момент я просто не могу думать о своей личной жизни. Меня ждут суровые испытания и смертельные опасности, но мне будет легче преодолеть их, если я буду вспоминать те прекрасные мгновения, которые мы провели вместе.

Все, готово. Мои девочки стоят друг напротив друга, но смотрят, конечно, на меня. И каждая прокручивает в голове только те слова, которые я сказал именно ей. Остальное на белом свете для них просто не существует.

Я подошел к Золотухе, лизнул ее в нос и тяжело вздохнул. Развернувшись, я пошел прочь со двора. Приходя мимо Селистены, я ткнулся носом в руку. В звенящей тишине боярышня последовала за мной.

Чистая работа, не правда ли?

С заднего двора мы вышли в том же порядке. Я гордо шествовал впереди, а сзади семенило рыжее создание с постоянно шмыгающим носом. Надеюсь, она не слишком близко к сердцу восприняла мое выступление? женщины всегда очень много значения придают словам, сказанным в запале.

— Даромир. — Голосок Селистены чуть дрожал. — Тебе действительно хорошо рядом со мной?

Ну вот, приехали. Стоит чуть расслабиться и наговорить лишнего, так обязательно запомнят и для пущей верности переспросят. Ну нет, эта тема для меня опасна, и развивать мы ее не будем. Тем более что есть дела поважнее. Разъяренный колдун и ошалелый оборотень — разве не достаточно серьезные причины оставить разбор личных отношений на потом?

Вот и я думаю; что вполне достаточные.

— Селистена, солнышко, я никогда не вру (во всяком случае, если подойти к этой проблеме чисто статистически, то все-таки чаще говорю правду). Но сейчас не время это обсуждать. Нам надо незамедлительно поговорить о Гордоборе, я действительно очень много узнал, так что есть о чем поразмыслить в спокойной обстановке.

Моя золотая спутница явно не хотела уходить с романтической дорожки. О, сейчас последует что-то типа: «Скажи только одно…» или «Ответь мне только на единственный вопрос…» Скука, да и только.

— Поверь, мы обязательно обсудим все наши проблемы, но только тогда, когда наша жизнь будет в безопасности.

Слава богам, романтический блеск очаровательных глаз сменился на решительный огонек. Что и говорить, дочка боярина — крепкий орешек.

— Извини, это была минутная слабость.

— Да какой разговор, все мы люди, все мы человеки! — Я продемонстрировал свою белоснежную улыбку. — Ну почти все.

— Ладно, к твоей рыжей невесте мы вернемся позднее.

— Я запутался, ты сейчас говоришь о себе или о Золотухе?

— Сейчас получишь в лоб!

— Отобьешь руку.