— Кранты Муромцу, — довольным голосом заметил Изя, потирая ладони. — Попович его в два счета нагонит, он даже на тренировках секунд по двадцать на круге приносил.

— Биатлон — это не только скорость, но и меткость! — тоном видавшего виды знатока выдал в ответ Солнцевский. — А с ней у Алеши как обычно проблемы, горяч он слишком. Так что, как бы ты ни злился, чемпионом сегодня станет именно Муромец.

— Это мы еще посмотрим, — недовольно бросил Изя, прикидывая в голове, как бы исхитриться и провести ставший уже очевидным проигрыш десяти монет по графе «непредвиденные расходы, не подлежащие восстановлению как безнадежные». (Ужас, конечно, но таки нужно жить дальше!)

Старый черт уже давно прибрал все денежные потоки их команды в свои опытные шаловливые ручонки, но до сих пор не мог избавиться от застарелой привычки вести двойной учет и мухлевать в финансовых отчетах. И неважно, что этот самый отчет он готовил в одном экземпляре, исключительно для своей рогатой персоны. Каждый месяц Изя радовался, как ребенок, когда ему удавалось провести самого себя, и кругленькая сумма падала на дно «черной» кассы, держателем которой являлся он же (впрочем, как и «белой»). Так что небольшой проигрыш коллеге за неудачно сделанную ставку был для него не более чем досадное недоразумение. Ко всему прочему, организованный на гонке тотализатор обещал черту нешуточные барыши.

— Ребята, да как вы только можете говорить о каких-то ставках на победителя, когда тут такие страсти кипят?! — подключилась к разговору Соловейка. — Посмотрите, Алеша Попович того и гляди Муромца догонит!

— Не догонит! — отрезал Солнцевский.

— Догонит, — больше по инерции буркнул Изя.

Тут разгоряченная Любава не выдержала и свистнула. Сделала она это в четверть своей силы, но и этого хватило, чтобы Мотя во сне перевернулся с боку на бок, с помоста слетела парочка бояр, а остальные гости VIР-сектора возмущенно заголосили, активно используя в своей лексике совсем не литературную речь.

— Любав, ты того, не увлекайся, — между делом бросил Илюха, ни на мгновение не отвлекаясь от несущихся к заветному кубку богатырей.

— Это мы привыкли к твоему свисту, а у остальных нет нашего опыта каждодневных побудок, — так же спокойно заметил Изя.

Наверняка эта маленькая шалость младшего богатыря так просто не сошла бы ей с рук, но от возмездия ее спасло непредвиденное: Добрыня Никитич в это самое мгновение споткнулся буквально на ровном месте, упал и тем самым спровоцировал чудный завал перед самым финишем. Хотя былинный богатырь уже не рассматривался как претендент на победу, но этот прискорбный факт ни капельки не помешал доброжелательно настроенным зрителям весьма бурно среагировать на его падение. Поддавшись общему порыву, обиженные Соловейкой сановники тут же забыли о ее глупой выходке и целиком сконцентрировались на громогласной поддержке Добрыни и остальных пострадавших богатырей.

Гонка тем временем подошла к своему логическому концу. Как и предсказывал Солнцевский, победителем Первого открытого чемпионата Киева по биатлону на приз князя Берендея стал Илья Муромец. Алеша Попович, казалось, уже было догнал друга, но на финише Илюха припал на одно колено, резко выкинул вперед правую лыжу и первым пересек финишную ленточку.

Несмотря на то что победитель был только один, любовь ликующих киевлян на себе ощутили все участники гонки. Болельщики методично выловили всех биатлонистов и принялись их качать. Желающих таким образом выказать свое восхищение было много, а богатырей мало, и потому их бережно передавали с рук на руки и со всей присущей киевлянам широтой души подбрасывали в воздух.

— Хорошо, что лыжи догадались снять, — философски заметил Солнцевский, с улыбкой наблюдая за происходящим.

— А вот колчаны не догадались, — в тон бросил Изя, глядя как сыплются на землю неиспользованные на огневых рубежах стрелы.

Неугомонная Любава тоже хотела броситься в эту куча-малу, но бдительный Илюха вовремя ухитрился поймать ее за рукав. Некоторое время ушло на бурное выяснение отношений, но вскоре Соловейка была вынуждена признать, что лучше пока остаться в стороне от бушующих спортивных страстей.

— Слушай, Илюха, а почему ты сам не принял участие в чемпионате? — несколько запоздало поинтересовалась Любава, наблюдая, как в очередной раз отправляется в полет Муромец.

— Да ну его, — отмахнулся Солнцевский, — нормальных винтовок нет, из лука стрелять я так и не научился, а к беговым лыжам у меня стойкое отвращение еще со времен школьных уроков физкультуры.

— Так ради чего ты все это затеял? — поинтересовалась совершенно сбитая с толку Соловейка.

— Скучно было, вот и решил немного развеяться, а заодно и народ поразвлечь, — совершенно честно признался старший богатырь, — а то зимой мертвый сезон настает, жизнь как будто замирает. Вон у нас с первого снега ни одного задания не было.

— Ну и хорошо, — пожал плечами Изя и ехидно добавил: — Солдат спит, служба идет, а жалование капает. Или забыл, как послы-иноземцы со своими ратниками нас чуть стрелами не истыкали?

— Во-первых, чуть не истыкали не тебя, а нас с Любавой, — твердо поправил друга Илюха и, поразмыслив, с грустью в голосе добавил: — А во-вторых… да когда это было!

Изя пропустил уточнение мимо ушей и внимательно посмотрел на компаньона. Через минуту был озвучен поставленный многоопытным чертом диагноз:

— Все ясно, наш несгибаемый и непобедимый Илюха Солнцевский банально захандрил со скуки.

Старший богатырь возмущенно встрепенулся и хотел было возразить, но тут же стушевался и был вынужден признаться:

— Ну да, есть немного.

Соловейка, которой благодаря неугомонному характеру слово «скука» было знакомо только понаслышке, решила прийти на помощь непосредственному начальству:

— Илюш, так тебе тем более надо было участвовать в чемпионате. Не победил бы, так хотя б развеялся.

— Я же говорю, что беговые лыжи терпеть не могу! Вот на горных с удовольствием катаюсь.

Тут выходец из далекого будущего спохватился и осторожно поправился:

— То есть катался.

— Горные лыжи — отстой! — категоричным тоном отрезал Изя. — Сноуборд рулит!

— Это горные-то лыжи отстой?! — взвился Солнцевский.

— Конечно, — как ни в чем не бывало отозвался черт. — Ski must die! (Лыжи должны умереть! (англ.))

— Ничего они не должны умирать! Да на сноубордах нынче катаются одни прыщеватые тинейджеры с пепси-колой в голове.

— Ага, а на лыжах пузатые бизнесмены с оглядкой на президента, да их жены, чтобы продемонстрировать друг другу свои крутые горнолыжные шмотки, — не остался в долгу Изя. И пока возмущенный до глубины души друг пытался собраться с мыслями, дабы достойно ответить, черт резко обратился к Соловейке. — Так что тебе, Любава, одна дорога — на сноуборд. Ты же наверняка не захочешь, чтобы путёвые пацаны посчитали тебя лохушкой?

— Нет, — на всякий случай вставила словечко Соловейка, с большим трудом пытаясь разобраться в сути спора, внезапно возникшего между коллегами.

— Вот видишь! — просиял от восторга Изя, вновь обращаясь к Солнцевскому. — Молодежь выбирает адреналин, а не старческие прогулки на сон грядущий.

Илюха, поняв, что говорливый черт обходит его на вираже и уже начинает вербовать сторонников, решил идти с другой стороны:

— Да я тебя на трассе даже в режиме прогулки как стоячего сделал бы!

— Никогда ты меня не сделаешь! Даже такому упертому зануде, как ты, должно быть ясно, что доска реально быстрее.

На этот раз Солнцевский торопиться с ответом не стал. Он распрямился, расправил плечи, откашлялся и только после этого торжественным холодным тоном обратился к рогатому другу:

— Вызываю тебя на дуэль. В любое время, на любом склоне, при любых погодных условиях готов доказать, что лыжи в умелых руках…

На мгновение Илюха сбился, но тут же поправился и продолжил:

— … лыжи на умелых ногах быстрее любого сноуборда.

Черт тут же принял предложенную форму общения и, перейдя на такой же официальный тон, дал свой ответ: