«Ещё и комм мне потопите плюс ко всему!» – «Не переживай. Скоро все коммы станут бесполезной игрушкой».

Под водой зажглись огоньки, и в воздух взлетели первые шары. Сначала – штук десять, без наездников. Марси даже начала беспокоиться – вдруг именно в этой части моря аквариусы не водятся? Но вот появился первый «парусник» с рулевым в удобной вмятине. А потом ещё и ещё. Они выныривали из воды и взмывали вверх, готовясь к феерическим гонкам и… не обратили на Марси никакого внимания. Она заволновалась: может, зря убрали кабинку? Побоялись, что её свет спугнёт аквариусов, а вдруг бы наоборот – привлёк?

Марси махала рукой наездникам, кричала, пыталась мысленно к ним обратиться. А ведь улетят сейчас ввысь, и вообще тогда не дозовёшься. Из воды мягко выплыл ещё один шар. Пустой. Марси, не долго думая, сбросила курточку и прыгнула. Перчатки тут же приклеились к скользкой поверхности, а в ушах пронзительно запищало. И только тогда она заметила, что наездник на шаре всё же был! Совсем маленький, а потому не сразу заметный. Аквариус поспешно отклеивался, пятился и верещал.

«Постой. Пожалуйста. Я тебя не обижу. Мне нужна ваша помощь. Я уже была здесь. Не убегай, прошу!»

Аквариус замер, и Марси, наконец, его разглядела. Сиреневатая кожа, длинный нос-хоботок, осторожно к ней принюхивающийся, большие гибкие уши, глаза навыкате и некое подобие чешуи на узком теле.

«Мама!» – пискнул наездник, и шар взмыл вверх.

«Да это же ребёнок! – догадалась Марси. – Вот уж повезло так повезло». В голове возникла картина, как стая аквариусов обвиняет её в посягательстве на детёныша и дружно топит в море.

«Топить не будем, – раздался новый голос. – Отправим туда, откуда явилась».

Она подняла глаза – над ней парила ещё пара аквариусов. У одного на спине пышный чешуйчатый гребень, плавно перетекающий в не менее пышный хвост. «Отец, наверное», – подумала Марси. А наездник только хмыкнул.

«Послушайте, я вовсе не хотела обидеть вашего (сына? дочь?) ребёнка. Я с мирным визитом. Моей, э-э-э, расе, моему миру угрожает гибель».

«И что же до этого нам?»

«Однажды вы научили меня слышать без слов. Я не знаю, почему пришла к вам сейчас. Просто… что-то происходит в пространстве. Мне кажется, вы умеете его слышать».

«Умеем».

«Научите меня. Это всё, что мне нужно. Услышать и понять. Мне нечего предложить вам взамен. Но моему миру угрожает опасность. Скоро погибнет много людей… И вы… Неужели вам всё равно?»

«Люди… Люди… Давным-давно дружить мы с ними попытались. На планете нашей кабины ваши открылись. Не дыра, из которой ты нынче возникла, но порт официальный и многоканальный. Около года сосуществовали мы. Но грязь лишь от вас и суша, и боль, закрылись поэтому мы».

Пока они говорили, аквариусный детёныш переполз на шар к родителям, а вокруг них стали собираться другие наездники.

«Если рухнет наш мир, вашему тоже достанется, – привела она последний и, пожалуй, главный аргумент. – Знаете ли, щепки от срубленного дерева летят далеко».

Аквариусы переглянулись. Марси запоздало поняла, что в их мире нет деревьев. Тем не менее они всё поняли.

«Хорошо, дочь человеков, вижу, отважна ты и даже чиста местами, – вперёд выплыл новый наездник, грузный, крупный и, судя по всему, немолодой. – С пространством тебя научу говорить я. А ты уж постарайся, дабы жалеть не пришлось мне об этом».

И они полетели, выше и выше. Летели молча, пока Марси не осмелилась спросить: «Наверху лучше слышно пространство?»

«Нет. Всё остальное слышно хуже наверху. Ложись на шар. На спину ляг».

«Но… – Марси попробовала хотя бы сесть. – Не могу. Перчатки прилипли».

«Ребёнок ты глупый. Руку дай и расслабься».

«Она прилипла».

«Дай!»

Марси глубоко вздохнула и дёрнулась. Безуспешно.

«Даже шара не чувствуешь ты. Как же хочешь услышать пространство?»

Марси зажмурилась и попыталась расслабиться. А старый аквариус – интересно, сколько ему лет? пятьдесят? сто? двести? – склеив их шары, уже протягивал чешуйчатую лапку.

«Двести восемьдесят», – сказал наездник, и Марси, не открывая глаз, вложила свою ладонь в его.

«А теперь – ложись да расслабляйся. И слушай».

Вселенная. Безупречная, чёткая, ясная.

Рукав Ориона, звёздная отмель.

Мегаполис, порождение биотехнологической оболочки. БТО – математическая точность, система, не терпящая алогичности. Участок пустоты в рукаве Вселенной – не логичен. БТО разрастается, стремится собою заполнить неправильную – с её точки зрения – пустоту, создаёт новые звёзды, планеты, новый мир.

А вместе с тем она стареет. Ошибки системы. Одна влечёт другую. Новые накапливаются, старые никуда не деваются.

БТО растёт и заполняет пустоту. БТО умирает и убивает тех, ради кого старается.

А что же Вселенная? Она видит. Она бдит. Она чувствует и принимает решения.

…самопроизвольный рост структур и возникновение фальшивой концепции суть Вселенной…

…сброс породит ещё одну мёртвую зону.

…самопроизвольный рост и трансформация ведут к неопределённости.

…в чём проблема Человеческого Разума?

…смущает соседние регионы и угрожает состоянию всей Системы.

…антикризисные методы должны быть жёсткими.

…полный сброс разрушит не только оболочку, но и сам разум…

…полный сброс решит все проблемы и устранит опасность.

…выбор.

…процесс выбора не завершён.

…пока ещё не завершён.

Марси открыла глаза.

– Я уже слышала это. Про полный сброс, – она сказала вслух, но аквариус её понял. И кивнул.

«Вы знали? Давно?» – спросила Марси.

«Говорили мы с пространством. И приютить даже мыслили лучших из вас. Но суша с вами, и боль».

«Что же мне делать?»

«Домой возвращайся. За вас пока ещё пространство, хотя и странно это. И уж не подведите его, коли выпадет шанс вам».

К вечеру экипаж «Неоспоримого» решил осмотреться на местности. Друзья спустились в холл приютившего их госпиталя, остановились в нерешительности.

– И куда подадимся? – спросил Сакс Ю.

– Карту бы, – пробормотал Егор и окликнул катящегося мимо бота: – Эй, уважаемый! У вас карты местности не найдётся?

– Навигатор имеется на каждой т-платформе.

– А если без платформы? – спросила Рабби.

Бот пискнул.

– Ногами мы хотим прогуляться, – уточнила девушка.

– Задача непонятна. Т-платформа есть холл.

– И куда подадимся? – снова спросил Сакс Ю, вызывая навигатор.

Перед ними возник голографический список клубов, ресторанов, аттракционов экстремальных и не очень, различных игровых площадок.

– Тысяча проклятий! Тут всё так же, как и дома.

– А, собственно, чего мы ждали? – хмыкнул Егор.

– Ты-ы-ысяча… Не знаю, чего ждали. Но не копии Мегаполиса.

– Может, в горы пойдём? – Нэрвин неуверенно ткнул в голографические пирамидки с белоснежными шапками. – Это ведь горы, да?

– Похоже, что да, – Егор всмотрелся в навигатор. – Но я бы начал с чего-то попроще. Например, с развлекательного комплекса. Там и перекусить можно.

Нэрвин грустно вздохнул.

– Я тоже за горы, – сказала Долл, и все удивлённо на неё посмотрели. Обычно в таких случаях она подкидывала монетку.

– Я потеряла её, – словно прочитав их мысли, добавила Долл. – И да, я за горы.

– Постойте! – воскликнула Рабби. – Нам ещё надо решить, где мы жить будем. Не в госпитале же.

Возле неё тут же образовался бот.

– Ваш ипо – ваше право на высшая квартира в Терре Высшей. Каждому.

– Постой, дружок, давай разберёмся, – Егор присел перед ботом. – За что вообще нам такой высокий индекс? За какие заслуги?

– Я говорить. Первый людь на Высшей.

– Ладно. Коммутни-ка нас в эти высшие квартиры. Милый, – это уже Егору, – давай обустроимся, а потом разберёмся, что к чему.

– Как бы поздно не стало…

– Сначала в горы!