Трин тоже встал. Произнёс громко и внятно:

– Думаю, пора разъяснить ситуацию всем присутствующим. Алекс, это была шутка, флешмоб. Девушки развлекаются.

Геральда зашипела от злости, Макса сердито цокнула языком. Но Трин на них не смотрел. Он не отрывал взгляда от жертвы розыгрыша.

Алекс Б несколько секунд растерянно пялился на него. Затем улыбнулся. Хихикнул.

– А-а-а… Да я и сам догадался!

Он повернулся к девушкам, перегораживающим путь к кабине:

– Опять меня разыграть хотели? У, противные!

И тут случилось неожиданное. Девушка в «капюшоне» выступила вперёд и закричала срывающимся голосом:

– Никакой не розыгрыш! Я не знаю, что здесь делают все эти люди, но я правда пришла на свидание! Я даже не знала, с кем!

Она замолчала, и Трин услышал дыхание всех собравшихся в «Шпиле Одиночества» – так тихо сделалось.

Девушка перевела дыхание и продолжила:

– Мне сказали только, что я встречусь с интересным человеком, и что я должна быть в розовом, чтобы он меня узнал. Я пришла в назначенное время, подождала. И вдруг из кабинки выходит Алекс Б! Я растерялась, испугалась – не ожидала ведь! Потом появились этот мужчина со своей девушкой. Она тоже была в розовом, но я решила, что совпадение. А потом повалили все эти… – Она запнулась, подыскивая подходящее слово. И выпалила: – Дуры! Это не смешно, понимаете? Не смешно!

Из глаз девчонки брызнули слёзы. Если бы Трин не был психоаналитиком, поверил бы каждому её слову. Но профессионал замечает то, на что другие не обращают внимания. Слово «дуры» бесспорно использовали как детонатор к скандалу. И, услышав его, Макса довольно улыбнулась самыми кончиками губ. Значит, всё гораздо хуже, чем он думал вначале. Происходящее – вовсе не любительский розыгрыш, а заранее продуманное реалити-шоу, наверняка транслируемое в прямом стриме. Розововолосая незнакомка – талантливая, хоть пока и малоизвестная актриса – играет роль героини, Матикса Саби – антигероини. Массовку, Геральду в том числе, используют втёмную, их собрали сюда действительно под предлогом флешмоба. А то, что в реалити-шоу вляпался по собственной дурости известный психоаналитик, только добавит популярности мероприятию.

Пока он думал, что теперь предпринять, события развивались по сценарию.

– Послушай, дорогуша! – Макса подбоченилась, выпятив свои полушария. – Если ты, единственная здесь, поверила, что Алекс Б станет коннектиться с первой встречной, то как раз тебя и можно назвать тем словом, какое ты употребила.

Толпа за спиной незнакомки одобрительно загудела. Девушка втянула голову в плечи, отчего её волосы ещё больше стали походить на капюшон, жалобно посмотрела на Алекса Б.

– Неправда! Алекс, скажи, это ведь в самом деле должно было быть свидание вслепую?

Играла она отлично. На шее у Алекса Б выступили капельки пота. О, как хорошо Трин его понимал! Если бы девушка не была подставной, самым верным было бы поддакнуть ей, взять под руку и увести с собой подальше отсюда. Да только никто его из кафе не выпустит! Зрители ещё не нахохотались от пуза над очередными неудачами всеобщего любимца. Если же он скажет, что всё знал заранее, актрисочка устроит ему истерику и скандал, а Макса начнёт защищать в обычной своей манере – выставляя «подзащитного» отъявленным кретином. Сценаристы предусмотрели оба варианта. Положение – дряннее не придумаешь!

Минуту спустя Трин Колай понял, что может стать ещё хуже. Несравнимо хуже!

– Уважаемые гости «Шпиля Одиночества»! – густой мужской баритон заглушил начавшую говорить Максу. – Техническая служба просит вас незамедлительно покинуть кафе. «Шпиль Одиночества» прекращает функционирование. Транспортная кабина будет заблокирована.

Геральда рот приоткрыла от изумления. И Трин удивился. Особенно когда заметил, как переглянулись Саби и розововолосая. Что-то пошло не по сценарию?

– Уважаемые гости «Шпиля Одиночества»! – баритон не унимался. – Прошу покинуть кафе, пока не поздно.

Одна из «розовых» девушек шмыгнула в кабину. За ней – вторая. Трин протянул руку Геральде.

– Пошли. Думаю, стоит поторопиться.

Макса и розововолосая вновь переглянулись. Да, реалити-шоу явно срывалось. На площадке посередине кафе переминались с ноги на ногу последние три моберши. Да и те готовы были подчиниться баритону.

– Ну, дорогуша, не знаю, как ты это устроила, но ты молодец! – засмеялась своим чарующим грудным смехом «львица». – Надо же, какой оригинальный способ избавиться от соперниц.

Девица с дредами, готовая шагнуть в дверь кабины, остановилась в нерешительности. Боязнь застрять надолго в блокированном кафе отчаянно боролась с желанием узнать, чем всё закончится.

– Я тут ни при чём! – сердито нахмурилась розововолосая.

– Хочешь сказать, это всерьёз?

Макса обернулась к Геральде, ткнула в неё пальцем:

– Она – здешний кондитер. Если бы кафе закрывали на реконструкцию, её бы предупредили обязательно. Или вы сговорились? А, конечно же, вы сговорились!

Пришла очередь Геральды нахмуриться – все с ожиданием смотрели на неё, а она не знала, что ответить. Трин открыл рот, готовый прийти на помощь. И вдруг… сообразил, что в кафе опять стоит тишина. Увещевания баритона оборвались на полуслове. И тут же сама собой распахнулась дверь кабины. Именно распахнулась – раскололась пополам вертикальной прорехой и разъехалась в стороны. Да в таком положении и застыла.

Из лифта никто не выходил. Только яркий белый свет, какой бывает во время коммутации, бил оттуда.

– И что дальше? – пробормотала Макса.

Ответить ей, ясное дело, не мог никто.

Блондинка с дредами, стоявшая в шаге от кабины, осторожно заглянула внутрь. Потом вошла туда… И тут же, взвизгнув, выскочила назад, схватилась за руку. Из-под пальцев у неё сочилось что-то красное, набухало каплями, падало, расползаясь по зеленовато-голубому полупрозрачному полу тёмными каплями. Кровь!

– Ай-й-й! Там что-то есть, – блондинка задрожала, испуганно обвела взглядом компанию. – Оно меня укусило. Больно!

Да, в кабине было нечто помимо белого света. Или по ту сторону кабины? Если горит свет, значит, коммутация продолжается. Но двери во время перемещения должны быть закрыты! Иначе…

Додумать Трин не успел. Это «что-то» вползло в кафе. Или правильнее сказать, вплыло? Оно парило в метре от пола – едва различимое облако маленьких искорок. Двигалось медленно, но неудержимо. Всё вползало и вползало, и похоже было теперь не на облачко, а на длинный язык.

Девушки попятились от кабины к столику Трина. Теперь уже за ним никто не сидел, – увидев странного «посетителя», Геральда тоже вскочила со стула.

– Это что такое? – обернулась к ней Макса.

– Да я откуда знаю?!

Из кабины лифта уже тянулось несколько языков. Один опустился к полу, лизнул его, оставив внушительную борозду. Другой прильнул к стене, и облицовка мгновенно начала таять. Самый первый успел забраться в кафе целиком. Длину его определить было невозможно – язык то растягивался, то сжимался в пузатый бочонок. Он неторопливо проплыл над центральной площадкой и свернул в одну из «ложноножек» помещения-кляксы. А секунду спустя оттуда донёсся отчаянный женский крик.

Трин ошибся – не все девушки сбежались поглазеть на «битву за Алекса Б». Толстушка с клетчатой головой осталась за столиком – лакомилась пирожными. Неожиданное вторжение застало её врасплох. Теперь девушка орала и трясла руками, разбрызгивая на пол и стены фонтаны крови. И на искрящиеся языки они тоже падали.

Языки словно почуяли пищу. Встрепенулись, потянулись наперерез.

– Стой! – опомнившись, закричал Трин. – Назад!

Но девушка то ли не слышала, то ли не понимала его. Размахивая руками, на которых уже недоставало пальцев, она бросилась к спасительному свету кабины. В самый клубок искрящихся языков.

Трину захотелось ущипнуть себя, зажмуриться – лишь бы побыстрее проснуться. Но ни первого, ни второго он не сделал. Стоял и смотрел на происходящее.

Толстушка будто лопнула беззвучно, рассыпалась на части. Под «поцелуями» языков они таяли куда быстрее, чем облицовка стен – руки, ноги, ошмётки торса. И кровь не хлестала – мгновенно «впитывалась» в искрящееся нечто.