— Голова, кажется, нет… А, понял, — щёлкнул он пальцами. — Со стенда уволокли. У нас есть «болванки», на которых проверяется работоспособность. Одна из них тоже пропала. Служба безопасности, конечно, в режиме полномасштабного поиска…

— Давайте вернёмся к разумности, — перебил Джед. — Вы утверждаете, что это невозможно?

— Совершенно, — завертел головой собеседник. — Никаких предпосылок.

Тогда Смит запустил видео ещё раз, теперь со звуком. Лабораторию заполнил мягкий шелест дождя, отдалённый гул городских улиц… И шёпот:

— Не надо… Не надо…

У директора отвалилась челюсть.

***

Дрон-модуль спецназначения, модель «Eidolon-A Mk.VII», имел серийный номер гораздо короче, чем у аналогичных полицейских машин, что говорило о выпуске ограниченной партией. К бездомным он не относился никак, потому что лимитированный интеллект устройства не оперировал категориями «отношение» или «личная позиция». За это Джед его и любил, для удобства в работе обращаясь к дрону через псевдоним «Адсон».

Склады, возле которых офицер Хван потерял преследуемого, оказались настоящим лабиринтом. За годы и века своего существования портовый город непрерывно испытывал нужду в площадях для хранения, сортировки, фасовки и отгрузки самых разномастных товаров. Нужда эта росла вместе с городом, и теперь обширные территории ангаров, крытых стеллажей и площадок для контейнеров могли человека непривычного принудить плутать сутками.

Сутки у мистера Смита имелись. Даже не одни. Задача, поставленная ему сверху, не содержала формулировок «как можно быстрее» и «любой ценой». А вот слова «не привлекая внимания» и «максимально осторожно» в тексте приказа были. Приходилось соответствовать.

Безопасники компании оказались не совсем бесполезны. Им удалось установить, что маршрут объекта, как правило, замкнут. И замкнут именно складскими заборами. Логично было предположить, что где-то там у беглых протезов лёжка. Нора. Убежище. В общем, место, где можно организовать засаду. Остальное было делом спецтехники.

Одинокий — чтобы не спугнуть пропажу раньше времени, — дрон, густо замаскированный под средний погрузчик, час за часом курсировал над блестящим от бесконечных дождей пласфальтом, делая вид, что страшно занят. Каждые двадцать минут он нырял в подходящее укрытие, где менял окраску, номер на корпусе и конфигурацию манипуляторов. Сканеры и детекторы при этом не переставали работать в нагруженном режиме, составляя подробную трёхмерную карту тюков, штабелей и бухт, распиханных по всевозможным закуткам и закоулкам. Начальник порта, в чьём ведении находились складские дебри, умолял по окончании расследования передать эту информацию его ведомству — после цензуры, конечно же. Работа кипела, и это было хорошо.

Самым очевидным по плодотворности поисков был сектор, в котором сходилось больше всего возвратных траекторий объекта. Но Джед давно усвоил, что очевидное и фактическое чаще всего синонимичны чуть менее чем никак. Короче говоря, не всё было так просто, как казалось поначалу.

Бездомные действительно облюбовали некоторые из ветхих старых построек. Пока их решили не трогать, но полиция уже готовила рейд. Естественно, не будучи в курсе, чем именно обусловлен богатый поток данных по целям. Офицера Хвана и всех иных причастных с повышением перевели в другие отделения, прочие информировались по остаточному принципу.

В заброшенном эллинге, примыкавшем к реке, на самой границе между активно использующейся и покинутой частью складов, обнаружился характерный химический след. Агент Смит снова вспомнил разговор с директором. Тот так до конца и не поверил в разумность своих «питомцев», однако результаты говорили сами за себя. Расположение логова было стратегическим и продуманным.

Действительно, искать в этом районе стали бы в последнюю очередь. Решили бы, что беглец побоится соседства с рабочими участками складов, где его могут заметить. С другой стороны, сюда свозили всякий мусор и утиль; горы хлама не нравились даже бездомным.

А помимо психологических факторов, эллинг имел удачные пути отхода — как по земле, так и по воде. Мистер Смит не склонен был недооценивать интеллект беглеца, и продуманность выбора не казалась ему случайной.

Внутри эллинга, на облупившемся и проржавевшем под краской стапеле покоился поперечный набор какого-то катера. Обшивка, если и существовала когда-либо, давно сгнила и осыпалась на пол. Балки, напоминая скелет с китовьего кладбища, уныло пронзали влажный воздух. Картина была мрачной, и по своей воле никто здесь селиться бы не стал.

Но воля порой диктуется обстоятельствами.

На втором этаже, в одном из концов верхней галереи находилась комната управляющего. Там было относительно сухо, сохранились стекла в окне и дверь, которую можно было даже запереть. Удивительно, но замок функционировал — надёжная старая работа, чистая механика. А ещё его кто-то неумело, но старательно смазал.

Джед изучал подробную голограмму, дополненную слоями рентгеновских, инфракрасных, длинно- и коротковолновых данных, и хмурился всё сильнее. Создавалось впечатление, что объект эволюционирует. Учится. Его поведение усложнялось, он становился… человечнее. В чём-то даже превосходя среднего обывателя.

При сканировании комнаты внутри обнаружились несгораемые шкафы. Раньше в них наверняка хранились пластиковые распечатки, ещё имевшая хождение в то время наличка и носители с важной документацией. Теперь в одном из них лежали всепогодный спальный мешок, армейская скатка и стопки разномастной одежды, очевидно добытой на барахолках. В другом громоздились банки консервов, протеиновые рационы, пара бутылей виталки — так называли питьевую воду, сдобренную электролитами и витаминами.

И стоял ящичек, плотно набитый медикаментами.

Значит, «экспериментальные образцы» действительно экспериментальны. Значит, что-то у них идёт не так. Не срастается — Смит даже хмыкнул от двусмысленности этой фразы. Симбионты ищут способ остаться вместе, быть единым целым, и на этом можно сыграть.

От помощи в организации засады агент отказался. Впрочем, в полиции понимали, что чем меньше людей знают о происходящем, тем проще будет «продавать» официальную версию после. А безопасники компании, прикинув baculus к носу, сообразили, что в случае провала ответственность ляжет на участвовавших. И на эту, несомненно, важную роль претендовать не стали.

«Адсон» притаился у крыши эллинга, за кран-балкой. Он толково изображал какой-то потемневший от времени сервомеханизм, и Джед надеялся, что «композитор» — так он начал последнее время называть объединённую форму, — не обратит внимания на новое в обстановке. Сам агент решил прятаться на виду: лёг под камуфлирующей накидкой среди раскрошенных бетонных блоков желоба. На ум приходили литературные аналогии.

Ожидание затягивалось. По расчётам аналитиков, объект возвращался к лёжке под утро, раз в три дня. Отклонения от среднего составляли плюс-минус девять часов, максимум до полусуток. Но прошло уже гораздо больше времени, и Смит начинал уставать.

Наконец внешние датчики показали, что к ангару кто-то приближается. Это могли быть случайно забредшие рабочие или бездомные, но, осторожно запросив «Адсона», агент получил подтверждение: «композитор» близко. Стоило начинать приходить в себя.

Наплечная аптечка впрыснула коктейль стимуляторов. Дрянь, конечно, но пить кофе и делать зарядку сейчас было не с руки. Джед еле заметно дёрнулся, когда смесь проникла в вену, и тут же замер: осторожно скрипнула одна из дверей эллинга.

Через десяток секунд между кучами трудноопознаваемого хлама возникла фигура в тёмном. «Где он берёт эти плащи?» — мысль мелькнула и была отложена на потом, за неактуальностью. Капюшон вновь укрывал лицо, покачиваясь из стороны в сторону. Непонятно было: то ли беглец рутинно проверял своё убежище, то ли что-то его насторожило.

Впрочем, ещё через пару мгновений плащ колыхнулся в сторону лестницы. Это был единственный путь наверх — и единственный вниз. На сём факте строился весь план Смита. Он выждал ещё немного, затем плавно встал и направил на «композитора» мультиган.