Сглотнув, «халат» слегка пришел в себя. Правда, с заиканием это не очень помогло:

– Б-благодарю, господин Фишер, б-благодарю вас… Д-дети, да. Видите ли, руководство решило, что со взрослой, заранее сформированной психикой много п-проблем…

– Сколько ж вы собирались ждать «готового продукта»? – вклинилась Магда. – Пятнадцать, двадцать лет? Не вижу нигде ни яслей, ни школы.

– Они и не собирались, – из командного канала, включенного на общую трансляцию, раздался негромкий голос Назара. – Программа ускоренного роста, верно? Тело взрослого, психика ребенка, воспитание абсолютного послушания. Вы учли прошлые ошибки.

– Это не м-мы… – Ученый снова задрожал и осел на ближайший стул, чудом не перевернутый во время боя. – Это в-все…

– Ну? Имя?! – Саймон понял, что надрывается в крике. – Все имена, под запись и роспись!

Воздух рванула сирена, со стен полыхнуло кровавыми вспышками. «Халат» застыл, потом еле слышно пробормотал – так, что пришлось наклоняться ближе, чтобы расслышать:

– П-поздно. Система самоуничтожения…

В тот же момент ожили каналы остальных групп:

– Зеро, у нас тут врубилась тревога! Гражданские в панике, рвутся к спаскапсулам!

– Волчица, их сеть блокируется! Станция отключает системы одну за другой, я теряю контроль!

– Это Фогель-четыре, я еще подключен к сенсорным массивам станции. Тут какой-то бедлам на подступах к системе, вы подтверждаете?

– Подтверждаю, Четвертый, – ровный голос Микко перекрыл шум. – Я же говорил: флот прикрытия не задержится. И вот, собственно, он.

– Внимание всем группам, – Ла Лоба взяла непосредственное командование на себя. – Корабли ООН вывешиваются по всему периметру системы. Мы делаем переход ближе к станции и отключаем противоподавитель, чтобы они не могли достать нас сразу. Дайте персоналу покинуть опасную зону: напоминаю, мы не палачи. Остальным – подобрать раненых и собраться на ангарной палубе. К сожалению, «живую» трансляцию разведданных придется прервать… Стой, куда?!

Слева от Саймона тихонько хлопнуло. Назар, чье лицо на глазах обретало здоровый оттенок, смущенно кашлянул:

– Я ведь все равно там больше не нужен. Вот, подумал, нашим эвакуироваться помогу.

– А его по макушке не лупишь, – нашел в себе силы пошутить Саймон, когда Магда со всхлипом набросилась на бородача и обняла, чуть не отрывая от пола. – Ну, какой у нас теперь план?

– Надо как-то зам-медлить отсчет до в-взрыва, – пришел в себя пленный ученый. – Это реактор станции! Если рв-ванет – в системе появ-вится новый астероидный пояс!

– Реактор… – Назар прислушался к чему-то, потом пошевелил пальцами, настраивая связь. – Фогель-три, Ахмед, дайте мне доступ к сети, пожалуйста. Я попробую ее… уговорить. Может, и до реактора доберусь.

В этот момент пустота снова взорвалась у Саймона в голове, заставив пошатнуться. Значит, Encarnacion сбежал от ооновского флота и включил собственный подавитель. Но тут же прокатилась еще одна волна: похоже, андроид и техники нащупали источник поля станции, вырубив его для пущего контроля над ситуацией. Голова лоцмана закружилась, он почувствовал, что падает…

И уже стоя на коленях, Саймон вдруг осознал, что в последний момент уловил некую неправильность. Изъян в конструкции зала. Да, он успел провести в нем от силы несколько минут, и поначалу ощущение списывалось на новизну обстановки, на иную, чем в рубке «Группера», гравитационную картину. Но теперь, когда мир снова перестал петь в прифронтальном неокортексе, неправильность проступила ярче. Словно убрали пестрый фон, мешавший различить главное.

Лоцман прикрыл глаза. Все верно, в той стороне. Он развернулся и медленно пошел. Натыкаясь на столы с оборудованием и бойцов Фогельзанга, запинаясь о парализованных и раненых, Саймон следовал по стрелке внутреннего компаса. По выстроенной в памяти картинке. Не стараясь прислушиваться к мирозданию, а восстанавливая его рисунок усилием воли.

Он шел так, пока не уткнулся в стену. Да, именно здесь: где-то не за, а даже, скорее, внутри мощной, надежнейшей на первый взгляд переборки. Память о последних перед включением подавителя ощущениях тихо шептала: «Что-то тут не то». А если не то – значит, надо проверить.

«Танцевать не только ногами, но и головой». Но голова недоумевает. Голова сомневается. Голова тупо и банально боится. Что, если не выйдет? Что, если сказанное верно – но лишь в отношении сказавшего? В конце концов, где он, обычный лоцман, справившийся с подавителем всего один раз, на злости, на адреналине, на истерике – и где андроид, специально задуманный и разработанный быть лучше, быстрее, одареннее во всем?

Саймон Фишер, наследник Семьи Фишер и потомок знаменитого Абрахама Фишера, стоя перед монолитной с виду стеной и надеясь на чудо, осознал, что боится. Страшно боится опозориться. Оказаться не самым лучшим из всех.

«Глупости, – шепнул чей-то голос, интонациями подозрительно схожий одновременно с Назаром, дядей Анджеем и почему-то старым ооновским библиотекарем. – Ты знаешь, что надо делать. Ты сможешь проделать это, накачавшись дешевым пойлом и разбив собственное лицо об чужой кулак. Андроид же никогда не станет лучше человека. Просто потому что человек создал андроида, а не наоборот».

– Так что хорош ныть – и поехали, – пробормотал Саймон уже вслух. Он сосредоточился, восстановил в памяти схему зала и заорал: – Все в стороны! За результат не ручаюсь!

– Какого…

Магда не успела договорить. Здоровые инстинкты возобладали над любопытством, и девушка прыгнула в укрытие. Фэннинг, которому эзоскелет мешал проделать то же самое, активировал щит и сжался за ним, насколько смог. Остальные порскнули кто куда, кроме Назара, не глядя сдвинувшегося вбок на пару метров.

А Саймон шагнул. Прямо через поле подавления, совсем недалеко. Там, где он стоял до этого, на пол грохнулся здоровенный пласталевый шкаф с набором замков. «Халат», выглянувший из укрытия, словно опасливая белка из дупла, благоговейно отвесил челюсть.

– Но как в-вы… Ведь п-подавитель… – Он взял себя в руки и ткнул пальцем: – В-вся документация п-по проекту – здесь. Ее вели т-только на бумаге, никаких электронных копий. Забирайте, п-пожалуйста!

– Вот почему в Сети пусто, как в кастрюле у нашего кока, – хмыкнул по связи Ахмед Новак. – Назар, ты добрался до реактора? Или нам пора валить со страшной силой?

– Он не хочет разговаривать, – грустно сказал андроид, глядя в пустоту перед собой. – Ему прошили кодекс бусидо: «У самурая нет цели, только путь». И путь этот ведет к смерти. Я пытаюсь удержать, но он сильнее. Саймон, уводи всех: теперь ты сможешь.

– Да, – пробормотал лоцман, все еще приходя в себя и зачем-то рассматривая собственные ладони. – Теперь смогу.

Пол дрогнул, с одного из столов скатилась пробирка из небьющегося стекла. Магда подобралась.

– Что, уже началось? Назар?

– Нет, это пока по нам, но промахиваются, – сержант Джавад в командном канале словно даже повеселел. – Тут такая компания, хорошо, что вы не видите. Если мы не уйдем в переход минут через пять…

Он вдруг поперхнулся. Ла Лоба на соседней частоте высказалась определеннее и энергичнее, но совершенно непечатно. Даже Моди, до этого благоразумно не влезавший в эфир, вскрикнул на незнакомом Саймону языке.

– Зеро, что там у вас? Прием, – Фогель-раз вспомнил, что он вообще-то старший в этой группе, и попытался выйти на связь.

В ответ на весь зал прозвучало изумленное:

– Ребята, вы не поверите. Прибыл еще один флот, и он… Perkele[161], это те самые корабли, которые навешали «Гарпиям» в прошлый раз! Хотя стоп, не те же. У них тут и крейсера, и мониторы… Matka Boska[162], это что, линкор?!

– Подтверждаю, – вклинился голос кого-то из БИЦа Encarnacion. – Представлено большинство классов боевых кораблей – в незнакомых модификациях. На связь не выходят, но… Волчица, они – они атакуют флот ООН!