Так мы и поступили, только я после расставания с Дюшей надолго дома не задержался. Взял ключи от хозблока да позвонил Козлову, но отыскать опера не смог ни по одному из оставленных им номеров. После поехал за Алёной. Та возвращаться на съёмную квартиру не передумала, пришлось её провожать. На душе было неспокойно, даже пожалел об оставленном в тайнике револьвере, но обошлось без неожиданностей, разве что блондинка к немалому моему удивлению позвала в гости.

– Я голубцы взяла, давай ужинать, – сказала она.

Против такого предложения я устоять не смог и с немалым аппетитом перекусил, да и потом Алёна не стала выставлять меня за дверь, вместе пошли смотреть телевизор.

– Не хочу одной оставаться, – вздохнула блондинка, зябко поёжилась и забралась с ногами на диван. – До сих пор потряхивает. Страшно! Днём в дверь соседка позвонила, так я чуть не описалась от неожиданности.

Я воодушевился было, но вместо секса меня ожидал просмотр «Санта-Барбары». Прежде не видел ни одной серии этой мыльной оперы, и Алёне приходилось пускаться в длинные пояснения, да только и так едва не вывихнул челюсть от скуки. Бред, бред, бред…

И ко всему прочему, стоило только приобнять Алёну и будто невзначай сунуть ладонь ей под халат, немедленно получил по руке и был отселён с дивана в продавленное кресло по соседству. Нет, вполне возможно, в итоге моё терпение и оказалось бы вознаграждено сторицей, но пришло время отправляться на работу, и я поехал сторожить хозблок сытым и неудовлетворённым. Была ли разочарована таким исходом Алёна, понять не удалось. Она чмокнула меня в щёку на прощание и убежала смотреть телевизор.

Утром я писал сочинение. Долго, мучительно и натужно. Но что-то из себя всё же выдавил и даже воспользовался при этом кое-какими советами Зинки, пусть по внутренним ощущениям и вышла полная ерунда. На высокую оценку рассчитывать не приходилось и оставалось уповать, что будет хотя бы тройка.

«Главное не схлопотать неуд», – думал я, выходя на улицу, а только зашагал прочь и сразу понял, что это в моём случае отнюдь не самое главное.

Ни вчера вечером, ни сегодня с утра капитану Козлову так и не дозвонился – и всё же на тротуаре у соседнего здания стояла красная «пятёрка», рядом прохаживался опер. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой, но я переборол неуверенность и двинулся навстречу милиционеру.

– Случилось что? – спросил у него, а Козлов вдруг ухватил меня за грудки и впечатал спиной в стену.

– Ты, Полоскаев, совсем дурак?! – прошипел он с перекошенным от бешенства лицом.

Я на миг просто обмер, потом негромко потребовал:

– Отпусти. А то ударю.

И ударил бы, но Козлов уже оттолкнул меня, развернулся и зашагал к «жигулям».

– Живо в машину! – потребовал он, не оборачиваясь.

Секунду или две я колебался, затем решил, что выяснения отношений не избежать в любом случае, и выполнил распоряжение оперативника. Уселся на переднее пассажирское сиденье и спросил:

– Что за дела ещё?

Козлов ничего не ответил, включил радио и какое-то время молча внимал насвистыванию солиста «Scorpions». Лишь когда композиция «Ветер перемен» подошла к концу, он откинулся на спинку кресла и зачем-то напомнил:

– Я тебе говорил, что Мальцев в разработке? Фотографии с вокзала показывал?

– Ну и? – озадаченно протянул я в ответ.

Опер резко повернулся и прошипел:

– Так чего ж ты свой член в штанах не удержал, урод?

– Не понял?!

– А чего непонятного? – оскалился Козлов, достал из кармана пиджака и кинул мне сложенную надвое фотокарточку.

Я развернул её и невольно покраснел. Не покраснел даже – побагровел, натуральным образом кровь к лицу прилила. Уф-ф… На снимке мы снимали стресс. Мы – это я и Алёнка; пусть лиц было толком не разобрать, не настолько качественным получилось изображение, но фигуры просматривались предельно чётко. Растрёпанные белые волосы девушки, моя мастерка с широкой светлой полосой на рукаве – не ошибёшься, ни с кем другим не перепутаешь. Ну и поза, опять же, говорящая сама за себя: фотограф запечатлел нас, когда блондинка навалилась грудью на стол, а я обрабатывал её сзади. Снимали с улицы, скорее всего, с чердака соседнего дома – об этом свидетельствовал выбранный ракурс и попавшие в кадр занавески.

– Откуда это? – спросил я, начиная закипать.

Козлов выдернул из моих пальцев фотокарточку и спрятал её обратно в карман.

– Из дела Мальцева, откуда ещё! – заявил он. – Ты хоть понимаешь, чем это чревато? Вас же с этой дурой грохнут! Расчленят и раскидают вдоль трассы!

– Мальцев ни о чём не знает, – уверил я собеседника. – Мы просто после нападения… расслабились.

Опер зло выругался.

– Уж расслабились, так расслабились! Гражданка Жукова своего рыцаря за спасение никак иначе отблагодарить не могла? А ты? Тебе обязательно ей ноги раздвигать было?

Невесть с чего стало обидно за Алёну, и я сказал:

– Вообще-то мы с ней раньше встречались.

– Так! – Козлов закрыл глаза, медленно выдохнул и как-то разом успокоился. – Вы с ней раньше встречались? А тут просто по старой памяти… – в голосе опера прозвучала нескрываемая усмешка, – перепихнулись?

– Вроде того.

– А ты не подумал своей тупой башкой мне об этом рассказать? – вновь завёлся Козлов. – Мальцев мог…

– Да ничего он не мог! Мы и переспали-то один раз до этого, никто не знал! – оборвал я милиционера и ввернул фразу, услышанную от коммерсанта. – Всё, закрыли тему!

– Поговори мне ещё! Тему закроем, когда я скажу! Если Мальцев о шашнях подруги узнает, он и её грохнет, и тебя, разве непонятно? – заявил в ответ опер и нервно похлопал себя по карману, в который спрятал снимок. – Мало ли кому фотография на глаза попадётся? Ты б ещё в газету объявление дал, придурок…

У меня и без того было тошно на душе, но я не стал выбираться из машины и спросил:

– Дальше разоряться будешь или рассказать, что о Карбиде узнал?

– Не борзей! – потребовал опер, тяжко вздохнул и разрешил: – Валяй! Чего ты там нарыл?

Я в подробностях описал вчерашний визит в притон, не забыв упомянуть и о предполагаемой связи Карбида с бандой Хиля.

– И ты мне только сейчас об этом говоришь?!

– А когда? Я звонил вчера – но никто трубку не снял ни по одному из номеров!

Козлов вновь закрыл глаза.

– Ладно… – негромко произнёс он и начал перечислять: – Карбид был знаком с Георгием Буньковым и предлагал ему динамит. Незадолго до взрыва Карбида подвозили на белых «жигулях», и такую же машину задействовали при нападении на Жукову. Ещё нашего подрывника видели с кем-то из людей Хиля, в банду которого входил уже упомянутый гражданин Буньков…

– Хилю заказали Мальцева? – предположил я.

– Хиль с мая в бегах, – покачал головой оперативник. – Больше похоже, что это остатки его банды на халтурку подрядились. Сам-то он мужик головастый, кручёный и со связями, при необходимости нашёл бы ствол и положил и коммерсанта, и охранника с водителем без лишнего шума и пыли. Опять же на заказную мокруху он никогда не подписывался, иначе дела вёл.

– Его сообщники, поди, наперечёт известны?

Козлов кивнул и повернул ключ в замке зажигания.

– Поехали, фотографии посмотришь, – сказал он, притопив педаль газа, и продолжил размышлять вслух: – И всё же концы с концами не сходятся. Не получилось Мальцева убрать, к чему пытаться Жукову похитить? Ради выкупа? Да стал бы Мальцев за неё платить, держи карман шире! Опять же либо покушение, либо вымогательство. Одно с другим сочетается плохо, никак не сочетается – если уж на то пошло. И родственникам того порубленного на куски мажора Жукову трогать смысла нет. Да и бандитов они привлекать бы не стали. И о чём это говорит?

– О чём? – не понял я.

– Кому мешает и Мальцев, и Жукова? Или, допускаю, связь Мальцева с Жуковой?

– Понятия не имею.

– Жене его, баран! – резко выдал опер. – Он на ней женился не от большой любви, а из-за связей тестя, а тут перспектива развода замаячила!