Аберон скромно улыбнулся:

– Не важно. Мне просто повезло. Но теперь, если поторопитесь, вы сможете первыми найти спрятанный экземпляр Хроник Бальдура, пробудить Детей холода и обрести невиданную доселе мощь!

– Ну и ну! – принц восхищенно прищелкнул пальцами. – А я то прежде ошибался, неизменно считал легенды о Крае Тьмы всего лишь страшными сказками!

– В каждой сказке обязательно скрыта доля истины, – с наставительным видом сказал Аберон.

– Заметано! – белоснежная кисть с черными когтями выдвинулась из картины, и встретилась с другой, оканчивающейся кроваво-красными ногтями. Союзники скрепили договор крепким рукопожатием.

Оба они не знали главного – некоторые сказки безопаснее всего навсегда оставить всего лишь сказками!

Я не успела закончить недосказанную фразу. В небе над нами возникло стремительно приближающееся и все увеличивающееся в размере черное пятно. Явление сопровождалось громким свистом.

– Сейчас рухнет прямо на этот симпатичный бережок, – спокойно заметил Огвур.

– Ну и дела! – привычно ввернул Ланс.

Народ с визгом бросился врассыпную.

Орк оказался прав. Спустя мгновение, темный тряпичный сверток звучно грянулся о землю в каком-нибудь десятке шагов от наших ног, встрепенулся, развернулся и превратился в… молодую черноволосую женщину, одетую в элегантный кожаный костюм. Незнакомка эффектно отбросила за спину полы широкого плаща, напоминающего крылья, и повернула к нам нежное смуглое лицо, обрамленное роскошной копной иссиня-вороных, завивающихся в спирали локонов. Я невольно залюбовалась ее четко очерченными, впалыми щеками, звездоподобными антрацитовыми очами и коралловыми губами. На мой взгляд, красавицу портило только одно – излишняя худоба, впрочем, придававшая ей особый, какой-то совершенно нечеловеческий шарм. В руке девушка уверенно сжимала золотой посох, увенчанный хрустальным шаром.

– Старшая некромантка, – навскидку определили орк. – Не высшая, конечно, но и такая ступень очень даже не плохо для столь юного возраста!

Я скептично хмыкнула. Помнится мне, белокурый красавец с портрета, спокойно оперировавший веками, тоже выглядел от силы на двадцать лет! Внешний вид вообще, чрезвычайно обманчивая штука. Вот взять хотя бы Ланса, в свои триста с хвостиком не тянувшего даже на неполные восемнадцать.

Чернявая девица, к которой я почему-то сразу же прониклась неосознанной, но весьма сильной неприязнью, властно взмахнула посохом, указывая вверх по реке:

– Уходите жалкие букашки, прячьтесь в свои норы, потому что они – приближаются?

– Вы призываете нас бежать? – удивленно приподнял выщипанную бровь полукровка.

– Да, и причем – со всех ног, – пренебрежительно подтвердила незнакомка. – Вам ли, бессильным, тягаться с ними! А могучая Гельда останется здесь и одна примет бой!

– Ну, знаешь ли, девочка, мы, однако, тоже не пальцем деланы! – благодушно пробасил Огвур, демонстративно покачивая грозной Симхеллой.

Но девица не соизволила обратить на секиру ни малейшего внимания:

– Да как ты смеешь называть меня девочкой? Я – могущественная колдунья!

– Минутку назад мы невольно оказались свидетелями не твоего ли поспешного бегства, о великая и грозная? – язвительно прожурчал Лансанариэль.

– Чего? Какое наглое вранье! – сердито надула губы Гельда. – Это было всего лишь, как это, а вспомнила – преднамеренное тактическое отступление с целью завлечения противника вглубь незнакомой ему территории. – Выпалив эту пышную, явно заученную по учебнику фразу, она высокомерно приосанилась.

– Не стоит ослаблять себя по неосмотрительности. Давайте лучше объединим наши силы и совместно встретим неведомого врага, – любезно предложила я.

Девица присмотрелась ко мне повнимательнее и заверещала разъяренным хорьком:

– Тебя трудно спутать с кем-либо еще! Ты и есть та самая ненавистная моей госпоже Сумасшедшая принцесса!

– Ба! – насмешливо резюмировал Ланс. – Кажется, Истинные боги милостиво бросили к нашим недостойным ногам прислужницу самой Ринецеи!

– Я не прислужница! – во всю глотку возмущенно возопила Гельда. – Я ее правая рука и немало обо всех вас наслышана. Помнишь свои блуждания в Лабиринте судьбы? – бросила она в мою сторону. – Глупый, необдуманный поступок, вполне свойственный такой безмозглой дуре как ты! А белокурого красавца с портрета тоже помнишь? Так вот, я – его будущая невеста!

Услышав подобное признание из уст красавицы-некромантки, я неожиданно для самой себя, ощутила жгучий укол ревности и горечь от грядущей потери того, кто моим, честно говоря, никогда вообще-то и не был, но слишком часто являлся мне в горячечных, наполненных сладкой истомой снах. Гельда правильно истолковала выражение моего омраченного разочарованием лица и победно расхохоталась. Мне стало не по себе, не хватало еще так очевидно выказывать каждой встречной ведьме свои потаенные слабости:

– Честно говоря, он совершенно не в моем вкусе! – стараясь выглядеть как можно более непринужденной, небрежно улыбнулась я.

– Типа, ты его уже пробовала? – напряглась девица.

– Целуется он плохо! – придирчиво хмыкнула я, намеренно оговаривая белокурого красавца.

– Так ты с ним все-таки целовалась? – взбешенно взвыла Гельда. – Ах ты – дрянь блудливая!

– Ого! Вот это ты, Рыжая, ее здорово допекла! – одобрил меня опытный в насмешках Ланс.

Я со все возрастающим интересом внимательно следила за ведьмой. Она подняла посох и мстительно рванулась ко мне. Оберегавший меня амулет тетушки Чумы причинял Гельде жгучую боль, но она – упрямо превозмогая запрет, продолжала настойчиво двигаться в моем направлении, явно намереваясь вцепиться в рыжие волосы ненавистной соперницы. Я замерла от удивления. Как, ревность оказалась сильнее магии?

– Да будь ты прок…, – начала девица, занося надо мной свой посох.

Но тут раздался смачный звук удара по затылку, девица закатила глаза под лоб и как подкошенная рухнула на землю. За Гельдой стоял орк, заботливо проверяющий целостность рукояти своей драгоценной Симхеллы. А вдруг да ведьминский затылок по прочности превосходит деревянную часть секиры? Ланс похрюкивая, всхлипывая и икая, катался от хохота по мягкой траве.

Тысячник надежно связал руки и ноги бесчувственной ведьмы шелковой веревкой, извлеченной из своего кармана. Наш мудрый орк всегда славился предусмотрительностью и запасливостью.

– Не даром видать Эткин часто говорит, что страшнее бабы – зверя нет! – бубнил он себе под нос, виртуозно затягивая узлы. – А эта девочка, разумное ли дело, из личной неприязни к тебе, Мелеана, осмелилась пойти против воли самой госпожи Чумы! И как только при такой непомерной наглости она умудрилась бегать от чего-то непонятного, а не двинула сразу этому неизвестному врагу с размаху в рыло…

– Смотри! – я резко прервала философские изыскания друга. – Не от этого ли она бежала?

Еще недавно столь чистое небо внезапно резко посерело. Подул холодный, пронизывающий, совсем не летний ветер. Мы во все глаза уставились на реку. Поверхность воды замерла, помутнела и, к нашему величайшему ужасу, быстро начала затягиваться тонкой коркой льда, потрескивающего с пронзительным, хрустальным звоном.

С ужасными проклятиями Огвур бросил крепко связанную ведьму и вновь схватился за секиру. Я вытянула из ножен Нурилон и замерла в ожидании чего-то неведомого, приближающегося к нам неслышной поступью неумолимой смерти.

Все случилось в точности так, как и планировал Аберон. Спустя три дня после достопамятных событий произошедших в лавке Киры, Высшая магическая эльфийская ложа, возглавляемая королем Шеарраном, собралась на очередное заседание. Из доносов прикормленных шпионов наследник знал, что на повестку дня вне очереди вынесли проект срочного изменения закона о порядке престолонаследования. Но коварная дама, именуемая судьбой, продолжала беспричинно благоволить к опальному принцу. Прямо на заседании совета нескольким самым старым магам неожиданно сделалось дурно. А через час после экстренно прерванного совещания, занемог и сам король. Лекари бессильно разводили руками, отчаявшись отыскать разумную причину страшной кровавой рвоты и мучительных спазмов, беспощадно раздиравших внутренности несчастного короля. Легкомысленные, но опытные в интригах придворные, мгновенно сообразившие – куда дует ветер власти, усиленно лебезили перед Абероном, искусно разыгрывавшим картину вселенской скорби. К утру Шеарран, пятнадцатый Повелитель из династии эль-Реанон скончался, ненамного опередив своих магов, еще бившихся в ужасающей агонии. Аберон стал королем Поющего острова. Нашлось лишь незначительное количество смельчаков, осмелившихся воспротивится скоропалительному воцарению альбиноса-выродка. Бунт подавили с беспримерной жестокостью. Войско демонов денно и нощно, бдительно и неусыпно охраняло королевскую резиденцию, а отряды горгулий старательно патрулировали вассальные провинции. Двух или трех недовольных попросту разорвали на куски без суда и следствия. После этого народ не только испуганно притих, но даже начал подобострастно славить нового мудрого правителя, ведущего страну по пути развития и процветания. Аберон остался премного доволен.