— Да лучше прямо сейчас. Сразу бы и хозблок показали.

— Так идите и договаривайтесь! — напутствовал нас Борис Ефимович. — Только обо мне ни слова.

— Ну вот, чуть что — сразу в кусты, — усмехнулся в прокуренные усы дядя Петя, который соседа в качестве собутыльника ценил и уважал, но как делового партнёра заранее подозревал во всех смертных грехах.

— Ой, да перестань ты! Если до директора слухи дойдут, вылечу с работы как пробка из бутылки, и кому от этого легче будет? Всё, как вернётесь, звякните мне, я поднимусь.

На том наше учредительное собрание и закончилось.

Гуревича-старшего мы едва не упустили. Он уже открывал дверцу автомобиля, когда я окликнул его:

— Роман Маркович!

Тот повернулся и воззрился на нас с нескрываемым удивлением.

— Да, Сергей?

— Мой дядя, Пётр Трофимович, насчёт склада поговорить хотел.

Дядька протянул руку, и Гуревич после некоторой заминки её всё же пожал.

— Что за склад? — спросил он с лёгким оттенком недоверия.

— Двести сорок квадратов, круглосуточная охрана, ответственное хранение, — заучено выдал дядя Петя.

Роман Маркович нахмурился.

— Сам по себе склад? Это где такой?

— Почему сам по себе? — хмыкнул в усы дядя Петя. — Институтский корпус на консервации и хозяйственный блок. — Он начал загибать пальцы. — Внутренний двор, гаражный бокс, склад, караульное помещение с удобствами, мастерские.

Гуревич задумчиво посмотрел сначала на меня, затем на дядьку и уточнил:

— Это официально всё?

— Конечно! — развёл руками дядя Петя. — Все документы покажем, если к соглашению придём. И договор ответственного хранения заключим, без этого никак.

Уверен, при обычных обстоятельствах прожжённый делец не стал бы и разговаривать на эту тему с бывшим одноклассником сына и его непонятным дядей, но сейчас наше предложение не заинтересовать его попросту не могло. Ну в самом деле — не искать же склад под триста пятьдесят тонн сахара через газетные объявления? Так-то можно, конечно, да только раньше такие дела исключительно по знакомству обделывались, не сказать — по блату. Вот и сработал, как пишут в детективах, «модус операнди» или «образ действий».

— Смотреть надо, — озвучил своё решение Гуревич.

— Да какой вопрос? — пожал плечами дядя Петя. — Есть время?

Роман Маркович указал на «семёрку» и уселся за руль, мы погрузились в автомобиль следом. Дядька начал показывать дорогу, а я с немалым трудом успокоил дыхание. Всего так и потряхивало от неуместного азарта.

Неужели выгорит?! Блин, ну хоть бы получилось договориться!

Открывать ворота для легковушки не стали, прошли в вытянутый двор, ограниченный четырёхэтажным корпусом, хозблоком и капитальным переходом между ними, через калитку.

— Это всё ваше? — уточнил Гуревич, оглядываясь.

— Тут нашего ничего нет, — открестился дядя Петя. — Мы тут охраной ведаем и по поручению владельца услуги ответственного хранения оказываем.

— И договор с собственником заключён?

— Обязательно! Но он у главбуха, показать только завтра смогу.

Гуревич кивнул и заинтересовался мотками колючей проволоки. Дядя Петя перехватил его взгляд и подсказал:

— Завтра периметр затянем.

Приврал, конечно, умыкнули колючки мы не так уж и много, но на ворота хватит и ещё останется — факт.

Роман Маркович кивнул, и дядя Петя указал на угловой гаражный бокс.

— Есть возможность машины ставить и даже ремонт с обслуживанием организовать. Окно — это караулка. И дебаркадер есть, грузить удобно. Ворота широкие…

— А мастерские? — спросил вдруг Гуревич. — Где мастерские?

— Идёмте!

Дядька поднялся на дебаркадер и отпер дверь, повёл нас коротким проходом.

— За ней, — хлопнул он ладонью по правой стене, — основной склад.

Мы вошли в длинный, тянувшийся поперёк всего здания коридор, и я без подсказки щёлкнул выключателем; тогда с явственным запозданием принялись мигать и разгораться люминесцентные лампы под потолком.

— Это выход в гараж! — указал дядя Петя теперь уже налево, потом нацелил палец на соседнюю дверь. — Тут туалет с душевой. Ещё один санузел в караулке. Спуск в подвал в том конце, но нам он без надобности.

— А на той стороне мастерские? — поинтересовался Роман Маркович назначением четырёх широких дверей, располагавшихся на равном удалении друг от друга. — Можно посмотреть?

— Сейчас ключи возьму! — сказал дядька и скрылся в караулке, вдоль узкого прохода в которую располагались клетушки туалета и душевой.

Вообще планировкой отведённое нами под дежурку помещение напоминало школьную раздевалку при спортзале, единственным исключением было окно в противоположном от коридора конце. Ну и сейф никто в раздевалку бы не поставил.

Дядя Петя отпер несгораемый железный ящик, засыпной и неподъёмный, по-хитрому надавил на дверцу и рывком её распахнул — что-то там внутри заедало, никак иначе открыть несгораемый шкаф не получалось.

— Опять дубинку с собой таскаешь! — неодобрительно проворчал дядька, обнаружив рядом с коробкой, где хранились ключи, только один телескопический «демократизатор».

— Сверху глянь, — посоветовал я и хлопнул по крышке сейфа.

Дядька приподнялся на цыпочки и лишь после этого углядел лежавший у стены деревянный цилиндр примерно в половину локтя длиной; со стороны тот в глаза нисколько не бросался.

— Ну и на кой ты её там держишь? — спросил он, — Толку от дубинки в сейфе? Пока его отопрёшь…

— Пришёл на смену — достал.

— А мне и доставать не надо.

Дядька отмахнулся, вышел в коридор и отпер ближайшую мастерскую. Распахнул дверь и обвёл рукой пустое помещение.

— Каждая по сто квадратных метров примерно. И в крайних отдельные подсобки обустроены.

— Вот это, наверное, даже интересней будет, — задумчиво пробормотал Гуревич. — Вы их сдаёте?

— Мы ничего не сдаём, — напомнил я. — Услуги ответственного хранения оказываем.

— Но я смогу их использовать?

Дядя Петя явственно озадачился и кинул на меня быстрый взгляд, не дождался подсказки и взял инициативу на себя, со всей уверенностью подтвердив:

— Сможете!

Гуревич дошёл до соседнего помещения, пришлось отпирать и его.

— Есть какие-то ограничения по весу?

— До двух тонн на квадратный метр, — сообщил я, припомнив бормотание Бориса Ефимовича.

— Двух мастерских должно хватить, но ещё требуется помещение для фасовки…

— Для фасовки? — насторожился дядя Петя. — Объект режимный, нечего тут посторонним шастать. Мы же не в аренду площади сдаём, а на хранение товар принимаем!

— Либо так, либо никак! — отрезал Гуревич. — Мне отдельное помещение для фасовки сахара искать неинтересно!

— А она нужна вообще? — усомнился я.

— Нужна, Серёжа! Нужна! — умерил меня Роман Маркович. — Ты давно в магазине был, почём там сейчас килограмм сахара?

Я задумался, и на помощь пришёл дядя Петя.

— По девяносто последний раз брал, — сообщил он нашему потенциальному клиенту.

— Вот! — многозначительно произнёс Гуревич, прошёл в мастерскую, под потолком в противоположной стене которой протянулся ряд зарешёченных окошек, и голос его загулял по пустому помещению. — Расфасованный по килограмму сахар я по восемьдесят-восемьдесят пять сдам, а на развес или тем более мешками на рынке уже дешевле продавать придётся. А оптовые перекупщики и того меньше дадут. А это всё недополученная прибыль!

Дядька тягостно вздохнул.

— Слишком сложно для меня! То ли дело в СССР было! Всё просто и понятно: советский сахар стоит рубль!

Романа Марковича это высказывание явственно покоробило, и я решил продемонстрировать собственную осведомлённость.

— Да чего тут сложного? Купить на товарной бирже подешевле, продать подороже. Главное денег на предоплату найти…

Гуревича мои слова откровенно рассмешили.

— Эх, Серёжа-Серёжа, если б всё так просто было! Я в июле сахар по сорок пять тысяч за тонну на Пермской товарной бирже заказывал. А было предложение на девять тысяч дешевле. Екатеринбургский «Корунд» предлагал. И контракт у них с воинской частью на закупку имелся, не подкопаешься. Но вот смутило меня это предложение, не стал рисковать. И знаешь что? Их в мошенничестве заподозрили и сделку заморозили. А ты прикинь, какие это потери с нашей-то инфляцией? То-то же!