Они осторожно выбрались из приютившего их закутка и зашагали по узкой лестнице, ведущей наверх. В огромном, во всю ширину здания, холле царил полумрак. Широкие лестницы уводили на просторные галереи, в три яруса опоясывавшие стены. Над ними нависала широкая металлическая платформа, поднятая на цепях на уровень последней галереи, а внизу, посреди холла, тускло поблескивая, стоял серебристый «линкольн». Заметив какую-то неясную возню у машины, Анна с Эриком притаились в тени стены, пристально вглядываясь в полумрак холла.

– Да это же Керн! – едва не задохнулась княжна, рассмотрев наконец, кто возится у дверцы авто.

– Красавчик, однако, – брезгливо поморщился целитель. – Похоже, он собирается сбежать… – С этими словами князь ди Таэ открыто шагнул вперед и скомандовал: – Отойди от машины!

Керн вздрогнул от неожиданности и со злостью швырнул в князя сгустком огня. Никто не помешает ему убраться из города! Тем более этот калека ди Таэ!

Эрик охнул, едва увернувшись от огненного шара, и не замедлил ответить.

– Отойди от машины, тварь! – рявкнул целитель, запустив в Керна комком неоформленной силы.

Противнику повезло куда меньше, чем князю, и его отшвырнуло к стене. Привлеченные криками и вспышками магии, из стен вынырнули несколько ртутно-черных теней.

– Эрик, берегись! – вскрикнула Анна, увидев, как один из душеблудов устремился к целителю.

Князь с треском что-то разломил в руках, и перед ним щитом вспыхнула охранная печать. Душеблуд с силой врезался в нее, впечатав защиту в грудь мага, но прорваться не смог и с воем взмыл вверх. Князь со стоном рухнул на пол, по его лицу разлилась мертвенная бледность. Защитная печать тусклыми искрами рассыпалась в воздухе, оставив на куртке черный обуглившийся след.

– Эрик! – Кинувшись к брату, княжна быстро вспорола на нем куртку и начавший пропитываться кровью свитер. Грудь и живот мага покрывали очень глубокие порезы, точно повторявшие защитную печать.

– Ох как же больно… – простонал целитель, с трудом разлепив глаза.

Раздавшийся скрежет каких-то механизмов заставил князя наплевать на боль и сесть…

Керн, поняв, что так просто ему до машины не добраться, метнулся на нижнюю галерею и резко отжал железный рычаг… Плиты, покрывавшие пол в холле, раздвинулись в нескольких местах, выпуская наверх клетки, в которых беспокойно метались около полутора десятков гулей. Еще один рычаг – и прутья опустились, выпуская нежить на волю.

– В машину, быстрее! – Первой очнулась от столбняка княжна и, поддерживая брата, рванулась к «линкольну».

Секунда, и они оказались в салоне. Благо Керн так и бросил двери машины открытыми. Резко захлопнув их, Анна деловито вскрыла щиток и выдрала наружу провода. Миг – и мотор взревел.

– И где ты только этому научилась? – удивленно простонал Эрик.

– Виктор когда-то показал, – откликнулась Анна, резко давя на газ и сдавая назад.

Машину непредвиденно крутануло и занесло. Что-то увесисто стукнуло по багажнику и крыше. «Линкольн» прошелся юзом, и кинувшихся на него гулей разметало в стороны.

– Что за …?! – взвыла княжна, тщетно пытаясь совладать с управлением.

– Похоже, это Виктор с Профессором начудили, – прохрипел князь, цепляясь руками то за сиденье, то за ремень безопасности.

Проклиная всех на свете, Анна резко вывернула руль, и машина птицей взмыла по широкой лестнице на первый ярус галереи. По крыше вновь увесисто стукнуло, а после перед лобовым стеклом мелькнули кривые лапы гуля и перекошенное лицо Керна, вместе с тварью полетевшего через перила вниз. «Линкольн» вилял и норовил слететь обратно в холл. Княжна после неоднократно удивлялась, как ей вообще удалось заехать на верхний ярус галереи. Автомобиль снова дернуло, кинуло вбок, деревянные перила с треском сломались. Серебристый «линкольн» вылетел на висящую в воздухе платформу, пронесся по ней и угодил прямиком в огромный витраж над дверями. Платформа, не выдержав такого издевательства, оборвалась с креплений и рухнула вниз, погребая под собой все, что было в холле.

Машина, разбив витраж, стрелой вылетела на улицу и с грохотом влетела в широкое окно резиденции Дипломатического корпуса Единой всеблагой матери-церкви, стоявшей напротив. Мотор обиженно рявкнул и заглох. Анна опасливо приоткрыла один глаз и с усилием разжала вцепившиеся в руль пальцы. Эрик осторожно отвел руки от лица и недоверчиво ощупал себя – нет, похоже, кроме уже полученных, повреждений не добавилось. Очутившись наполовину внутри, наполовину снаружи, «линкольн» намертво застрял в оконном проеме. Задние колеса еще продолжали крутиться по инерции. Двери поддались, но с трудом, и чародеи, пошатываясь, выбрались наружу. Эрик тяжело привалился к дымящемуся капоту, держась рукой за грудь. Анна озадаченно разглядывала комнату. Довольно дорогая обстановка изрядно пострадала после тарана автомобилем. Да что там – в помещении царила полная разруха… Запоздало взвыла сигнализация.

– Где мы? – вопросила княжна, отступая к брату и нашаривая телепортационный амулет.

– Похоже… это кабинет кардинала Дэпле, – прохрипел князь.

– Ну хоть какая-то польза будет от этого урода, – пробормотала Анна, ковыляя к валяющемуся на полу телефонному аппарату. За то, что тот работал даже после падения, следовало возблагодарить слабость Дэпле к мягким персидским коврам.

– Что ты делаешь? – задохнулся от накатившей боли Эрик.

– Вызываю команду чистильщиков, – откликнулась княжна. – Нельзя, чтобы те твари расползлись по городу! Эхм… – На другом конце сняли трубку. – Здесь творится какой-то ужас! – плаксиво запричитала чародейка в микрофон. – Пешт, улица Вертани-тер, пятьдесят. Скорее! О боже, они его съели, съели!.. – Напоследок экзальтированно взвизгнув, Анна бросила трубку и шарахнула по телефону молнией, превращая в кучку оплавленного пластика. – Вот так!

– Ко… кого они съели? – давясь смехом, простонал Эрик. – О господи, как же больно… – Целитель вцепился пальцами в куртку на груди.

Княжна обхватила брата за талию и поспешно активировала телепорт.

Будапешт окутывал волшебный рождественский вечер. Атмосфера праздника чувствовалась во всем. На улицах зажигались фонари, народ собирался в веселые компании, громогласно и фальшиво распевая рождественские песни. Сейчас они замерзнут и разбредутся по теплым домам, а чуть позже, ближе к полуночи, вновь заполонят улицы и продолжат встречать Рождество уже там, раскупая глинтвейн, сладости и запуская в ночное небо шутихи. Празднование продолжится до утра…

Досточтимый великий инквизитор Нейтральной зоны его святость отец Габриэль Фарт сейчас как нельзя точнее воплощал образ грозного, мрачного и всем недовольного гонителя ереси, хмуро глядя сквозь окно на веселящихся людей. Так и хотелось ему высунуться на улицу да желчно рявкнуть: «Что скачете, дуралеи, ведь положение хуже некуда!» Вчера ночью Эрик ди Таэ вместе с сестрой забрался в бывшую резиденцию иезуитов и едва не погиб, нарвавшись на стаю гулей и еще какой-то нежити. На ликвидацию очага богопротивной активности был направлен отряд чистильщиков. Собственно, именно так Фарт и узнал, в какую неприятную историю вляпались двое сотрудников специального отдела. Слава богу, старший ди Таэ не так уж серьезно ранен, болезненно – да, но не более того.

Прибыв на осмотр вышеупомянутого особняка, Габриэль мысленно возликовал: доказательств для ареста брата Юлиана (и не только его) там оказалось полно. Но ордер, все решающий ордер на арест птицы такого полета, как достойный професс ордена иезуитов, требовалось подтвердить печатью и благословением патриарха. А получить оные представлялось возможным лишь после Рождества. Достойный инквизитор сначала впал в греховную ярость, а после – в не менее греховное уныние. Фарту и так стало ясно: после Рождества он уже никого не сможет арестовать по той простой причине, что арестовывать будет некого. Габриэль не питал иллюзий, понимая – после всего того, что выплыло, брат Юлиан недолго останется в Будапеште. Проклятому иезуиту надо бежать как можно скорее, а лучше всего это сделать в ночь на Рождество, когда все веселятся и никому нет дела до какого-то иезуита.