— Всего лишь глупая случайность, — глухо донеслось с той стороны.

— Когда их слишком много, они перерастают в закономерность.

— Когда их слишком много, начинаешь верить в чудеса, — сердито вздохнула княжна. — И… промахиваешься.

— Даже если бьешь на поражение, — предположил он.

— Даже если, умирая, отрекаешься, — усмехнулась она.

— Отрекаешься? — встрепенулся он. — От чего или от кого?

Ответом ему стало молчание.

Хьюго стоял, прислонившись к стене, а в голове проносились обрывки воспоминаний. Сначала неясные, а потом все более отчетливые.

Мадрид… Мальборг… боль, слишком много боли, своей и чужой. Тело, корчащееся в белых сполохах, безумная битва двух крылатых… Распластавшийся на каменных плитах архонт. Предсказанный шаг вперед, совершенный обреченным на смерть — на смерть во спасение, ради выполнения когда-то данной клятвы… Летящая стальная молния, холодный пульсирующий комок в груди. Изумрудно-зеленые глаза чародейки, полные ужаса и боли. Он все понял, но понял слишком поздно и произнес не то, что хотел, а то, что должен был произнести… Охнет, он сказал именно то, что требовалось сказать ради ее спасения, а желанное и выстраданное — не успел…

Он вспомнил все.

Княжна ди Таэ, обхватив себя за плечи, медленно сползала по стене, давясь всхлипами.

«Нет-нет, нельзя плакать, нельзя, ты слышишь?!.. — билось у нее в голове. — Он не поймет, он все равно не ответит…»

Кто-то подхватил ее, поставил на ноги. Девушка непроизвольно вцепилась в чужую одежду.

— Господи, да вас же всю колотит! — Хьюго заботливо накинул ей на плечи свой плащ. — Вот так. Я глупец, нужно было сделать это раньше!

Анна сдавленно всхлипнула и разрыдалась в полную силу.

— Тсс, тихо… — Де Крайто нежно прижал ее к себе. — Тихо… Успокойтесь, я вас прощаю!

Замерев на секунду, княжна отстранилась, вывернувшись из рук священника.

«Он что, опять надо мной издевается? — мелькнула мысль. — Думает, мне нужно его прощение?» Плащ соскользнул на землю. Девушка холодно взглянула на священника, отвернулась и побрела прочь, свернув за угол злополучного дома. Невысказанные слова наплывали сами собой, складываясь то ли в песню, то ли в исповедь:

— Анна, подождите! Анна, я давно хочу рассказать вам о своих чув… — Хьюго кинулся за ней, но в переулке уже никого не было.

Чародейка материализовалась в гостиной особняка князей ди Таэ. Эрик вскинулся, оторвавшись от толстого фолианта.

— При… — Маг запнулся. — Анна, ты что, плакала? Сестренка!

Княжна обессиленно плюхнулась в кресло. Князь ди Таэ остановился напротив нее.

— Глупая, — сочувственно вздохнул он, беря ее за руку. — Плачь, открытые слезы легко высыхают, а тайные оставляют шрамы на душе. Плачь, пока еще можешь это делать. Если можешь плакать, значит, ты еще жива. А если ты еще жива, то должна бороться за свою любовь!

Анна с рыданиями уткнулась брату в плечо. Князь безмолвно гладил ее по голове. Сам он в последний раз плакал, когда ему едва исполнилось пятнадцать лет.

— Не понял… — удивленно произнес Виктор, оглядывая комнату. — Она что, ушла? — Он еще раз внимательно окинул взглядом свое жилье. Оборотнички нигде не было. — Час от часу не легче, — пробормотал он, набирая номер княжны ди Таэ.

Его сердце заныло от нехорошего предчувствия. Мобильный выдал очередь длинных гудков — не отвечают. Виктор набрал еще — то же самое. Он уже собрался попробовать дозвониться до чародейки в третий раз, но тут телефон издал пищащую трель — поступил входящий вызов.

— Да, Профессор… Заглохли в получасе езды от Будапешта? А при чем тут я? Позвоните князю, пускай он вас заберет… А-а-а, вы колымагу бросать не хотите… В смысле? Вы что, сдурели? Через полчаса стемнеет, как я там смогу ремонтироваться!

— Значит, постарайтесь приехать до темноты! — донесся из трубки раздраженный голос. — Вы у нас штатный механик или кто?!

Байкер негромко выругался — не день, а дурдом!

Не успел Виктор выехать из города, как обнаружилось, что трассу, проходящую по краю леса, перегородило поваленное дерево, возле которого суетились люди, пытаясь убрать его с дороги. Пришлось сворачивать и добираться до нужного места в объезд, углубившись в чащобу. Под пологом деревьев, еще не совсем покрывшихся листвой, сумерки сгущались значительно быстрее. Байкер очень надеялся, что ему не придется долго искать Профессора на дороге. Времени у него оставалось в обрез, да и аккумулятор в телефоне почти разрядился. Широкая укатанная тропа начала сужаться, приближаясь к озеру. Тогда он спешился, заглушил мотор и несколько метров тащил мотоцикл волоком.

Виктор резко остановился и прислушался. Нет, ему точно не показалось… Со стороны озера доносился чей-то тоскливый вой, здорово похожий на волчий. Мужчина вгляделся в просветы между деревьями. На выворотне, лежащем у самого обрыва, кто-то сидел, но байкер был отнюдь не уверен, что это волк. Вскоре природное любопытство оружейника взяло верх над осторожностью. Прислонив мотоцикл к дереву, он начал подбираться к озеру. Деревья не подходили вплотную к обрыву, оставалось метра два свободного пространства. Байкер выбрался на открытый участок и остолбенел: на выворотне расположилась его случайная гостья.

Обнаженная простоволосая девушка тоскливо выла, запрокинув голову. Виктор едва сдержался, чтобы не отступить назад. Этот пронзительно-безнадежный вой завораживал и обездвиживал. Оборотничка пела песню, адресованную вполне конкретной слушательнице, и та уже спешила сюда. Оружейник почти физически ощутил, как сама смерть приближается к обрыву, прорывая тонкую пелену пространственного барьера. Смерть услышала обращенный к ней призыв и спешила прийти… Почему же она спешила? Мужчине казалось, что еще чуть-чуть, и он поймет, о чем эта песня. Воздух перед девушкой подернулся рябью и начал сгущаться. Байкер закусил губу, пытаясь вспомнить нечто важное, ведь он и сам уже видел такое однажды. И тут до Виктора дошло, что именно собирается сделать эта ненормальная. Мужчина рванулся вперед в мощном прыжке…

Радислава шагнула с выворотня вниз. Внезапно чужие цепкие пальцы впились в запястье и рванули ее назад, развернув на сто восемьдесят градусов. Кто-то сильно встряхнул оборотничку за плечи…