Девчонка пресекла мою попытку переместить ладонь с талии чуть ниже, но отстраняться не стала, лишь потребовала:

— С самого начала, Серёжа, рассказывай! С самого начала!

Ну я и выдал слегка отретушированную версию. Зинка помрачнела.

— Ты с Артуром осторожней. Он с головой не дружит и вечно за Филом бегает как хвостик.

— За Филей, — поправил я подругу, и та хихикнула, но сразу согнала улыбку с лица и заглянула мне в глаза.

— Драться будете?

Я ничего не ответил, просто её поцеловал. Но в итоге, конечно, пришлось сознаться.

— Завтра вечером, — сказал, не став делать секрета из нашей договорённости, а точнее — моего ультимативного требования.

Зинка печально вздохнула и потянула меня в квартиру.

— Идём, у меня посидим.

Отпускать девчонку не хотелось, но и стоять на лестничной клетке под прицелом соседских дверных глазков тоже было не дело, и я последовал за подругой в надежде, что её одноклассницы не станут засиживаться до самого вечера и оставят нас наедине.

Нет, ну а вдруг?

Сбыться моей надежде оказалось не суждено. Если Зоя вскоре отправилась делать уроки, то кудрявую хохотушку Ксюшу пересидеть не удалось, пусть и поднялся к себе только в шестом часу. Ну а в остальном — неплохо пообщались, и помимо пищи духовной-музыкальной, мне перепала ещё и тарелка щей, а в придачу к ней кружка чая и пара бутербродов с копчёной колбасой.

Ну и самое главное — Зинка постепенно перестала нервничать и бросать на меня обеспокоенные взгляды, успокоилась. Да на самом деле ничего страшного и не произошло; зная норов своего одноклассника, она наверняка понимала, что конфликт между нами лишь дело времени и всё могло обернуться куда хуже, нежели простая драка по предварительной договорённости. Впрочем, всё ещё могло обернуться хуже.

Но вот об этом я как раз говорить и не стал. Правда, настроение Зинке под конец всё же испортил. Уже в дверях прищёлкнул пальцами и сказал:

— Да, слушай! Нас со среды на картошку отправляют.

Девчонка накуксилась и уточнила:

— Надолго уедешь?

— Дней на десять, наверное. До конца следующей недели.

— К моему дню рождения вернёшься?

— Двадцать второго буду в городе железно. Понадобится — убегу.

И дабы придать убедительности своим словам я Зинку поцеловал, но толком попрощаться не дала Ксюша — эта кудрявая зараза тут же начала напевать:

— Тили-тили-тесто!..

Ну я и пошёл к себе. А в одиночестве опять накатил приступ злобы, чуть со всего маху кулаком по стене не врезал. И отвлечься шансов никаких — в голове так и прокручивалась раз за разом вся сцена от начала и до конца. И вроде сделал всё правильно, а непроизвольно прикидываю, что должен был сказать, дабы ту парочку на место поставить. Может, и в самом деле стоило леща зарядить? Или перебор?

Дома надолго не задержался. Настроения читать лекции и готовиться к семинарам не было, да и другие планы на вечер наметил. Собрал в спортивную сумку сменную одежду, кинул сверху полотенце, потом немного поколебался и уложил туда же цельнометаллический топорик, сварганенный знакомыми пацанами в мастерской десятой шараги. С моим сегодняшним везением ничего не стоит ещё и на братву Кислого налететь. Ну и вообще лишним не будет.

Первым делом двинулся в гаражи, намереваясь заручиться поддержкой пацанов, но бокс Гуревичей оказался заперт. Глянул на часы, потопал в качалку. И вновь прогадал. Нет, сегодня в любом случае намеревался тягать железо, просто, к своему немалому удивлению, не застал там Андрея Фролова, который вчера клятвенно пообещал составить мне компанию.

Ничего переигрывать по этому поводу не стал, потрепался со знакомыми пацанами, размялся, разогрелся, начал заниматься. Тогда-то и появился Костя Чижов.

— Привет! — подошёл я к нему. — Не знаешь, где Дюша? Он вроде собирался сегодня прийти.

— Его Анька не пустила, — пояснил Чиж и развёл руками. — Чё ты ржёшь? Настоящую истерику закатила. Мол, она безвылазно в салоне сидит, а он непонятно где шастает. Ну Дюша и не пошёл никуда.

Я только головой покачал и никак комментировать услышанное не стал. Не пошёл и не пошёл, своя голова на плечах. Другое дело, что с ним насчёт завтрашней стрелки поговорить надо, придётся самому теперь в салон тащиться.

Костя вызывался составить мне компанию, и я немного подождал его, а потом мы на пару двинулись к «Ручейку».

— Может, пива возьмём? — предложил Чижов, когда проходили мимо коммерческого киоска.

У меня в карманах гулял ветер, и я покачал головой.

— На нулях.

— Да не вопрос, со мной за мебель рассчитались.

Я прищёлкнул пальцами. Точно! Понедельник же! Толстый обещал сегодня за август получку выдать. Блин! Надо было сразу после политеха в гараж идти, а теперь уже только завтра деньги смогу получить.

Чиж купил в ларьке шесть бутылок, и мы их открывать не стали, убрали в мою сумку со сменной одеждой; сам Костя пришёл в качалку с пластиковым пакетом, его ручки подобного веса могли и не выдержать.

— Сходи, вызови его, — сказал Чижов на крыльце «Ручейка» и достал пачку сигарет. — Анька на меня и так волком смотрит, скоро кусаться начнёт.

Я поставил сумку ему под ноги и прошёл в магазин, там миновал немногочисленные секции, где продолжали торговать рыболовными снастями и спортивными товарами, и двинулся в дальнюю часть, разгороженную на закутки со всякой всячиной: одеждой, аудиокассетами и батарейками, мелкой бытовой техникой, книгами и даже парфюмерией. Именно там располагался отдел Гуревича; был он лишь чуть больше соседних, туда кое-как уместились два диванчика да заменявший прилавок журнальный столик.

Вот за ним-то, друг напротив друга, и сидели Андрей и Анна. Вид оба имели утомлённый, но закрыть избушку на клюшку и отправиться домой не могли по той простой причине, что только-только закончился рабочий день и в магазине намечался вечерний приток посетителей.

— Привет-привет! — расплылся я в широкой улыбке, протянул руку приятелю и обратился к его подруге: — Ань, украду у тебя Андрея?

Девушка тяжко вздохнула, и оттянувшая кофточку внушительная грудь колыхнулась столь впечатляюще, что проняло даже меня, хоть ценителем такого монументального сложения и не был. Но тут любого нормального мужика зацепило бы: подруга Андрея отличалась на редкость выдающимися формами, при этом об излишней полноте речи не шло. Пока — так уж точно.

— Серёжа! — страдальчески протянула Анна. — Я и так здесь дни напролёт кисну! Ты предлагаешь до самого закрытия одной куковать?

— Так это, — пихнул я локтем в бок поднявшегося на ноги приятеля, — мы тебе сменщицу нашли. Андрей ещё не сказал, что ли?

— Не говорил, — поджала губы Аня и прищурилась. — И кого нашли?

— Одноклассницу нашу бывшую, — пояснил я. — Хорошая девочка, сработаетесь.

Аня кинула пристальный взгляд на Андрея, скрестила ноги и вдруг спросила:

— И чья это первая любовь?

— Почему сразу — любовь? — насупился Фролов. — Чё ты начинаешь?

Я быстренько вытянул его в проход и подмигнул Ане.

— Только не первая, а просто школьная.

— Никак твоя, Сергей?

— Это было давно и неправда, — улыбнулся я, не став сдавать товарища. — Завтра знакомиться приведу! — А когда мы уже отошли от салона, недоумённо спросил: — Ты чего там сопли жевал? Сам об Янке сказать не мог, что ли?

— Да повода не было, — пожал Фролов накачанными плечами, встопорщил короткий ёжик светлых волос и прищёлкнул пальцами. — Да! Серый, ты не забудь — завтра утром Воробья на вокзале встречаем.

Я наморщил лоб и припомнил, что Рома действительно говорил вчера о чём-то подобном, прежде чем в ход пошла тяжёлая артиллерия в виде трёх бутылок «Пшеничной».

— Во сколько его поезд приходит?

— В пятнадцать минут седьмого уже там надо быть.

— Блин! — выругался я. — И ни туда, и ни сюда! Но раз обещал, съезжу, куда деваться.

— Молорик! — похвалил меня Андрей. — А сейчас чё пришёл?