— О, «мужик с пистолетом»! — сказал вдруг Андрей. — Это проспект Победы, почти приехали.

Я выглянул в окно и, разглядев занимавшее весь торец девятиэтажки изображение то ли политрука, то ли комбата с пистолетом во вскинутой вверх руке, от уточняющих вопросов воздержался. А дальше автобус пересёк ещё одну широкую дорогу и буквально через пару остановок водитель объявил:

— Следующая конечная!

Там мы и вышли. Андрей растерянно завертел головой по сторонам, пробормотал:

— Ага, это банный комплекс… — и махнул мне рукой. — Пошли!

Перебежали через дорогу и двинулись через хрущёвки, с интересом поглядывая по сторонам. Во дворах — высоченные деревья, бетонные дорожки, погнутые держатели для сушки белья, обветшалые детские площадки; многие окнах первых этажей закрывали разномастные решётки. На одной из лавочек разместилась компания пацанов лет шестнадцати, ещё попались навстречу несколько местных алкашей, но к нам никто не прицепился.

Минут через пять свернули в арку и через неё вышли к панельной девятиэтажке, тоже не из новых. Уже и кусты высоченные кусты на газонах вымахать успели, и жильцы решёток наварили, только преимущественно закрывали они ими не окна, а балконы первых этажей.

— Второй этаж! — указал Андрей на одну из незастеклённых лоджий, когда мы проходили мимо. — Или не этот, а следующий. Не помню точно.

Обогнули дом, пересекли двор, вошли в подъезд, на котором после недолгих колебаний остановил свой выбор Фролов. Откуда-то сверху доносились отголоски громкой музыки, стена в углу была закопчена, словно там разводили костёр, большинство почтовых ящиков красовались гнутыми крышками, где-то их не было вовсе.

Вот и стоило перебираться на другой конец города, если здесь всё то же самое, а то и похлеще, чем у нас?

Андрей вперёд меня поднялся на второй этаж и озадаченно обернулся.

— Похоже, это у Головина «Модерн Токинг» долбит!

— Что значит — похоже? Номер квартиры какой?

— Я помню, что ли? Внимания даже не обратил. Дверь постоянно открыта была, пока мебель таскали. Но либо этот подъезд, либо соседний. Стопудово!

Торчать на лестничной клетке и терзаться сомнениями не имело смысла, и я вжал кнопку звонка. Мелодичная трель затерялась на фоне громкой музыки, нам никто не открыл. Второй раз я утопленную кнопку не отпускал куда дольше, но и это результата не дало.

— Может, постучать? — спросил я.

— Пойдём сначала соседний подъезд проверим, — предложил Андрей. — Не похоже это на него. Ошибся, по ходу…

Мы спустились на первый этаж и двинулись к соседнему подъезду, но сходили зря: там «карман» оказался отгорожен от лестничной клетки общей дверью.

— Точно не здесь! — уверенно заявил Фролов. На крыльце он огляделся и покачал головой. — Нет, правильно первый раз зашли. Дальше мусорка, там Рома разворачивался.

Мы пропустили отъехавшую от нужного подъезда белую «девяносто девятую», перешли к нему и вновь поднялись на второй этаж. Звонок, другой — впустую. Никто не только не открыл, но даже не убавил громкость музыки.

— Меломан, блин! — ругнулся я. — Забухал он, что ли?

— Да вроде трезвый был, — усомнился в моём предположении Андрей. — Нет, чувствовалось по голосу, что уже тяпнул с утра, но не до такой же степени!

— Так мы сколько сюда добирались? Много ли надо, чтобы накидаться? — фыркнул я и предложил: — Давай постучимся!

Фролов неуверенно пожал плечами.

— Не хочется ломиться так-то…

Я отмахнулся и уже примерился садануть затянутым в кожаную перчатку кулаком по двери с новеньким дерматином, обитым затейливыми шляпками мебельных гвоздей, как вдруг заметил, что её край слегка выдаётся вперёд по сравнению с наличником коробки. Потянул — и точно, легонько лязгнул не защёлкнутый язычок замка, в щель повеяло чем-то горелым.

Напился и заснул с сигаретой?

— Проверим? — уточнил я, и Андрей кивнул.

— Давай!

Я пропустил вперёд приятеля, сам шагнул через порог следом, дёрнул за собой дверь и перестарался — с явственным щелчком сработала защёлка.

— Странно это! — сказал заглянувший на кухню Андрей, прошёл к входу в зал и замер на месте как вкопанный. — Пипец! — только и вырвалось у него.

И проскользнуло в этом коротком словечке столько всего, что я вмиг оказался рядом, заглянул в комнату. И не сдержался, ругнулся матерно.

Пузатый компаньон Гуревича оказался примотан бельевой верёвкой к креслу, а на его груди выделялся ожог столь характерной формы, что иначе как утюгом он оставлен быть не мог. Да им он и был оставлен — выключить из сети бытовой прибор убийцы не удосужились, тот легонько потрескивал на полу, расказнённый докрасна.

Убийцы? Ну да — судя по физиономии Головина, перекошенной и какой-то синюшно-багровой, тот был мёртв.

Андрей двинулся вперёд, словно намеревался убедиться в этом, и я ухватил его за руку.

— Дюша, только ничего не лапай!

Сам давил кнопку звонка и хватал дверную ручку в кожаных перчатках, а посему отпечатков пальцев оставить не мог. Андрей кивнул и вытянул из кармана серые нитяные перчатки, в которых мы обычно собирали мебель.

— Валим! — потянул я его на выход.

Оставаться на месте преступления было не только слишком опасно, но и попросту глупо. В зале всё оказалось перевёрнуто вверх дном, ящики серванта стояли распахнутыми настежь, вещи из них вывалили на пол и переворошили в поисках ценностей. Если Головин и собирался рассчитаться с нами за ваучеры, деньги забрали его убийцы.

— Идём!

Андрей заторможенно отступил назад, и тут соловьём защёлкал дверной звонок. Я расслышал его мелодию, даже несмотря на грохотавший магнитофон, и враз покрылся холодным потом, сердце дрогнуло и забилось сначала с явственными перерывами, медленно и с натугой, но почти сразу сорвалось в лихорадочную дробь, а мошонку так и скрутило от страха.

Ладно, если пожаловали выведенные из себя громкой музыкой соседи, а ну как кто-то озверел насколько, что вызвал участкового? И пусть вот так сразу ломиться внутрь милиция не станет, но и мы очутились в ловушке. А прихватят — и сядем. Вот труп, вот утюг. И ваучеров у меня на кармане больше чем на полмиллиона, если по номиналу, — чем не мотив?

— Может, уйдут? — шепнул Андрей, и я скорее угадал смысл высказывания, нежели его расслышал.

Но длинная треть не смолкала и не смолкала, а потом и вовсе дверь затряслась от сильных ударов, а то и пинков.

Андрей хотел было посмотреть в глазок, но я его остановил, поскольку затемнение окуляра могло выдать наше присутствие, вместо этого прокрался на кухню и осторожно выглянул в затянутое тюлем окно. У подъезда стоял УАЗ с мигалкой, рядом курил водитель.

Приплыли!

— Менты! — сообщил я Андрею, вернувшись в коридор.

Но мог бы ничего и не объяснять, за дверью почти сразу гаркнули:

— Откройте, милиция!

Крик раздался в мимолётную паузу между песнями, и только тут я сообразил, что, раз кассета ещё не доиграла до конца, убийцы убрались отсюда совсем недавно. Так может, дело вовсе не в громкой музыке, просто кто-то из соседей заподозрил неладное? В таком случае могут и дверь выломать!

И что нам делать? Что?!

Первым сориентировался знакомый с планировкой квартиры Андрей. Он ухватил меня за рукав куртки и потянул за собой в спальню. Всё оказалось перевёрнуто и там, но сейчас это никакой роли не играло. Главное, что комната продолжалась широкой лоджией и выходила та не во двор, а на противоположную сторону дома.

Андрей распахнул сначала одну дверь, потом другую, а дальше мы синхронно перебрались через ограждение балкона, упёрлись носками кроссовок в зазор между ним и бетонной плитой перекрытия и принялись спускаться, используя в качестве опоры решётку на первом этаже. Из-за спешки я едва не сорвался, когда перехватывался руками, но даже не испугался. Не так уж тут и высоко — можно и просто спрыгнуть. Главное — сделать ноги!

Куст с пожелтевшей листвой худо-бедно прикрывал от соседнего дома, при этом нас вполне могли заметить из квартиры на первом этаже, поэтому рванули прочь со всех ног. Влетели в арку, за ней повернули, принялись плутать по соседним дворам. К автобусной остановке не пошли, ближайшую троллейбусную тоже проигнорировали и бежали до трамвайных путей. Но зато — ушли, а это главное. Ещё бы только не наследили…