Мужичок с нескрываемым сомнением оглядел нас, но никаких встречных условий выдвигать всё же не стал.

— Отдают по три восемьсот, час назад в наличии двадцать пять штук оставалось. Но там наличка нужна. Наберётся у вас столько лавэ?

Андрей вопрос проигнорировал, в свою очередь спросил:

— Далеко ехать?

— Минут пятнадцать от силы.

С двадцати пяти ваучеров при объявленной цене нам должно было капнуть двенадцать с половиной тысяч, поэтому колебался Фролов недолго.

— Договорились, — сказал он, забрал приватизационные чеки и внимательно их изучил, прежде чем сунуть в карман.

А вот Воробей куртку придержал.

— Куда ехать?

— В частный сектор, — пояснил мужичок. — На заводе уже который месяц зарплату задерживают, люди в долгах как в шелках, вот и сдают по бросовым ценам.

— Кому сдают? — потребовал объяснений Андрей.

— Цыганам! Кому ещё? — сверкнул чернявый золотыми коронками. — А вы чего-то другого ждали?

Ответ нас нисколько не воодушевил, но переигрывать ничего не стали. Воробей отдал куртку и записал адрес в тетрадь. А мужичок немедленно примерил обновку и указал рукой вдоль улицы.

— На первом перекрёстке налево, дальше мимо складов прямо до частного сектора доедете. Не заблудитесь, короче. Только не сворачивайте никуда. Прямо и прямо.

— Слушай, а ты сюда ваучеры не принесёшь? — закинул удочку Воробей. — Смысл нам куда-то кататься? Накинь себе за беготню сотню, а мы с тобой на месте рассчитаемся.

— Если б кожанка не приглянулась, я бы в город смотался и там за нормальные деньги ваучеры сдал. Вы мне зачем, пацаны?

Чернявый оглядел нас с нескрываемой усмешкой, оправил куртку и потопал прочь, а мы задумались. Ехать непонятно куда было откровенно боязно, вот только и выгоду такая вылазка сулила немалую.

— С чего он нам рыбное место сдал? — озадачился Романов.

— Рома, не гони! Он сам цыган! — отмахнулся Женя Зинчук.

Я с сомнением покачал головой. Чернявый-то он чернявый, но вовсе не факт, что цыган.

— Дюша, сколько у тебя денег? — поинтересовался Воробей.

Андрей вытянул из внутреннего кармана свёрток и после недолгих подсчётов объявил, что на руках осталось немногим больше семидесяти тысяч.

— Двадцать чеков точно выкупим, — прикинул я. — Прилично наварили бы так-то. Только стрёмно непонятно куда ехать. Цыгане опять же…

— Да не в этих двадцати ваучерах дело! — поморщился Андрей. — Если всё выгорит, станем раз в неделю приезжать и всё на корню скупать. Лёгкие деньги!

Воробей кивнул и вдруг спросил:

— Евген, а ты можешь брату позвонить и насчёт этих цыган поспрашивать?

— И где тут телефонную будку искать?

Я указал на проходную завода. Зинчук перебежал через дорогу и скрылся на пропускном пункте, но надолго там не задержался.

— Аппарат не работает, а со своего дежурный не дал звонить. «Режимный объект», говорит, «иди на фиг, мальчик».

— В кулинарии спроси, — подсказал Романов.

Зинчук кивнул и спустился в полуподвал, там задержался минут на пять. Вышел донельзя довольный собой.

— Всё путём! — объявил он нам. — Конкретно по этому адресу братан ничего не сказал, но кого-то из цыган знает. За сто рублей с чека всё организует. С ним точно не кинут.

— Где встречаемся?

— Прямо на месте. Он сейчас подъедет.

— Тогда погнали!

Мы погрузились в «буханку», и Рома вернулся к ближайшему перекрёстку, а там свернул в указанном чернявым мужичком направлении. Сначала за боковыми окошками мелькали хрущёвки, затем слева потянулся бесконечный бетонный забор с колючей проволокой поверху, а справа обшарпанные двухэтажные бараки. Дальше УАЗ проехал в высоченную арку теплопровода, и уложенные за обочиной трубы отсекли от дороги жилые дома. А может — конторы, очень уж обветшалый у них был вид.

Тут-то к нам и развернулся сидевший на переднем пассажирском месте Андрей.

— Пацаны, нам какая-то тачка на хвост села!

— Думаешь? — усомнился Зинчук. — Да тут просто другой дороги нет! Как им ещё ехать-то?

И точно — другой дороги тут не было. Как не было и съездов. С одной стороны тянулся глухой забор непонятных складов, с другой — трубы теплотрассы. Мы немного напряглись, из-за слов Андрея, но не слишком сильно. Подумаешь, попутная машина…

Впереди замаячила ещё одна арка, только на этот раз боковая, там уложенные вдоль обочины трубы поднимались буквой «П», позволяя свернуть во дворы, тогда-то и выяснилось, что чуйка Андрея не подвела. На дорогу выкатилась зелёная легковушка, встала наискось, почти полностью перегородив проезжую часть. И немедленно сзади требовательно засигналил автомобильный клаксон.

— Встряли! — выдохнул Воробей.

— Бросаем машину, уходим через трубы? — предложил Зинчук. — Или попробуем отмахаться?

Андрей скрипнул зубами и попросил:

— Рома, сбавь скорость…

— Но не останавливайся — предупредил я. — Костя, хватай ружьё!

— А? Чё?

В глазах пацана промелькнуло недоумение, но он тут же уловил мою мысль, раскидал пустые картонные коробки и выудил из-под них брезентовый свёрток. Откинул край материи, высвободив стволы, и уже без моей подсказки упёр приклад в плечо.

— Жека, открывай!

— Страхую! — предупредил я и ухватил Чижова одной рукой за воротник, а другой за полу короткой куртки, придержал так, дабы парень не вылетел на дорогу, если машину вдруг тряхнёт на случайной выбоине.

Зинчук толчком распахнул задние дверцы, Костя подступил к самому краю и высунул наружу муляж ружья. У водителя отчаянно сигналившей нам чёрной «девятки» оказалось всё в порядке и со зрением, и с воображением — он в один миг представил, что станется с ним после выстрела с такого расстояния из дробовика и ударил по тормозам. Передок автомобиля клюнул вниз, машину повело, и она съехала в канаву на обочине.

А мы — погнали дальше!

— Рома, жми! — скомандовал Андрей, и «буханка» зарычала мотором, вновь набирая скорость.

Но на таран идти никто не собирался, просто пытались выиграть время. УАЗ резко затормозил перед загородившей дорогу легковушкой, мы едва устояли на ногах. Сразу выскочили из кузова и рванули к зелёному «москвичу»; я с газовым револьвером, Костя с муляжом двустволки.

— Замерли, суки! Завалю!

Водитель лихорадочно задёргал ручку переключения передач, но движок заглох, и я распахнул дверцу, выволок его из салона, ударом револьвера по голове повалил на землю. Пассажир выскочил из «москвича» сам, это оказался купивший кожанку мужичок, и обежавший автомобиль Чиж сходу пнул его в живот, а потом добавил и прикладом.

— Куртку, падла, снимай!

Я сунулся в салон, выставил нейтральную передачу и крикнул:

— Навались!

Андрей и Жека упёрлись руками в багажник, и мы оттолкали автомобиль к забору, освободив проезд.

— Валим! — скомандовал Фролов. — Костя, да брось ты его!

Чернявый расставаться с обновкой не желал и закрывал голову руками, Чижа пришлось оттаскивать от него чуть ли не силком.

— Валим!

Мы рванули к миновавшей узкое место «буханке» и только заскочили в неё, как Рома ударил по газам. Рыкнул мотор, завизжали шины, и УАЗ резко тронулся с места, побежал по дороге, всё набирая и набирая скорость.

За теплопроводом начался частный сектор, «буханка» едва вписалась в очередную арку и помчалась мимо одноэтажных домишек.

— Скорость сбрось! — потребовал Андрей. — Собьёшь кого-нибудь!

— Елочкой уходи! — добавил я. — Налево-направо!

— Идите в жопу! — в сердцах выругался Рома и резко вывернул руль, нас бросило на стенку, посыпались пустые картонные коробки. Но никто не протестовал, ведь было непонятно, отстали от нас преследователи или до сих пор висят на хвосте.

Минут пять УАЗ трясся на грунтовых дорогах, потом выскочил на асфальт и пошёл куда плавней. Мы возвращались в город.

— Оторвались! — объявил тогда Андрей. — Вы там не обделались?

— Это из кабины чем-то попахивает! — отшутился Чижов.

Все немного расслабились, убрали коробки, расселись на боковых скамьях. Костя и Евген закурили, руки у обоих явственно дрожали. А меня, такое впечатление, не особо и проняло. И на шок столь удивительную толстокожесть не списать. Привыкать начинаю к разборкам? Вот уж не хотелось бы! И даром не надо.