А вот я был.

Не думаю, что мне когда-либо было так тяжело. Своим дрянным вождением я убил нашего сына. Думаю, что если бы не нужно было заботиться об остальных детях, я бы нашел какой-нибудь пустующий угол больницы и тихо вскрылся бы там. Может, Мэрилин нашла бы кого-нибудь получше. Она не могла сделать хуже.

Я вернулся в палату к Мэрилин и сидел с ней, держа ее за руку. Она рыдала дл тех пор, пока не уснула, и я почувствал, как ее хватка ослабла. Я сам был заплаканным в тот момент, и, когда я поднял голову, я увидел стоящего в дверях Таскера. Я поднялся, поправил свой халат и направился к нему. Мы вышли в коридор.

– Эй, ну как ты? – тихо спросил он.

– Бывало и лучше.

Он передал мне сумку с вещами.

– Я только что видел Тессу. Она в палате с детьми. Я им тоже одежды взял. Она рассказала про Мэрилин.

– Я убил нашего сына, Таскер.

– Нет, не убивал. – я начап спорить, но он остановил меня. – Нет, не убивал. А теперь заткнись. Ты не виноват. Ты сейчас оденешься, потом мы отвезем детей домой, а потом наступит завтра, и завтра ты уже будешь думать немного меньше о том, что это ты виноват. Затем ты проживешь тот день, и на следующий день ты будешь думать об этом еще меньше. Лучше не станет никогда, но ты справишься, так день за днем, пока не осознаешь, что это не твоя вина.

– Я правда облажался в этот раз, Таскер.

– Да-да, конечно, но сначала проживи день, – он осмотрелся вокруг и нашел медсестру.

– Здесь есть место, где он может принять душ и привести себя в порядок? – нам указали на ванную в конце коридора; в индивидуальных палатах не было душа.

Он подтолкнул меня в ту сторону, а затем и в саму ванную с сумкой с вещами.

– Приведи себя в порядок и одевайся.

Когда я вышел, я застал Таскера сидящим на скамейке. Я положил больничное одеяние в корзину, но на мне все еще были тапочки. Я подошел к сестринскому посту, где до этого была взбесившая меня сука, но ее там не оказалось. Наверное, смена закончилась. Подошла другая сестра.

– Не подскажете, где моя одежда? – спросил я.

– И Мэрилин тоже! – добавил мой друг.

Она пожала плечами.

– Не уверена. Они направили вас напрямую в больницу, или только в неотложку?

Настал мой черед пожимать плечами.

– Думаю, только неотложка.

– Возможно, вещи там.

– Скорее всего, и моих детей тоже? – спросил я.

Она развела руками.

– Либо там, либо на этаже, где их принимали.

Я вернулся в палату Мэрилин, и застал ее снова бодрствующей. Моя голова все еще болела, но уже не так сильно, как раньше. Когда она увидела меня, то уже не была такой мрачной. Таскер вошел вместе со мной.

– Я уж подумала, что ты оставил меня, – сказала она.

Я сглотнул и постарался не показать своего изумления. Для нее я уже так низко пал? Она увидел мое выражение, и ее глаза широко раскрылись.

– Я просто пошутила! Я знаю, что ты бы меня не оставил!

– Прости. Я приводил себя в порядок.

Она взяла меня за руку.

– Все в порядке! Мы справимся. Как дети?

– С ними Тесса. С ними все будет хорошо, – сказал Таскер.

– Иди к ним. Им нужно повидаться с отцом, – ответила она.

Таскер взял у меня сумку с вещами.

– Иди, найди детей. Скажи им, что виделся с мамой.

– Да, – тихо сказал я.

Я направился из комнаты к лифту. Та паршивая медсестра вернулась на место и злобно на меня посмотрела. Я спустился в палату к детям, и застал их сидящими с Тессой, которая читала им сказку доктора Сьюза, «Зеленые Яйца и Свинина», которая была одной из их любимых. Должно быть, в педиатрическом отделении была тележка с книгами.

Они дружно подняли головы, когда я вошел, и загалдели о том, как там Мэрилин.

– Мама проснулась и хотела, чтобы я еще раз проверил, что тут у вас. Ей придется остаться здесь еще на пару дней, но если вы приведете себя в порядок и оденетесь, может быть, я смогу вас тихо провести к ней.

Чарли уже оделся. Тесса задвинула занавеску вокруг кровати девочек, и я спросил:

– Одежду детей не видела?

– Нет. Может, спросишь у медсестры?

Я кивнул и направился к сестринскому посту. Здесь ребята были куда дружелюбнее. Одежды у них не было, но одна медсестра позвонила в неотложку, и узнала, что все лежит там. Они отправили дежурную, чтобы она забрала вещи оттуда. Все, кроме одежды Мэрилин, поскольку она вся в крови и ее уже нужно утилизировать. Мы с детьми могли уехать, когда появится доктор и выпишет нас – около полудня! Пока мы ожидаем, дети могли одеться и пойти со мной к матери, но только по очереди.

Я вернулся в палату. Тесса уже мыла девочек, а Чарли сидел на кровати, перечитывая книгу. Я сел рядом и начал читать вместе с ним.

– «Воот! Я люблю зеленые яйца и свинину! Люблю! Я их люблю, Сэм-ай-эм!» – по мне, звучит вкусно, – добавил я.

Чарли ухмыльнулся мне.

– Звучит как-то гадко!

Я засмеялся.

– Следи за языком, или когда-нибудь приготовлю их на завтрак!

– Закрыть глаза! – приказала Тесса, и я прикрыл глаза ладонями.

Чарли поступи также, и двойня визжащих девочек захихикала и побежала за занавеску на их кровати. Десять минут спустя занавеска распахнулась, и они вышли.

– Пойдем к маме! – сказала Тесса, беря каждую из них за руку.

Мы с Чарли шли во главе, а Холли и Молли по очереди то тянули Тессу вперед, то назад, это было одной из их игр с ней. Мои дети, живые, потихоньку возвращались к своему обычному поведению.

Этажом выше суковатая медсестра выглядела так, будто ей хочется вышвырнуть нас всех отсюда, но думаю, что она уже получила по шапке, потому что она только сказала:

– По одному!

Я проигнорировал ее, и поманил детей ко входу. Тесса с Таскером остались снаружи. Дети закричали:

– Мама! – и попытались рвануться к ней, но я удерживал их, как мог. Мэрилин была приподнята в кровати, и лицо ее засветилось, как рожденственская елка, когда она их увидела.

– Нельзя прыгать на маму! Ей не очень хорошо, – сказал я им.

– Нет, но если осторожно залезть, то обняться и поцеловаться я не прочь! – добавила она.

Чарли был первым, он забрался на ее кровать, обхватил ее руками и поцеловал в щеку. Мэрилин поморщилась, но поцеловала его в ответ. Я подумал, что девочек лучше поднять самому, и сделать это аккуратнее, чем Чарли. Сначала пошла Холли, а затем и Молли.

– Вы в порядке? Испугались?

Я улыбнулся, когда девочки сказали, что очень испугались, а Чарли сказал:

– Нет! Это было как тогда, когда я перевернулся на байке в Эндикотте прошлой осенью!

Я только закатил глаза, и попытался сдержать смешок. Поверишь тут маленькому мальчику, когда он говорит, что не испугался, когда знаешь, что он был в ужасе.

Я позволил им пробыть там около десяти минут, а затем выпроводил их из палаты. Затем я остался с ними в коридоре, пока заходили Таскер с Тессой. Таскер вышел первым, когда они начали обсуждать «женскую чертовщину» (как он шепнул мне). Тесса вышла десять минут спустя.

Тесса сказала:

– Ладно. Мы забираем детей в их палату и ждем, пока доктор их отпустит. Иди повидайся с женой, потом присоединяйся к нам.

Я зашел в палату и увидел Мэрилин, которая дала мне те же указания. Я поцеловал ее на прощание и спустился к детям.

И у Тессы, и у Таскера было по детскому креслу в каждой машине, так что мы разделили близняшек, и посадили Чарли к Таскеру, и они уехали, сопровождаемые охраной. После этого я вернулся обратно наверх. Мэрилин ждала в своей кровати, и протянула ко мне руку. Я взял ее за руку, и она потянула меня к себе, чтобы обнять. Затем она отстранила меня.

– Тебе нужно ехать домой и присматривать за детьми.

– Мне нужно быть с тобой, – ответил я.

Она покачала головой.

– Я никуда не денусь. У Таскера с Тессой есть и свои дети. Они не могут следить сразу за всеми. Тебе нужно домой и вернуть их в режим.

Я знал, что она права, но все равно спорил:

– А что насчет завтра?