Я пожал ему руку, а затем отдал честь и вышел.

В тот день я никак не мог собраться с мыслями. Мой мозг просто завис от возможностей. Мне нужно было уйти из офиса, и я отправился домой пораньше. Когда я вернулся, квартира была пуста. Было 16.30, так что у меня был час до того, как Мэрилин вернётся. Сегодня у неё были поздние занятия, а утром практика – что-то вроде обучения быть учителем.

Я переоделся в старые штаны хаки и гавайскую рубашку, а затем пошёл на кухню. Мэрилин оставила на столе коробку замороженных свиных отбивных, и теперь они растаяли. Если б я оставил их ей, у нас бы было что-то экзотическое вроде отбивных в панировке с консервированным горошком. Я мог сделать кое-что получше.

Начав выбирать ингредиенты, я улыбнулся, вспомнив, как Мэрилин впервые попыталась приготовить отбивные. Это было где-то через месяц после свадьбы, и Мэрилин решила приготовить для меня ужин и подать его на стол, как только я вернусь домой. Подъезжая к дому, я заметил пожарную машину и фургон скорой помощи, припаркованные перед домом, сверкающие огни, толпящихся снаружи людей и чёрный дым, валящий из окна моей квартиры! Мэрилин стояла на улице, очень смущённая. Я выскочил из машины и подбежал к ней, заключив в объятия.

– Что случилось? – спросил я.

В этот момент из квартиры выбежал один из пожарных, неся почерневшую кастрюлю, и, подойдя к санитарам, громко спросил, желают ли они запротоколировать, что жертва скончалась на месте, или же отвезут её в больницу для заключения эксперта. Все пожарные засмеялись, а соседи начали расходиться по домам; я лишь зарыл лицо в ладони и стал слушать плач и сбивчивые объяснения моей жены. Она поставила отбивные в духовку, а затем заснула и проснулась только от голосящего детектора дыма.

Закончилось всё тем, что я вручил скорой и пожарным свою визитку, а затем сказал, что, когда они в следующий раз будут собирать пожертвования – я обязан быть в списке телефонов. Затем я повёл Мэрилин внутрь, и, проветрив помещение, мы заказали пиццу.

Это было даже лучше, чем тот раз, когда Мэрилин подожгла химическую лабораторию в Общественном Колледже Мохок Уолли при помощи горелки Бунсена. Способности Мэрилин на кухне или в лаборатории невероятны, неестественны и крайне опасны в сочетании с горючими или токсичными веществами.

Как-то раз она использовала сливки для приготовления яичницы (они ведь тоже белые!), в другой раз она нагрела чили и полила ими спагетти (красный соус и есть красный соус!), ещё раз она решила, что если паста выходит из воды в виде гигантского комка – то так и надо, и так далее. Этот список бесконечен! Единственное, что она действительно умела готовить – это мичиганский соус, сорт мясного соуса, очень популярный в Нью-Йорке и подходящий к хот-догам и гамбургерам; очень, очень вкусный. Также она отлична пекла пирожные и хлеб. Во всех прочих случаях, полагаясь на её кухню, вы сами несли ответственность за свои жизнь и здоровье.

Так что сегодня я разрезал каждую отбивную надвое, проделав в них длинные глубокие карманы. Затем я нарезал лук и сельдерей, смешал их с хлебными крошками и набил карманы этой начинкой. Достав смешанный соус, я улучшил его бульоном и нарезанными грибами и поставил на плиту. Затем я достал немного брокколи и яиц, чтобы приготовить голландский соус. Наконец, я взял рулетики из сырого теста и уложил их на противень.

Мэрилин пришла домой, когда я начинал готовить брокколи.

– Ты рано, – заметила она, добавив к замечанию приветственный поцелуй.

– А может, я волновался, не попала ли ты в беду, – с улыбкой сказал я.

– Из нас двоих в беду могу попасть не я! Что на ужин?

– Фаршированные свиные отбивные с грибным соусом, брокколи с голландским соусом и горячие бисквиты с маслом, – гордо объявил я. – А если ты будешь мне особенно мила – добавлю немного шардоне.

– Что бы это ещё значило – особенно мила? – спросила она. Я лишь поиграл бровями, и Мэрилин засмеялась. – Нет, нет, нет! Это только ради продолжения рода!

– Ты хочешь сказать мне, что твои родители делали это только 13 раз?

– Именно!

– Ну, это многое объясняет. Может, если ты они чуть больше практиковались, но и результат был бы получше, – заметил я.

Мэрилин ущипнула меня, а затем сказала, что собирается пойти переодеться.

Включив духовку, чтобы разогревалась, я вернулся к нарезанию брокколи. Сроки – основа кулинарии. Правильные ингредиенты – тоже. Мэрилин не могла уловить эту концепцию. Она просто делала всё по книгам «Готовим правильно». Вы когда-нибудь читали в этих книгах о заменах? Если у вас нет масло, используйте маргарин; получится не хуже. Если у вас нет сливок, используйте молоко, получится не хуже. Но если применять такой приём полдюжины раз за готовку – получится картон!

Мэрилин не сразу вернулась на кухню, так что я решил, что она принимает быстрый душ. К счастью, она вернулась раньше, чем ужин был готов, но не настолько, чтобы захотеть мне помочь.

Я поставил отбивные в духовку, а овощи положил в пароварку, чтобы они пропарились. К тому времени, как моя жена вернулась, всё было под контролем. Она, видимо, решила, что немного практики всё же не помешает, потому что переоделась в очень короткую джинсовую юбку и такую же блузку без рукавов – связанную, но не застёгнутую. Она была босой, и выглядела очень юной и маленькой.

– Мне нравится твой наряд, – улыбнулся я ей.

Мэрилин усмехнулась в ответ:

– Я полагала, что так и будет.

Я с улыбкой кивнул.

– Мне нравится, как ты завязала рубашку.

– Мужчины! Это всё, о чём ты думаешь!

Подойдя ближе, я посадил её на кухонный стол. Просунув руки под её блузку, я погладил её грудь.

– Меня кормили не грудью, а из бутылочки. И теперь я навёрстываю упущенное!

Мэрилин на секунду счастливо застонала, а затем оттолкнула меня.

– Упущенное! – она одёрнула рубашку, но улыбнулась мне.

Я вернулся к готовке.

– Один бизнесмен выбирал секретаршу, и у него было три варианта. Первая женщина была фантастической машинисткой; она могла напечатать сотню слов в минуту! Вторая была невероятно организованна, в её руках документы и файлы просто плясали. Третья была бесценной телефонисткой и могла говорить со всеми и обо всём. Так кого же он выбрал? – спросил я.

– Ну и кого?

– Ту, у которой сиськи были больше!

Мэрилин завизжала и запустила в меня мокрым полотенцем:

– Ты ужасный человек. Мне никогда не следовало выходить за тебя замуж! – затем она рассмеялась и добавила, – Сегодня я разговаривала с твоей сестрой. Готова спорить, она согласится со мной.

– Вероятно, – кивнул я. – И какие новости из Лютервилля?

Я открыл бутылку вина, и Мэрилин рассказала мне. После фиаско со свадебным подарком моя мать порвала с нами все связи. Общалась с нами только Сьюзи, и тогда когда была дома одна или в колледже. Она даже сообщила нам в этом странном общении, что мама сняла мои фотографии со «Стены героев» и с других мест в доме. Это напомнило мне древнеегипетский обычай, когда имя попавшего в опалу человека изымалось отовсюду, хотя имя, высеченное на камне, убрать куда сложнее! С другой стороны, с диагнозом Хэмильтона – параноидальная шизофрения – это имело смысл. Напоминания обо мне распаляли его, и, убрав их, его можно было держать под контролем. Я не был уверен, к какой версии склоняться.

Мы ещё немного поговорили про обучение Сьюзи в сестринской школе. Наконец, запищали таймеры, и я подал на стол свиные отбивные, рулетики и брокколи. Понадобилось ещё несколько минут, чтобы размешать голландский соус, а затем мы сели за стол.

– Меня сегодня вызывали в батальон. Предложили отличную работу.

Мэрилин озадаченно поглядела на меня:

– Работу? Но ты и так работаешь на Армию!

– Мне предложили новое назначение, – кивнул я. – Вот о чём я хотел с тобой поговорить. Ты думала про это лето? Мой контракт заключался на 4 года, и он истекает этим летом.

– И ты хочешь заключить новый контракт? – спросила она.