До 9 часов мы пили кофе, а затем началась конференция. Симпозиум, в котором мы участвовали, проходил в одним из самых больших конференц-залов, и теперь, видя количество собравшихся, я понимал, что это справедливое решение. Мы сидели сзади. Мы с профессором держали свои экземпляры презентации, а также расписание других докладчиков и выступлений, и наслаждались; Мэрилин скорее нет, чем да – для неё это было невероятно скучно, но она была там, чтобы увидеть моё выступление. Капитан Саммерс довольно быстро потерял нить, но его в любом случае больше волновало удачно заснять меня.

Где-то в 11 или за пару минут до того пришло время мне представлять нашу статью. Я встал, прошёл вперёд зала и поднялся на трибуну. Сзади я услышал щелчок – это капитан Саммерс снял меня. По его указанию я был в парадном мундире. Я заметил, что кое-кто из присутствующих в аудитории глядит на меня с любопытством, но после того, как я представился и вывел на экран первый слайд, они сконцентрировались на презентации.

В начале презентации было просто представлено несколько базовых понятий из теории информации и расчётов энтропии и потери информации. Затем я вошёл в некоторые основы сетевых топологий и эффектов, которые окажет энтропия на конкретные топологии. После этого я представил формулы и алгоритмы, разработанные профессором и мной для подсчёта и дальнейшей минимизации эффекта энтропии в топологии.

В целом, как мне казалось, презентация была воспринята хорошо. Было задано несколько вопросов, в основном об эффектах второго и третьего порядка, так что я вернул слайды в моменту, где перечислялись самые распространённые из них, и мы немного обсудили их, включая способы, которыми они отменяли друг друга, что я счёл изящным математическим решением. Единственной странностью было то, что в конце вопросов маленький круглый человечек в первом ряду спросил:

– И сколько же денег налогоплательщиков было пущено на эти исследования?

Что ж, это было внезапно! Я поглядел в конец зала, на профессора Райнбурга, но он выглядел таким же озадаченным, как и я. Он лишь пожал плечами и поднял руки в знак замешательства. Всё было лишь на мне.

– Простите? Я не понимаю.

– Это предельно простой вопрос. Сколько военные инвестировали в это исследование и с какой целью?

Я снова поглядел на профессора, который теперь выглядел действительно смущённым, но он только показал головой.

– Насколько мне известно – нисколько. А почему вы спрашиваете?

Ладно, вторая часть была тупейшей ошибкой с моей стороны. Никогда не обращайтесь к придуркам с прямым вопросом. Я должен был лучше это помнить.

– Это явная ложь! Иначе затем ещё военные представляли бы эту тему? – теперь он встал и указал на меня пальцем.

– Военные? Вы имеете в виду меня? Это не имеет никакого отношения к Армии. Это тезисы моей докторской, – я понимал это, но всё равно каждый мой ответ лишь рыл глубже мне яму. Я должен был просто закончить всё это. Если бы я поглядел в конец зала, то увидел бы, как капитан Саммерс машет мне, чтобы я прекращал.

– Ты хотите сказать, что Армия платит вам за исследования из денег налогоплательщиков? Это возмутительно!

– Нет, сэр. Я поступил в колледж по стипендии РОТК. Всё это было сделано до того, как я дал присягу. Прошу прощения, сэр, я не понимаю, в чём здесь проблема. Эта работа была сделана, когда я ещё был гражданским.

– Тогда почему вы здесь в униформе?

– Сэр, вы здесь в парадном костюме. Я военный. Это – мой парадный костюм.

– И что же вы делаете в Армии? Разрабатываете компьютеры, чтобы убивать людей? – по залу пронеслась череда изумлённых вздохов.

Я был слишком разозлён, чтобы думать ясно.

– Нет, сэр, моя задача – умереть самому. Я работаю для того, чтобы ваши дети и внуки не выросли, уча русский!

– ДОСТАТОЧНО, ЛЕЙТЕНАНТ! – рявкнул капитан Саммерс с заднего ряда.

Дальше я действовал автоматически. Я отдал честь и ответил:

– ДА, СЭР! ПОНЯЛ, СЭР! ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, СЭР!

– ВОЛЬНО, ЛЕЙТЕНАНТ!

Дерьмо! Я схватил свои вещи и пошёл вниз по проходу, мимо Мэрилин и профессора Райнбурга, следуя в дверь за капитаном. Вокруг нас было очень шумно, и, когда я вышел, по аудитории прошёл шёпоток. Капитан завёл меня за угол и начал чехвостить. Ладно, мне следовало просто заткнуться. Я знал это. Тем не менее, этот мудак (кем бы он ни был) меня вывел из себя. Я молча стоял по стойке «смирно», пока капитан Саммерс меня обрабатывал. Думаю, если бы это решал он, то в ближайшем столетии я бы не получил старшего лейтенант.

Я всё ещё стоял по стойке смирно, глядя прямо ему в глаза, но есть трюк с использованием периферийного зрения, и мои глаза расширились, когда я увидел, что случилось дальше. За правым плечом капитана я увидел профессора Райнбурга и Мэрилин, идущих с маленькой женщиной в белой форме ВМФ. Как только я увидел орлов на её плечах, то тут же прервал капитана громким (таким громким, как только мог) рявканьем:

– СМИРР-НА!

Капитан, такой же изумлённый, как и я, замер на полуслове и, повернувшись, чтобы посмотреть, что там, отдал честь и вытянулся. Капитан ВМФ – а это серьёзно выше капитана Армии – мягко сказала:

– Оставьте.

Мы оба с капитаном Саммерсом уронили руки.

– Вы дали там очень интересный ответ, лейтенант, – заметила она.

– Мои извинения, мэм. Я не должен был.

– Ох, не волнуйтесь об этом. Вольно – вы оба.

Как только я принял свободную позу, у меня снова появился шанс поближе рассмотреть капитана, и мои глаза снова распахнулись. Капитаном флота оказалась Грейс Хоппер, «Удивительная Грейс», одна из основательниц информатики и программирования, и, чёрт возьми, единственная женщина, в честь которой назвали корабль! Эсминец класса Arleigh Burke был назвать уже после её смерти. А прямо сейчас она была всего лишь капитаном; в 80-х её должны были повысить до контр-адмирала и стала самым долгослужащим офицером флота в истории.

Я уставился на неё, открыв рот. Она заметила это и сказала:

– О чём задумался, сынок?

– Вы – Грейс Хоппер!

– Капитан Грейс Хоппер, если вы не против, – сухо ответила она, поглядывая на профессора, который хмыкнул.

– Да, мэм, прошу прощения, мэм.

– Как я уже говорила, вы сделали весьма милую презентацию. Не волнуйтесь насчёт того дуралея, Карнсворда. Он до сих пор думает, что Джо Сталина всерьёз неправильно поняли, и что коммунизм – это волна будущего.

– Боже мой! – пробормотал я, глянув на своего капитана.

Она пожала мне руку и сказала:

– Я лишь хочу сказать, что это была отличная работа, особенно в конце. Мне понравилось!

Она повернулась к профессору Райнбургу и сказала:

– Джон, была рада снова тебя увидеть. Ты отлично его выучил!

И она развернулась, чтобы уйти.

Я должен был сделать это.

– Простите, мэм, могу я попросить вас об одолжении?

– Эээ, что?

– Могу я сфотографироваться с вами? Пожалуйста! – Господи, фото с Грейс Хоппер! Я был готов умолять на коленях! – Капитан? Вы можете снять нас? Я заплачу за плёнку!

Я возвышался над женщиной, которой, должно быть, было уже под 70, но она улыбнулась и встала рядом со мной, и капитан сделал два фото, одно с нами двумя и ещё одно, где с нами был профессор Райнбург. Мэрилин решила не лезть в кадр.

После этого, забыв свой гнев, капитан Саммерс спросил:

– Кто была этот капитан? Она же старше Бога, Христа ради!

Я попытался объяснить, но в итоге ответил так:

– Капитан, она одна из тех, кто изобрёл компьютеры. Представьте, если бы мы жили сто лет назад, и вам выпал бы шанс сфотографироваться с Томасом Эдисоном. Разве вы бы этого не сделали?

– Она? Вы меня разыгрываете!

– Капитан, однажды в честь неё назовут корабль. Не сочтите неуважением, но врядли в честь вас или меня когда-нибудь назовут полки.

– Корабль в честь женщины? – засмеялся он. – Серьёзно!

– Почему нет? Они же переименовали подлодку Полярис в честь Эдисона, а он даже не служил ни на флоте, ни в армии!