‹1976› ЛЮДВИГ ДУРЯН{183} (Род. в 1933 г.) С армянского НАШИ ПЕСНИ Из пепла, Пропитанного слезами, Из благоуханья цветов чудесных Они поднимаются сами — Наши песни. Из угасающего звона Всех колокольчиков вместе, Заблудившихся где-то под солнцем, — Сплетены наши песни. Из стонов скитальца слезных, — Хвороста нету если, Сжигающего свой посох, — Сплетены наши песни. Из тяжелого и мокрого Сумрака круч отвесных, Впитавшего в себя все молнии, — Сплетены наши песни. Из хмеля вина задремавшего, Из цвета его, что так весел, Из алого цвета нашего — Сплетены наши песни. Из скрежета ворот открывающихся, Где сплетенью узоров тесно, Из радуг водопадов ниспадающих — Сплетены наши песни. Из смеха парней сасунских, Вспотевших от плясок здешних, Из удали их, Из их судеб — Сплетены наши песни. Из звездной россыпи молота, С детства известной, Из огнебородой молодости — Сплетены наши песни. Из сияния золотистого Хлебных колосьев спелых, Из ударов сердечка чистого — Сплетены наши песни. Из клекота орлов, сидящих На солнце, как на насесте, Из надежды настоящей — Сплетены наши песни. Из надежды, Дарующей радость, Нас сплетающей вместе, Чтобы петь перед Араратом, Перед вечностью — Наши песни. КОСТЕР ПОЭТА Этот костер — мой костер, Это — костер поэта. Смотри, Огневые копыта простер Пегас Из крылатого света. Кони заржали, кони… Смотри, В костре полыхают мои мечты, Астральных лучей сплетенья; В нем солнца, как лиры, горят, И лир Взволнованы звонкие струны. Смотри, Золотые сошлись языки, И длится объятье любовной тоски, И катятся вспышек буруны. И в сумасшествии света Возник Из пламени, гибкого, как тростник, Огненновласый младенец. Этот костер — мой костер. Его серповидный изгиб остер, И пляшут серпы, И пляска Становится жатвой колосьев-лучей Средь пламени, треска и лязга. Смотри, Как, цветеньем воспламенясь, Изламываются деревья. И кружатся искры, как пчелы жужжа, Опьянены ароматом. А пламя взмывает, и все выше летит, И парит, как свободный орел. Этот костер — мой костер. Это — самосожженье поэта. * * * Лирою я ответил на голос своей любимой… Я песней прославил тебя… Не умолкая гремит Песня моя, словно гимн, цветущий неопалимо, Сложенный жрецами у подножия пирамид. Верно, моя лира не колокольчик пастуший, Болтающийся на шее заблудшего бычка… Натянуты жилы тигра на лиру, ты только послушай Струны, что звонче водопада и жалобнее смычка. Впрочем, моя лира — это сердце мое, в котором Дрожит и трепещет дыхание всеобщей любви, И я стихов свободных свободным и гулким хором Славлю свободные, вещие, мудрые чары твои. ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО{184}
(Род. в 1933 г.) СВАДЬБЫ О, свадьбы в дни военные! Обманчивый уют, слова не откровенные о том, что не убьют… Дорогой зимней, снежною, сквозь ветер, бьющий зло, лечу на свадьбу спешную в соседнее село. Походочкой расслабленной, с челочкой на лбу вхожу, плясун прославленный, в гудящую избу. Наряженный, взволнованный, среди друзей, родных, сидит мобилизованный растерянный жених. Сидит с невестой — Верою. А через пару дней шинель наденет серую, на фронт поедет в ней. Землей чужой, не местною, с винтовкою пойдет, под пулею немецкою, быть может, упадет. В стакане брага пенная, но пить ее невмочь. Быть может, ночь их первая — последняя их ночь. Глядит он опечаленно и — болью всей души мне через стол отчаянно: «А ну, давай пляши!» Забыли все о выпитом, все смотрят на меня, и вот иду я с вывертом, подковками звеня. То выдам дробь, то по полу носки проволоку. Свищу, в ладоши хлопаю, взлетаю к потолку. Летят по стенам лозунги, что Гитлеру капут, а у невесты слезоньки горючие текут. Уже я измочаленный, уже едва дышу… «Пляши!..» — кричат отчаянно, и я опять пляшу… Ступни как деревянные, когда вернусь домой, но с новой свадьбы пьяные являются за мной. Едва отпущен матерью, на свадьбы вновь гляжу и вновь у самой скатерти вприсядочку хожу. Невесте горько плачется, стоят в слезах друзья. Мне страшно. Мне не пляшется, но не плясать — нельзя. |
