Неужто снова — мимо трав зеленых,
Канав, заборов, и цветущих кленов,
И наших сонных домиков, — с разгона
На мельницу он мчится непреклонно?…
Неужто он до огорчений жаден?
Неужто не спасет его от ссадин
Уменье все, что гоже и негоже,
Переплетать тисненой прочной кожей?
Неужто вправду там, как луч десницы,
Смех Дульцинеи тихо серебрится?
Пред взором город мельниц громоздится.
О Дульцинеи, приоткройте лица!
И — сквозь судьбу, и — мимо трав зеленых,
Канав, заборов и цветущих кленов,
По улочкам, кривым и немощеным,
Прямым путем — к цирюльням немудреным…
Ну, а когда исход уже известен?
Все точно так же. Праздник чист и честен.
Ни лжи, ни страха не познав с пеленок,
Рождаясь, мысль смеется, как ребенок.
Пой, не смолкай! Я становлюсь сильнее.
Тьма задохнется, корчась и бледнея,
От песни той. И я увижу — где я.
Сиди в окне и пой мне, Дульцинея!
Не умолкай! Ведь песня мимо кленов,
Канав, цирюлен, мимо трав зеленых,
По лабиринтам улиц немощеных
Всегда дойдет до мельниц укрепленных.
Глоток вина и хлеб. И можно снова
Идти сквозь мрак — ведь рыцарь держит слово.
Звезда горит лукаво и высоко.
О Дульцинеи, пойте свет из окон!
