Горы, близкие к звездам, — порывы моей души,
Что бушевали от горя и каменели в тиши.
Темные мои бездны — вы пораженья мои,
Где гнев клокотал веками в громе пенной струи.
С мечом по мне проходили тысячи тысяч врагов,
Араке, наполненный кровью, рвался из берегов.
Враги! — история знала столько их черных дел,
Что даже сухой пергамент от ужаса побледнел.
Но снег на вершине Масиса, чистый, нетронутый снег, —
Это — мои надежды, не таявшие вовек.
И в самые темные годы, чтоб тронуть его крылом,
К величественной вершине взлетала душа орлом.
И снова я оживала и строила города,
Величье свое измеряла великой мерой труда.
Я синее сердце Севана сквозь мрак пронесла в себе,
Храня его, как легенду о свете и о судьбе…
Истерзанная веками неравной тяжкой борьбы,
Сквозь слезы я увидала, как в небе моей судьбы
Повис полумесяц острый, горя в зловещей тени,
Как огненное проклятье, как ятаган резни.
Мои сыновья, не видя всем злодеяньям конца,
Под пеплом отчего дома оставив свои сердца,
Разбросанные бедою, по белу свету брели,
В суме унося с собою горстку моей земли…
Но — близкие к звездам горы — порывы души моей,
Всегда устремлялись в вечность, ловили снопы лучей, —
И думы мои вековые, хранимые в сердце моем,
Вдруг превратились в зори, зажженные Октябрем.
На пашню под щедрым солнцем вышли мои сыновья,
Набухшие зерна счастья земля вбирала моя.
Торжественно опускались мирные вечера
На буйство долин, что были бесплодны еще вчера.
Дома, сады и ограды — я строила города,
Свои мне вручала клады таинственных гор гряда,
Потоки я приручала, клубящиеся, как дым,
Я свет из воды получала и мир наводняла им!..
Веками бурями битый, согнувшийся от тоски,
Древний наирский тополь снова дает ростки,
Сзывает в мои объятья — машет листвой своей —
Моих дорогих далеких странников-сыновей.
