* * * Седые камни, древние руины Хранят следы искусного резца. Смотрю я на замшелые картины И славлю их безвестного творца. Тот мастер, что трудился здесь когда-то Над глыбами тысячелетних скал, Изображал лишь гроздья винограда И никогда копья не высекал. А кто с копьем шагал и грубой силой Те памятники злобно разрушал, Кто выбивал из наших рук зубила, — Давным-давно летучей пылью стал. И, в мастерстве себе не зная равных, Вновь виноград и голубей полет Неведомого мастера праправнук На стройках вдохновенно создает. ДОБРОЕ УТРО Ты пришло, мое доброе утро, с добром, Ты стекаешь лучами с листвы тополиной, К солнцу венчики тянут вьюнки под окном, Тебе славу готовы трубить над долиной. Ты волной из-за гор поднялось — и тотчас На земле, на камнях, на листве растянулось. Мой ребенок проснулся и ловит, смеясь, Отраженье твое, что стены вдруг коснулось. Ты пришло, мое доброе утро, с добром, Ты добро и любовь разостлало пред нами. Черный край мой умылся твоим серебром И горит золотыми твоими лучами. Подымается дым над разбегом дорог, С черных пашен плывет еле слышная песня, И, сорвавшись с цветущих садов, ветерок, Белой пены белее, летит в поднебесье. Ты пришло, мое доброе утро, с добром, Раскрываешься ты — хлебороба десница, Сердце юноши, полное светлым огнем, Моего малыша золотые ресницы. Запах утренних трав пить и пить мне опять, Свет, любовь и добро всей душою вбирая, Чтобы доброго утра всем встречным желать, Всей земле, пробужденной от края до края! ДАВИД КУГУЛЬТИНОВ{112} (Род. в 1922 г.) С калмыцкого * * * Жизни мира, длящейся века, Жадною душою не завидуй! То, что жизнь людская коротка, Не считай ошибкой и обидой. О ничтожном сроке говоря, Не терзай себя, не мучься зря! Чтоб увидеть мира мудрый лик, Этот срок достаточно велик. Чтоб свершить свое предназначенье И служить Добру, нам всем дана Вечность. Если вдуматься, она — Беспредельно долгое мгновенье. * * * Когда средь степи — одинок — Стою над гладкою равниной И чистотой дышу полынной, — Мне чудится, что я высок. Я осязаю бесконечность, Душа моя вмещает вечность. Где все преграды бытия?! Неразличимы быль и небыль, На свете — только степь и небо, На свете — птицы, степь и я!.. О счастье духа, счастье тела — Простор, не знающий предела! * * * Как ты прекрасна, степь моя, в апреле! Хрустально-звонкий воздух, и простор, И колокольчик — жаворонка трели!.. Ты — музыка, чьи звуки с давних нор Какой-то гений, в неизвестность канув, Переложил на живопись тюльпанов. Как счастлив я, что голос твой пойму, Что человек я, и душе все чаще Доступна радость красоты щемящей… Иль человек я только потому, Что внемлет скрытой музыке душа?… О жизнь, как ты щедра!.. Как хороша!.. * * * Когда весна — медлительно, не сразу, — Нагреет землю и войдет в зенит И, ароматом полный до отказу, Над многоцветьем воздух зазвенит, Я ухожу один в степные дали, Бездумно опускаюсь на траву И — это мыслью назовешь едва ли — В тени кургана грежу наяву… А надо мною в синеве бесплотной, На ниточке весеннего луча Трепещет жаворонок беззаботный, Как колокольчик радости звуча. Тогда душа- светла и невесома, Весь мир во мне. И в мире я — как дома. * * * Осенний лист на длинном черенке Поник, подумал… и слетает в воздух. А степь в рассветном голубом дымке Примолкла, долгий предвкушая роздых. Давно пшеница убрана в полях. Стерни колючки в пахоте размякли. Скирды в низинах — на манер папах Из серебристо-серого каракуля. И, пробиваясь нехотя из мглы, Лучи ложатся- все спелей, багряней, Они как будто слишком тяжелы Для зябкой, паутинно-тонкой рани. * * * Проходят мимо — парами, толпой — Ничем, ничем не схожие с тобой: Ни голосом, ни поступью, ни взглядом… О, сколько женщин — в отдаленье, рядом — Совсем других, чем ты… Что мне до них?! Но если и представлю хоть на миг, Что каждая из проходящих мимо Кому-то на земле необходима, Как ты — моей душе… И что, любя, О них тоскуют и светло, и больно, — То в этот миг покажется невольно, Что все они похожи на тебя! |
