* * * Перешагнув жестокости предел, Решил Чингис украсить общий жребий: Он улыбаться подданным велел Весь день, пока сияет солнце в небе, А кто дерзнет на жалобы и плач, Тому отрубит голову палач. И улыбался весь Чингисов край, И деспот убеждал молву мирскую, Что создал в ханстве образцовый рай… А люди ждали сумерек, тоскуя, Чтоб в степь уйти, ничком в траву упасть И в одиночку выплакаться всласть. * * * Дайте, дайте первую удачу! Пусть в себя поверит человек! Пусть в приливе радости горячей Ощутит себя потомком всех, Кто творил, кто сделал мир богаче… Дайте, дайте первую удачу!.. Дайте, дайте первую удачу!.. Чтобы, гордость юную не пряча, Человек, как молодой орел, Прянул в небо и себя обрел, Путь свой во Вселенной обознача!.. Дайте, дайте первую удачу! * * * О жизнь! Когда ты на моем пути Затем, чтоб за провинность наказать Иль чтобы испытать меня опять, Противника захочешь мне найти И нас друг с другом на пути столкнуть, Молю, о жизнь, ко мне добрее будь! Из множества народа, что идет Сейчас сквозь времени водоворот, Того, кого борьба не закалила, Того, чей ум незрел и уязвим, Кто послабей меня своею силой, — Не делай, жизнь, противником моим. * * * Приснились джунгли нынче мне во сне. Кругом визжала обезьянья стая… Раздобрясь, хвост они давали мне, Чтоб лезть в верхи, при случае петляя… Но отказался я от этих прав, Остаться человеком пожелав. Свирепых львов увидел я во сне, Развеселило их мое обличье!.. И дать клыки они решили мне, Чтоб слабых бить и жадно рвать добычу… Но отказался я от этих прав, Остаться человеком пожелав. * * * Бейте, люди, пестрых волков! В дни, когда опустели хотоны, О хозяевах исступленно Выли псы калмыцкой земли, Одичали, в степи ушли… Бейте, люди, пестрых волков! Не боятся огня и слова И не терпят духа людского Почитавшие нас, как богов, Твари, одичавшие снова, Порождения времени злого… Бейте, люди, пестрых волков! * * * Когда я замечаю с чувством боли, Что, прошагав изрядный путь земной, Не совершил я и десятой доли Всего того, что замышлялось мной, Я не ищу тогда причин извне, — Истоки бед — они во мне. Ни злобной завистью, ни нелюбовью Никто, поверь, мне не чинил помех. Во мне самом, в душе моей — гнездовье Всех промахов моих, ошибок всех. В том, что с мечтой свершения — не вровень, Не мир, не люди, — только я виновен. * * * Когда, о степь! — и впрямь морской стихией Была ты встарь и в синеве твоей, Блестя, сновали рыбки золотые — Веселые солдатики морей, Скажи мне, степь, в траве твоей густой Где весточка о рыбке золотой? И если это повторится въяве, Когда пройдет веков круговорот — И зелень радостную разнотравья Накроет синева слоистых вод, Скажи мне, степь, как, вопреки судьбе, Хоть весточку оставить о себе? ЮРИЙ ЛЕВИТАНСКИЙ{113}
(Род. в 1922 г.) БЕЛАЯ БАЛЛАДА Снегом времени нас заносит — все больше белеем. Многих и вовсе в этом снегу погребли. Один за другим приближаемся к своим юбилеям, белые, словно парусные корабли. И не трубы, не марши, не речи, не почести пышные. И не флаги расцвечиванья, не фейерверки вслед. Пятидесяти орудий залпы неслышные. Пятидесяти невидимых молний свет. И три, навсегда растянувшиеся, минуты молчанья. И вечным прощеньем пахнущая трава. …Море Терпенья. Берег Забвенья. Бухта Отчаянья. Последней Надежды туманные острова. И снова подводные рифы и скалы опасные. И снова к глазам подступает белая мгла. Ну, что ж, наше дело такое — плывите, парусные! Может, еще и вправду земля кругла. И снова нас треплет качка осатанелая. И оста и веста попеременна прыть. …В белом снегу, как в белом тумане, флотилия белая. Неведомо, сколько кому остается плыть. Белые хлопья вьются над нами, чайки летают. След за кормою, тоненькая полоса. В белом снегу, как в белом тумане, медленно тают попутного ветра не ждущие паруса. * * * |
