Издревле мудрецы твердили многократно, —
И под сомненье я их мудрость не беру! —
Что человек один — не воин в поле ратном,
Что трудно, удалясь от мира, жить в миру.
Пускай они правы! Но вот, когда селенья
Притихнут под луной, за дымкой голубой,
Я чувствую, что нужно мне уединенье,
Что время, взяв перо, побыть с самим собой.
Уединяюсь я… И оживает в думах
Все, что вокруг и там, за тридевять морей:
Слышнее мне дуда подпаска в Каракумах
И тихий, горький плач вьетнамских матерей.
Уединяюсь я… С товарищами в связке
Штурмую склоны гор над кромкой ледника.
Уединяюсь я… И трепетнее краски
Стихов Махтумкули, звучней его строка.
Уединяюсь я… И, сердце открывая,
Мне девушка — на суд — несет свою печаль,
Иль кровом служит мне хибарка полевая;
С геологами я завариваю чай…
Уединяюсь я… И зори над полями
Приветствуют меня. Шагаю налегке;
Могу поговорить в дороге с тополями,
С пичугами в лесу — на птичьем языке.
Побыть наедине люблю со всей планетой,
Побыть наедине с блокнотом — мой конек,
И лучшего, по мне, уединенья нету:
Уединяясь, я не так уж одинок.
