‹1964› ЖЕНЩИНА КУПАЕТСЯ В РЕКЕ Женщина купается в реке, Солнце замирает вдалеке, Нежно положив на плечи ей Руки золотых своих лучей. Рядом с ней, касаясь головы, Мокнет тень береговой листвы. Затихают травы на лугу, Камни мокрые на берегу. Плещется купальщица в воде, — Нету зла, и смерти нет нигде. В мире нет ни вьюги, ни зимы, Нет тюрьмы на свете, нет сумы, Войн ни на одном материке: Женщина купается в реке!.. ‹1964› * * * Спасибо вам, мои учителя, Вам, горцам, мудрым, как сама земля! Я ваш закон перенимал с любовью, Учился вашему немногословью. Учился я молчанью вашей боли, Учился речи доброй в час застолья. ‹1965› * * * Среди миров огромных и светил Пусть я всего песчинкой малой был, Но и песчинкой малой — и таким, Наверное, я был необходим. Моя была мгновенна с жизнью связь. Но жизнь и без меня не обошлась. ‹1965› * * * Я спал в траве однажды. И под утро Необычайный сон приснился мне, Мне снился чудный сон — мне снилось, будто Все беды мира были лишь во сне. А наяву мир не будили трубы, Не строились во фронт ефрейтора И венский обыватель Шикльгрубер — По-прежнему подручный маляра. И не было ни пламени, ни дыма, И нету крови ни на чьей душе, И в прах не превращалась Хиросима, И друг мой не погиб на Сиваше. Я спал в траве. Мне снилось этой ночью, Что счастлив мир, нет ни на ком вины, Что мать меня встречала в доме отчем В тот день, когда вернулся я с войны; Что нету истин правильных, но стертых, Что время не было вовек таким, Когда мы дружно проклинали мертвых И памятники ставили живым!.. Мне снилось, что прошли все беды мимо, Я тихо спал в траве, и снилось мне: Прах Хиросимы, печи Освенцима — Все это с миром было лишь во сне!.. ‹1965› ВОЛЫ ПОД ДОЖДЕМ На зеленой лужайке два черных вола, И на серых рогах дождевая вода. Мирен отдых волов. Их сюда привели Грязь и камни дорог, где устали волы. Перед ними — трава. И забыта арба, На которую грузят зерно и дрова. На зеленой лужайке два черных вола, И на серых рогах — дождевая вода. ‹1965›
ГОВОРЮ С ЧИНАРОЙ И КОЛОСЬЯМИ — Чинара! Тихий дождь идет. Ты счастлива, чинара? — Да. — А мне зелености твоей Вполне достаточно для счастья, И тень твоя во всю длину Лежит на глади сновиденья. — Колосья! Тихий дождь прошел. Вы рады ли, колосья? — Да. — А мне для радости довольно Того, что солнцу рады вы. И длится жизнь, и хлеб печется, И дети игры затевают, И не хотят остановиться Веселых мельниц жернова. ‹1968› СОН ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ Шел снег. И при медленном снеге, При стуже небес и земли, Чем глубже я спал, тем краснее Тюльпаны Чегема цвели. Шел снег. Но душа ночевала Вдали от его белизны. Шел снег. Зеленела чинара. Как зелены зимние сны!.. ‹1968› * * * Что б ни делалось на свете, Всегда желавшем новизны, Какой бы новый способ смерти Ни вызнал старый бог войны, — Опять, как при слепом Гомере, Лоза лелеет плод вина, Шум трав и розы багровенье — Все как в иные времена. И слез о смерти так же много, И счастлив, кто рожден уже, И так свежо, так старомодно Бессмертья хочется душе!.. ‹1969› * * * Деревья, вы- братья мои. Темнело, но все же могли Глаза мои видеть при звездах, Что впали вы в дрему и отдых, Как путник, как пахарь, как кто-то, Кого утомила работа. Деревья, я раньше уйду. Я вам оставляю звезду, И снег, и рассвет, и пространство, К которому сердце пристрастно. Спасибо вам, братья мои, За то, что метели мели, За тень и за шорох листвы, За то, что я — раньше, чем вы… ‹1973› ГРИГОРИЙ ЛАЗАРЕВ{65} (Род. в 1917 г.) С хантыйского ДЕВУШКА ИЗ ТАЙГИ |
